Книга Дзэн и искусство ухода за мотоциклом - Роберт Пирсиг

Первый рог дилеммы Федра был таков: если Качество существует в вещи, почему научные инструменты не могут его обнаружить?

Подлый рог. Федр с первого взгляда понял, как этот рог смертоносен. Объявив себя сверхученым, способным различать Качество, которое не могут засечь другие ученые, лишь подтвердишь, что ты псих, дурак или и то и другое. В сегодняшнем мире идеи, несовместимые с научным знанием, не летают.

Федр вспомнил утверждение Локка, что ни одна вещь – научная или иная – не познаваема, кроме как по ее качествам. Эта неоспоримая истина вроде бы подсказывала, что рациональные ученые не способны обнаружить Качество в вещах, поскольку засекают в них только Качество. «Вещь» – интеллектуальный конструкт, дедуктивно выведенный из качеств. Такой ответ – если он правомерен, – конечно, вдребезги разносит первый рог дилеммы, и некоторое время он сильно радовал Федра.

Но оказалось, что он ложен. Качество, наблюдавшееся Федром и его студентами в классе, совершенно отличалось от качеств цвета, теплоты или твердости, наблюдаемых в лаборатории. Физические свойства можно измерить инструментами. Его Качество – «совершенство», «ценность», «благо» – не есть физическое свойство, и измерить его нельзя. Федра смутила двусмысленность понятия качество. Он спросил себя, зачем такая двусмысленность нужна, сделал мысленную заметку покопаться в исторических корнях слова качество, после чего занялся другим. Рог дилеммы никуда не делся.

Федр обратился к другому рогу – тот казался более многообещающим в смысле опровержения. Значит, Качество – просто что угодно? Досадно. Великие художники истории – Рафаэль, Бетховен, Микеланджело – все они просто выдавали то, что было угодно народу. У них не было иных целей – только пощекотать чувства по-крупному, так, что ли? Зла не хватает; а больше всего злит, что Федр не видит, как это логически препарировать. И он принялся тщательно изучать это утверждение – так же, как всегда изучал предмет, прежде чем на него нападать.

И увидел. Вытащил нож и вырезал всего одно слово, от которого фраза так его злила. Слово было – «просто». Почему Качество должно быть просто тем, что угодно? Почему «что угодно» должно быть «просто»? Что это «просто» в данном случае значит? Рассмотрев фразу независимо, Федр ясно понял, что на самом деле «просто» в данном случае ни черта не значит. Чисто уничижительный термин, с нулевым логическим вкладом во фразу. Теперь, без этого слова, она стала такой: «Качество – что угодно», – и ее значение совершенно поменялось. Фраза стала безобидным трюизмом.

Интересно, подумал Федр, почему она так злила его поначалу. Такая вроде бы естественная. Почему столько времени ушло на то, чтобы понять: на самом деле она утверждала «То, что тебе угодно, – плохо или по крайней мере неуместно»? Что стояло за наглым предположением: то, что тебе нравится, – плохо или по крайней мере не важно в сравнении с чем-то другим? Это же квинтэссенция квадратности, с которой он боролся. Маленьких детей учат не делать «только того, что им угодно», а делать… что?.. Ну конечно! То, что угодно другим. А кому – другим? Родителям, учителям, руководству, полиции, судьям, чиновникам, королям, диктаторам. Любой власти. Если обучен презирать «только то, что тебе угодно» – разумеется, станешь послушным слугой, хорошим рабом. Когда научишься не делать «только того, что тебе угодно», Система тебя возлюбит.

Но предположим, ты делаешь только то, что тебе угодно. Значит ли это, что ты непременно пойдешь двигаться героином, грабить банки и насиловать престарелых дам? Советуя не делать «только того, что тебе угодно», человек сообщает нечто примечательное о том, что может быть угодно ему самому. Похоже, он не сознает: банки грабить не обязательно, ибо люди рассмотрели последствия и решили, что им это не угодно. Он не видит, что банки существуют главным образом потому, что «угодны людям» – к примеру, дают ссуды. Непонятно, с чего это все считают, будто анафема «тому, что тебе угодно» – такой уж легитимный аргумент.

Вскоре Федру открылось и нечто большее. Когда говорят: «Не делай только того, что тебе угодно», – не просто имеют в виду: «Подчиняйся власти». Имеют в виду кое-что еще.

Это «кое-что еще» явилось Федру просторами классического научного убеждения: «то, что тебе угодно» – не важно, поскольку состоит из твоих иррациональных эмоций. Он долго изучал этот довод, а затем разрезал его на две группы поменьше и назвал их научным материализмом и классическим формализмом. Эта парочка часто обнаруживается в одном человеке, сказал он, хотя логически они раздельны.

Научный материализм, распространенный больше среди непрофессиональных последователей науки, чем среди самих ученых, утверждает: все состоящее из материи или энергии и измеряемое инструментами науки – реально. Все прочее – нереально или по крайней мере не важно. «То, что тебе угодно» не может быть измерено, стало быть, оно нереально. «То, что тебе угодно» может быть фактом, а может – галлюцинацией. Угодность их не различает. Научный метод для того и существует, чтобы правомерно различать в природе истинное и фальшивое, исключать субъективные, нереальные, воображаемые элементы, добиваться объективной, истинной картины реальности. Когда Федр сказал, что Качество субъективно, все просто услышали, что Качество – воображаемо, а значит, если рассматривать реальность всерьез, его можно игнорировать.

С другой стороны, есть классический формализм, и он настаивает, что не понятое интеллектом не понято вообще. Качество не важно, поскольку оно – эмоциональное понятие и не постигается интеллектуальными составляющими разума.

Из этих двух основных источников словечка «просто», полагал Федр, первый – научный материализм – гораздо легче разделать как бог черепаху. По своему прежнему образованию он знал, что материализм – наука наивная. За него он и взялся для начала, пользуясь reductio ad absurdum. Такая аргументация покоится на истине, что, если неизбежные выводы из набора посылок абсурдны, логически следует, что по крайней мере одна посылка абсурдна. Давайте рассмотрим, сказал Федр, что́ следует из допущения, будто любое нечто, не состоящее из массы-энергии, не реально или не важно.

Для затравки он взял число ноль. Это, первоначально индийское число, в Средние века принесли на Запад арабы. Древние греки и римляне его не знали. Это как? – спросил Федр. Неужто природа так хитро спрятала ноль, что все греки и все римляне – миллионы – не могли его отыскать? Ведь казалось бы, вот он, ноль, перед носом, на виду. Федр показал, насколько абсурдны попытки вывести ноль из любой формы массы-энергии, а потом риторически спросил: означает ли это, что число ноль «ненаучно»? Если так, значит ли это, что цифровые компьютеры, которые работают только с единицами и нолями, для научной работы надо перевести на одни единицы? Абсурд налицо.

Затем Федр перешел к другим научным представлениям – брал их одно за другим и показывал, что они никак не могут существовать независимо от субъективного рассмотрения. Закончилось все законом тяготения – тем примером, который я привел Джону, Сильвии и Крису в первый вечер путешествия. Если субъективность исключить как не имеющую значения, сказал Федр, вместе с ней придется исключать и всю науку.