Книга История колдовства - Монтегю Саммерс

И вот, едва забрезжил рассвет, компания грешников разделилась и каждый заспешил домой, бледный, ослабевший и изможденный после ночи напряженной истерии, бешеных безумств и мерзких излишеств.

«Le coq s’oyt par fois es sabbats sonnat le retraicte aux Sorciers» (Кричит петух, закончен шабаш, колдуны рассеиваются и исчезают).

ГЛАВА V.

Ведьма в Священном Писании

В Священном Писании можно найти огромное количество слов и выражений, которые непосредственно относятся к колдовству, предсказанию будущего и демонологии, и многие ученые уже подвергли их тщательному изучению и анализу. Некоторые из этих терминов имеют общий смысл, другие, можно сказать, расплывчаты и неопределенны, третьи весьма специфичны. Значение одних фраз вполне понятно, по поводу других ученые до сих пор ведут споры и не могут достичь полного компромисса. Как бы там ни было, заслуживает внимания то, что с самого начала отношение библейских авторов к магии и смежным с нею практикам было, безусловно, враждебным. Неистовые и постоянные обличения сторонников оккультных наук и посвященных в эзотерические мистерии основываются, однако, не на подозрениях в обмане, а, напротив, на отвращении к магии как таковой, которая рассматривалась как потенциальная почва для зла, способная навести проклятие на все живое. Известно, например, что противники Моисея, маги [434] Йанний и Мамбрий были мастерами немалой учености и силы, поскольку, когда в присутствии фараона жезл Аарона превратился в живого змея, они и их ученики «fecerunt per incantiones Aegyptiacas et arcana quaedam similiter», бросили на землю свои жезлы, которые превратились в клубок извивающихся змей. Они также были способны навести на Египет жаб, но уничтожить их они затем не смогли. Очевидно, что автор Пятикнижия вполне признавал реальность магии и ее темные возможности, хотя предпочел сделать упор на ее бессилии в борьбе с чудесной силой, которой Создатель наградил Моисея. Змей, в которого превратился жезл Аарона, поглотил других змей. Нашествие мушек и песьих мух на людей и скот, мириады которых поднял Аарон из персти земной, не поддалось воспроизведению волхвами; более того, они возопили: «это перст Божий!» Спустя какое-то время, они не смогли защитить даже себя от воспаления с нарывами. Те м не менее, следует признать, что Йанний и Мамбрий обладали сверхъестественной силой, как и Моисей, хотя и не в такой степени. Черпали же они ее из источника совершенно иного, нежели пророк Господень.

Еще более удивителен эпизод с Валаамом, жившим в месопотамском городе Пефоре (Питру в клинописных текстах), который был вызван Валаком, царем Моавитским, чтобы наложить проклятие на народ Израильский, расположившийся после победы над амореями на границе с его царством. Царские посланники прибыли к Валааму «с подарками в руках за волхвование» – деталь весьма важная, так как из нее становится очевидно, что в обычаях тех земель было награждать подарками великой ценности за использование магических искусств [435]. Когда Валаам отказался, пусть и с неохотой, следовать за первым посольством, князья более высокого ранга были посланы к нему с тем, чтобы предложить богатства. «Я окажу тебе великую почесть и сделаю все, что ни скажешь мне. Приди же и прокляни мне народ сей», – вот что передал Валак. После ряда трудностей, поскольку Господь разрешает Валааму тронуться в путь лишь при условии, что он будет говорить только то, что Бог вложит ему в уста, путешествие начинается. Царь встречает его в пограничном городе и вместе они восходят «на высоты Вааловы», в священные рощи на холмах, где воздвигаются семь мистических алтарей, с тем чтобы на каждом в жертву были принесены телец и овен. Валаам почувствовал близкое присутствие Бога и вышел в некое место на возвышении, где говорил с Господом. Затем он вернулся к месту жертвоприношения и благословил израильтян. Валак в испуге и смущении торопит Валаама. Они отправляются на горы Фасги и исполняют те же церемонии. Но Валаам вновь благословляет народ. Делается третья попытка. На этот раз жертвенники воздвигаются на вершине Фегора, центра местного культа Ваал-Фегора, отправление культа которого содержало в себе примитивный ритуал, исполненный бесчинств [436]. Вновь совершается семикратное жертвоприношение на семи алтарях, и опять Валаам не может пойти против воли Божьей, впадает в транс и произносит слова благословения. Проницая туманную завесу будущего, он лицезреет Мадонну, звезду от Иакова и Сына, который есть Скипетр Израилев. «И воспламенился гнев Валака на Валаама и всплеснул он руками своими». Разочарованный и обманутый в своих ожиданиях, царь отправляет пророка на родину без даров.

