Книга Тайны великой пустыни. Миражи Такла-Макан - Наиль Ахметшин

Основные силы повстанцев были разгромлены за полгода. Отступая на юг, армия Ма Чжунъина в начале 1934 года вступила в Кашгар — оплот сепаратистов из ТИРВТ, после чего самопровозглашенная республика практически прекратила свое существование. Ее руководство позднее было окончательно разогнано или арестовано уйгурами Ходжи Нияза, который шел по пятам Ма Чжунъина и вслед за ним занял Кашгар.

В апреле 1934 года правительство СССР приступило к выводу Алтайской добровольческой армии, но, «учитывая настойчивую просьбу» Шэнь Шицая и его намерение «в кратчайший срок закрепить результаты победы», политбюро ЦКВКП(б) согласилось оставить в регионе на непродолжительный срок «конную группу с батареей» общей численностью в 350 человек.

Войска, покидая Синьцзян, передали китайской армии всю материальную часть. Кроме того, большую помощь местным властям на заключительном этапе боевых действий против повстанцев оказали советские военные советники и инструкторы. К началу 1935 года последние подразделения Красной Армии покинули провинцию.

Летом 1937 года японские милитаристы приступили к широкомасштабной агрессии против Китая. В соответствии с принципами своей внешней политики СССР уже 21 августа заключил с ним договор о ненападении, который создавал международно-правовую базу для оказания советской стороной чрезвычайной помощи ближайшему соседу.

Китайское руководство вскоре обратилось с просьбой о содействии в строительстве автомобильной трассы Сары-Озек (Казахстан) — Урумчи — Ланьчжоу (административный центр провинции Ганьсу) протяженностью около 3 тысяч километров. Эта транспортная артерия должна была стать основным маршрутом переброски военно-стратегических грузов из СССР во внутренние районы Китая. Несмотря на огромные трудности природно-климатического и производственного характера китайские рабочие под руководством советских специалистов завершили ее строительство к концу 1937 года, что позволило своевременно организовать доставку на советских автомобилях всего самого необходимого.

VIP-гостиница в здании консульства России

Длина участка по территории СССР не превышала 250 километров — от Сары-Озека через Джаркент (Панфилов) до поселка Хоргос на границе с Синьцзяном. По воспоминаниям моего отца, служившего в Казахстане в 1945–1949 годах, даже после окончания Великой Отечественной войны его бесперебойное функционирование обеспечивало крупный воинский контингент, и дорога отнюдь не утратила своего стратегического значения.

Для выполнения подписанных двумя государствами соглашений о предоставлении помощи Китаю в Синьцзяне в конце 30-х— начале 40-х годов находились несколько тысяч советских граждан, в том числе военнослужащие. Они строили там заводы, работали на оборонных предприятиях, участвовали в разработке нефтяных месторождений, занимались подготовкой квалифицированных кадров для китайской армии, обслуживали и охраняли упомянутую автотрассу, выполняли другие поставленные задачи. Когда на юге провинции в апреле 1937 года вспыхнул очередной вооруженный мятеж на национальной почве, по просьбе китайской стороны в район противостояния были срочно переброшены несколько полков НКВД и Красной Армии, которые в течение лета и осени разгромили силы повстанцев, а в январе 1938 года покинули Синьцзян.

На фоне весьма объемной и разносторонней помощи, оказываемой СССР, местная китайская администрация всячески демонстрировала лояльность к Москве, но при этом максимально учитывала происходившие там внутриполитические изменения. Шэн Шицай, хорошо осведомленный о сталинских репрессиях, поспешил развернуть борьбу с «троцкистами» и у себя в регионе, объявив руководителем троцкистской организации генерального консула Советского Союза в Синьцзяне. Среди арестованных оказались авторитетные провинциальные работники, представители компартии Китая.

Любопытный эпизод произошел во время конфиденциальной беседы советского руководства (И. В. Сталин, В. М. Молотов и К. Е. Ворошилов) с Шэн Шицаем в Кремле 2 сентября 1938 года. И. Сталин, ознакомившись с развитием ситуации в провинции, спросил, «есть ли в Синьцзяне троцкисты». Дубань уверенно ответил, что «троцкисты были, но он всех их арестовал».

На указанной встрече китайский чиновник обратился с просьбой о вступлении в ВКП(б), заявив, что это его «давнишняя мечта». Неожиданный поворот в разговоре вызвал у его собеседников некоторое замешательство. И. Сталин в принципе не возражал, однако К. Ворошилов подчеркнул, что данное обстоятельств может повредить Шэн Шицаю, поскольку «и Чан Кайши, и посол Ян (китайский посол в Москве. — Н. А.), узнав об этом, будут очень недовольны». Правитель Синьцзяна обещал хранить тайну и в обстановке строгой секретности стал членом коммунистической партии СССР.

Военные неудачи Советского Союза в первые месяцы Великой Отечественной войны вызвали неадекватную реакцию у многих гоминьдановских лидеров, включая Чан Кайши. Они, видимо, посчитали, что поражение СССР неизбежно, и решили всецело переориентироваться на США. Советская сторона в тот период не могла осуществлять поставки оружия в Китай на прежнем уровне, хотя предпринимала большие усилия по выполнению обязательств, предусмотренных соглашениями 1938–1939 годов.

Правительство Чан Кайши резко активизировало свою деятельность в Синьцзяне, продемонстрировав намерение усилить роль центрального руководства. Оно решило кардинально перестроить сложившиеся в регионе советско-китайские отношения, изменить структуру управления совместными предприятиями, отказаться от выполнения ряда давно заключенных и эффективно действовавших контрактов, ослабить советские позиции в торговле.

Шэн Шицай, увидев, что гоминьдановская верхушка ему не доверяет и готова в любой момент убрать его из Синьцзяна, быстро перестроился и от прежних заверений в любви и преданности Советскому Союзу перешел к откровенно враждебным действиям. По его приказу были арестованы и казнены видные деятели КПК, в том числе брат Мао Цзэдуна Мао Цзэминь и др.; последовала серия наглых выходок в отношении граждан СССР, включая работников советских учреждений и представительств; местные власти запретили продажу им промышленных товаров и продовольствия; обострилась обстановка на границе.

Однако антисоветское усердие дубаня не принесло ему заметных дивидендов, 31 августа 1944 года Чан Кайши убрал его из Синьцзяна, поставив другого губернатора, а спустя некоторое время направил в регион с особой миссией опытного генерала Чжан Чжичжуна. Генерал попытался рассеять возникшие в Москве опасения по поводу проникновения в регион американцев и англичан, их подрывной деятельности против СССР. Еще раньше, 12 мая 1944 года, Чан Кайши в беседе с советским послом А. С. Панюшкиным признал, что в Синьцзяне «наделано много досадных ошибок», и выразил уверенность, что наступят перемены, все недоразумения постепенно будут урегулированы.