Книга Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой - Джоанн Флетчер

Преемственность в жреческой династии последнего скоро будет гарантирована рождением долгожданного сына после молитв Имхотепу. Мать новорожденного Таимхотеп сообщала в письме, что сын «родился на шестой год вступления на престол ее величества царицы Клеопатры, Владычицы Двух Земель, 15-го дня Эпифи [15 июля 46 года до н. э.] в 8-м часу утра. Лицом ребенок похож на сына Птаха, назвали его Петубастисом. Жители Мемфиса ликовали».

Когда все совершали благодарственные молебствия Великой Исиде, ее живое воплощение уже покинуло Египет в начале лета, увозя с собой в Европу своего годовалого сына Цезариона в сопровождении огромной свиты и тринадцатилетнего брата. Возможно, Птолемей XIV впервые совершал плавание по Средиземному морю, которое египтяне называли «Большим зеленым», «Греческим», а римляне «Маге Nostrum» — «Нашим морем».

Большой роскошный корабль Клеопатры, напоминавший легендарные морские суда ее птолемеевских предков, по размерам превосходил ее речное судно и не уступал океанскому лайнеру, построенному Птолемеем IV. Если средняя афинская триера с тремя скамьями весел и парусами имела в длину примерно сто двадцать футов, то этот царский корабль был длиной четыреста двадцать футов, имел сорок скамей весел, и на него пошло такое количество привезенной из зарубежья древесины, какое требовалось для строительства пятидесяти триер. «Корабль имел необычайно красивые пропорции. Удивительно красиво было и его снаряжение: на корме и на носу были фигуры не менее двенадцати локтей вышиной, и повсюду он был расцвечен восковыми красками, а часть борта с отверстиями для весел до самого киля была разукрашена резьбой — листвой плюща и тирсами»[311].

На воду «толпа сталкивала его с криками и трубными звуками»[312], и, несомненно, такие же пышные проводы устроили Клеопатре и ее свите, когда она отправлялась в морское путешествие. Подобные плавания совершали некоторые из ее предков, в том числе враждовавшие между собой братья Птолемей VI и Птолемей VII, протеже Суллы царевич Птолемей XI и ее отец Авлет. Сама Клеопатра также плавала с ним двенадцатью годами раньше.

Для того чтобы пересечь Средиземное море из Александрии до главного римского морского порта Путеолы, нужно было менее двух недель, а александрийский почтовик покрывал это расстояние за одну неделю. Громадный корабль Клеопатры, вероятно, передвигался более величественно, достигнув сначала юго-западного побережья Италии и плодородного района Кампании. Расположенный на торговом пути, по которому шли суда из Александрии, он заселялся с VIII века до н. э. сначала греческими купцами. Здесь преобладала смешанная греко-итальянская культура с признаками египетского влияния. Жители поклонялись Исиде в храмах со священными водоемами, заменявшими собой Нил, и в марте отмечали праздник «Navigium Isidis» — «Плавание Исиды», во время которого зажигались масляные светильники, по виду напоминавшие барку Исиды. А сейчас настоящий корабль заходил в Неаполитанский залив, миновав Везувий с виноградниками на его склонах. Бывшие поселения греческих купцов, такие как Помпеи, перешедшие к Риму, превратились в фешенебельные курорты на побережье, получившем название «Колония Венеры». Здесь расположились загородные виллы богачей и знаменитостей, таких как Сулла, Цицерон и Цезарь. После того как позади остался Неаполь, еще одна бывшая греческая колония, где почиталась Исида, Клеопатра наконец прибыла в Путеолы, главный морской порт Рима до I века н. э. Здесь она сошла на берег. Ее встречала официальная делегация, высланная Цезарем, если не сам Цезарь.

По-видимому, посетив в Путеолах старинный храм Исиды, чтобы отблагодарить богиню за благополучное плавание, Клеопатра продолжила путь в Рим по знаменитой Аппиевой дороге в повозке. Отсутствие рессор, вероятно, компенсировалось большим количеством подушек, а за тонкими полотняными занавесками она скрывалась от полчищ кровожадных комаров с Понтинских болот. По пути Клеопатра, возможно, посетила храм Исиды-Фортуны на горе Монте Гинесто недалеко от Палестрины, места паломничества женщин, желающих иметь детей или недавно родивших. Из искусственного грота храма струилась живительная родниковая вода точно так же, как во время разлива нильская вода омывала отполированные серебряные пешеходные дорожки в египетских храмах. По случаю рождения Цезариона Клеопатра могла заказать большую мозаичную картину ее царства на погруженный под воду пол храма, который она, возможно, посетила в юности. Сохранившиеся части мозаики и рисунки поврежденных в XVII веке фрагментов позволяют судить, что на ней изображен Нил на всей его протяженности со многими храмами по берегам. Недавно высказывалось предположение, что мозаика создавалась в память о путешествии Клеопатры по Нилу с Цезарем, и, более того, когда-то на ней находилось изображение самой Клеопатры в той части картины, где трубачи возвещают о прибытии птолемеевской царственной особы, сходившей с корабля под красным зонтом от солнца с длинной золотой бахромой. И поскольку римские военные в ожидании этого события стоят под навесом храма и пьют вино, как на каком-то празднике, вполне возможно, что палестринская мозаика некогда являлась чем-то вроде свадебной фотографии Клеопатры и Цезаря.

Клеопатра со своей свитой наконец достигла стен Рима, где находился некий прототип перехватывающей стоянки. Тогда «по распоряжению Цезаря запрещалось въезжать на территорию города любому транспорту — повозкам и каким-либо колесницам — с рассвета до заката»[313]. Чтобы не нарушать установленный порядок, Клеопатра, должно быть, прибыла на закате дня или, что более вероятно, проследовала далее в паланкине, средстве передвижения, которым пользовались римская элита и фараоны в Египте, чтобы других посмотреть и себя показать под тенью царского балдахина.

Цезарь принял Клеопатру и ее соправителя Птолемея XIV как приглашенных глав государства и удостоил их официального титула «reges socii et amici populi Romani» — «друзья и союзники римского народа», титула, за который так упорно боролся Авлет тринадцатью годами ранее и за который ему пришлось так дорого заплатить. Цезарь встретил его дочь «с великими почестями и богатыми дарами»[314]. Он вполне мог подарить ей крупный жемчуг — как известно, Цезарь презентовал его своим прежним любовницам. Так, для Сервилии он купил жемчужину, «стоившую шесть миллионов»[315]. Насколько же больше Цезарь должен был подарить Клеопатре, матери его единственного ребенка, которого он сейчас мог впервые увидеть?

Возможно, Цезарь подарил речной жемчуг, что привез из Британии, или крупный жемчуг, некогда составлявший часть царской казны Птолемеев, отправленной на хранение на остров Кос и захваченной Митридатом Понтийским, а потом Помпеем, чей триумф 61 года до н. э. запомнился огромным количеством жемчуга, представленного на всеобщее обозрение. Можно отдать должное Цезарю, если он решил исправить прошлую несправедливость, вернув законному владельцу захваченную Помпеем собственность.