Следует обратить внимание на то, что в ходе этого повествования, детали которого как интересны, так и важны, библейский автор ничуть не сомневается в больших возможностях Валаама, на которые столь надеялся моавитский царь. Валаам был известным волхвом, одним из тех, кто знал и мог обрушить на врага смертоносное Слово Силы. У арабов, на ранней стадии их истории, как и у евреев, магические заклинания, Слово Благословляющее или Проклинающее играло весьма значительную роль. На войне поэт, проклинающий врага в ритмических стихах, делал немало для повышения боевого духа своего войска. Евреи Медины приносили в свои синагоги изображения заклятого врага этого народа Малика бен ал-Аглама; и у его портрета они вершили заклятья при каждом удобном случае. Реальность оккультных сил Валаама стоит в центре этого повествования. Иначе зачем было бы применять его способности на службе Израилю? Приветствие Валака не комплимент, а констатация факта: «Я знаю, что кого ты благословишь, тот благословен, и кого ты проклянешь, тот проклят». Нельзя счесть не относящимися к делу и горькие слова Деворы (Суд. 5:23): «Прокляните Мероз, говорит Ангел Господень, прокляните, прокляните жителей его за то, что не пришли на помощь Господу, на помощь Господу с храбрыми». Вера в силу произнесенного слова существовала во все времена и повсеместно, сохраняется она и по сей день.

Хотя Валаам изрекал пророчества, следует помнить, что он не был пророком в том смысле, которое вкладывалось в это слово в Священном Писании. Он был предсказателем будущего, волхвом. В Вульгате применен термин hariolus [437] (от санскритского hira – внутренности); по сути, это то же, что и haruspex. Изначально этот термин относился к этрусским жрецам, которые предсказывали будущие события, осматривая внутренности принесенных в жертву животных. От этрусков эта практика была перенесена к римлянам. Не исключено, что именно так Валаам использовал внутренности семи тельцов и семи овнов, совершил extispicium, метод вопрошения о грядущем, который, кажется, был распространен повсеместно, хотя способы чтения и толкования знаков различались у разных народов и в разные эпохи. Обычай этот был распространен до недавних времен и даже теперь, видимо, используется оккультистами. Известно, что подобной практикой занималась Екатерина Медичи, нечто похожее существует в темных ритуалах вуду на Ямайке и Гаити. Св. Фома, правда, именует Валаама пророком, но, спешит уточнить святой, «пророком дьявола». Ученый Корнелий из Лапиды в глоссах на Книгу Чисел пишет: «Понятно, что Валаам был пророком, но не Бога, а Дьявола… Он был магом и искал встречи с демоном, чтобы держать с ним совет» [438]. Он также считал, что семь алтарей были возведены в честь повелителей семи планет. Семерка, безусловно, число совершенное и мистическое так же, как тройка. Многое, может быть, сделано посредством использования нечетных номеров. У Вергилия женщина, призывающая назад своего охладевшего к ней любовника Дафниса путем мощного заклинания, восклицает: numero deus impare gaudet (небеса предпочитают нечетные номера), эклога viii, 75 (Pharmaceutria). Cв. Августин, св. Амвросий и Феодорит полагали, что во время первой встречи Валаама с Господом он сначала ожидал встретить своего демона, фамилиара. Но «Господь встретил Валаама». Уже стремительность и беспорядок действий мага указывают на его намерения, так как насколько Божественная литургия совершается с должным достоинством, приличием и приятством, так и все, что связано с черной магией, делается торопливо, уродливо и страшно по сути и виду.