Книга Гарем. История, традиции, тайны - Норман Пензер

К XVII веку мастерские по изготовлению деревянных башмаков (налин) стали обычным явлением. Делали их из ореха или самшита, прибивая с каждой стороны кожаные ленты. На изготовление более дорогих шла древесина красных тропических пород, черного сандалового дерева; гвозди были серебряные, а цветная кожа расшивалась золотом. В гареме султана обувь была еще роскошнее: ее инкрустировали перламутром и черепаховым панцирем, а ленты украшали жемчужинами и бирюзой. В использовании высоких башмаков было и своеобразное кокетство — ведь в XVII веке венецианские котурны в высоту иногда доходили до полуметра. В XVI–XVII веках в Неаполе их носили все, о чем мы знаем из литературных произведений того времени. В Англии мастера этого ремесла упоминаются уже в 1400 году, а в 1469 году они организовали собствен ное цеховое братство. Практически до XVII века отсутствие мощеных дорог делало башмаки просто незаменимой дамской обувью, и мы можем предположить, что в Константинополь они пришли именно с Запада, так как обычные арабские или персидские башмаки на деревянной подошве были недостаточно высоки, чтобы носить их в бане.

Что касается удаления волосяного покрова с тела, то более подробное и примечательное описание мы найдем у Тевено (1656): «После того как вам выбрили подбородок и подмышки, вы получаете лезвие для самостоятельного продолжения процедуры. Вы удаляетесь в маленькую кабинку, вешаете в проеме простыню, чтобы все знали, что она занята, и спокойно приступаете к бритью. Если вы боитесь пораниться лезвием, то просите дать вам пасту, изготовленную из минерала, именуемого русма. Его измельчают до состояния порошка и, добавляя известь и воду, получают пасту. Паста накладывается на волосяной покров, и менее чем через четверть часа волосы покидают тело вместе с пастой, смоченной горячей водой. Для определения времени смыва необходимо самому проверять, удаляются волосы свободно или нет. Если опоздать, то после волос паста примется за вашу кожу. Русма — это минерал, напоминающий окалину или ржавчину железа. В Турции она применяется постоянно, что позволяет султану получать приличный доход. На Мальте русму заменяет орпимент, который для тех же целей смешивают с известью».

Скорее всего, русма — это сирийская доува и египетский нурах, о которых упоминают Бертон, а также Э. Лейн в своем замечательном описании каирской бани. Судя по замечанию о необходимости осторожного обращения с пастой, способной разъедать кожу, в состав русмы входит мышьяк. В Европе наших дней практически полностью отказались от использования де-пиляторов на основе сульфида мышьяка, учитывая его опасные свойства, и заменили их сульфидами кальция, стронция и бария. Преимущество депилятора перед лезвием бритвы очевидно, так как паста удаляет волос у основания волосяного мешочка, а бритва лишь срезает его вровень с поверхностью эпидермиса, после чего волосы начинают отрастать даже быстрее, чем прежде.

Использование щипчиков — дело более хлопотное и болезненное — было распространено, например, среди женщин Персии. У Тавернье мы читаем: «Невзирая на запрет Магомета, дамы прибегали к услугам своих рабынь, которые пинцетами и щипчиками (точно такими, какими мы избавляемся от усов) удаляли им волосы. Пусть это было не так быстро и безболезненно, зато безопаснее, чем при наложении русмы. Наши султанши еще пока слишком утонченны, чтобы следовать примеру персиянок. Да и турецкие мужчины не спешат испытывать боль тогда, когда лезвие бритвы способно без проблем решить этот вопрос».

Удаление волосяного покрова наружных половых органов у мусульманок считалось абсолютно необходимым делом, причем более необходимым, чем бритье подмышечных впадин среди наших современников. Более того, волосы удалять было принято везде: даже в ноздрях и ушах. Таким образом, тщательное обследование тела госпожи регулярно проводилось рабыней или, возможно, подругой, которая, в свою очередь, предоставляла собственное тело для аналогичного осмотра. Естественно, что столь интимные взаимоотношения давали почву для обвинений в лесбийской связи, которые зачастую оказывались справедливы.

Авторы непрестанно уверяют нас, что мужья, желавшие видеть своих жен одновременно и чистыми и целомудренными, никогда бы не отпускали их в общественные бани (когда средства не позволяли им устраивать баню в собственном доме), если бы не религиозные каноны и санитарные нормы. Интересно обратиться к описанию женской бани Бассано да Зары, сделанному им в самом начале XVI века: «Большинство женщин отправляются в баню группой человек по двадцать и по-дружески моют друг друга: соседка — соседку, сестра — сестру. Причем общеизвестно, что в результате столь фамильярного совместного мытья и массажа женщины влюбляются друг в друга, причем совсем так же, как это происходит между мужчиной и женщиной. Я знал гречанок и турчанок, которые, завидев красивую девушку, искали случая помыться вместе с ней, только для того, чтобы увидеть ее обнаженной и поласкать. Именно поэтому женщины отправляются в баню, расположенную подальше от собственного дома, хотя принято посещать это заведение в своем районе. Причина подобных бессовестных поступков именно в мытье женщин в бане. Часто, придя в баню рано утром, они остаются там до обеда или до самого вечера, если оказались там сразу после обеда. Следует обязательно упомянуть, что благовоспитанные женщины не ходят в общественные бани, так как в их домах есть собственные великолепные бани.

Теперь я расскажу о том, как часто и как именно женщины среднего достатка ходят в баню. Большинство женщин посещают баню три-четыре раза в неделю, но обязательно не реже одного раза в неделю, иначе ее сочтут лишенной утонченного вкуса или просто грязнулей. Есть и по-настоящему серьезные причины, по которым женщина никогда не пропустит похода в баню. Во-первых, не совершив омовения, нельзя войти в мечеть. Во-вторых, это единственный повод, по которому женщине разрешено покидать дом. Так что, используя баню как удобный предлог, женщина на самом деле может отправиться куда угодно.

У турчанок принято иметь двух-трех рабынь-христианок или христианок, принявших ислам. Выйдя из дома, одна из них на голове обычно несет медный котелок, не очень большой, но довольно высокий и широкий, как ночной горшок. В него кладут хлопчатобумажную сорочку длиной до земли. В зависимости от качества ткани такая сорочка может стоить 4–6 скуди. Примечательно, что сразу после выхода из бани и мужчины пользуются ими — они хорошо впитывают влагу, и после такой рубашки можно сразу одеваться.

С собой также берут белое платье-рубашку, чистые длинные носки и массу полотенец. Наконец, котелок оборачивают льняным полотном с вышитым шелками и золотом лиственным орнаментом. Непременные атрибуты — красивый ковер и прекрасная подушка. В бане первым делом на общественном ковре расстилают свой и снимают шелковые одежды. В одну из маленьких кабинок с возвышением для госпожи ставят котелок с вещами. Когда госпожа готова, она садится, и рабыни, обступив ее со всех сторон, принимаются за мытье. Почувствовав, что уже достаточно, она удаляется в одно из довольно теплых помещений, а рабыни моют друг друга. Проведя в бане столько времени, сколько было нужно, рабыни укладывают пожитки в котелок, и все отправляются домой. Плата для женщин и мужчин одинакова. Кое-кто из женщин приносит с собой солидный запас еды, что и понятно — в бане разыгрывается хороший аппетит».