Книга Повседневная жизнь Соединенных Штатов в эпоху процветания и "сухого закона" - Андре Каспи

Соответствовало ли это концепциям южан, переживших гражданскую войну? Да, частично. Но расизм, по мнению чернокожего населения, стал очень быстро охватывать города Севера и Среднего Запада. Это помогает понять успех Клана в этих регионах. Дело в том, что гражданская война ускорила перемещение негров с Юга. Этому способствовало и заболевание хлопковых плантаций. К тому же, по мере того как иммиграция иностранцев уменьшалась, черное население Юга все больше становилось источником дешевой рабочей силы для индустриальных районов Севера. С 1910 по 1920 год 400 тысяч негров покинули сельские местности на Юге, перебравшись в города; еще больше негров вообще покинуло Юг. В двадцатые годы более 600 тысяч негров пересекли знаменитую линию Масон — Диксон, границу между Мэрилендом и Пенсильванией, между Югом и Севером. В основном они направились в города Среднего Запада.

С 1910 по 1930 год чернокожее население Чикаго возросло с 44 тысяч до 160 тысяч, Детройта — с 6 тысяч до 125 тысяч, Индианаполиса — с 22 тысяч до 44 тысяч. В 1920 году из каждых четырех негров, живущих в Чикаго, трое прибыли из штатов Юга или Юго-Запада, особенно из сельских местностей штатов Теннесси, Алабама, Джорджия, Кентукки. Черные рабочие не занимали должности белых. В то время индустрия нуждалась в рабочих руках, и была работа для всех, в том числе рабочие места для черных, где не хотели больше работать белые. Чернокожие рабочие обитали в бедных кварталах, недалеко от кварталов, где проживали белые. Белые сами были слишком бедны, чтобы перебраться в другое место. Гетто расширялись, и их соседство отражалось на продажной цене квартир и домов, на качестве жизни окружающих их кварталов. Страх, злоба разрастались среди белого населения, и вербовщики Клана легко находили новых членов своей организации. Расовые конфликты служили разрядкой социального напряжения. Даже если Клан их и не изобретал, то ничего не предпринимал, чтобы их смягчить. Напротив, он жил этим.

Возвращение с войны чернокожих солдат экспедиционного корпуса еще больше усилило страх среди части населения. «Там» они научились владеть оружием. Не захотят ли они теперь здесь потребовать новых прав? Расовая сегрегация сохранилась во многих штатах и городах. Белые и черные должны были как можно реже встречаться, касалось ли это мест отдыха или развлечений, школ, транспорта, даже кладбищ. Федеральная столица так же не составляла исключения, придерживаясь этих правил. А что может произойти, если черные откажутся подчиняться этим запретам? Необходимо как можно скорее поставить их на место в «стране белого человека».

Если верить официальной статистике, то в 1920 году суду Линча[78] подверглись 53 негра, а в 1921-м — 59. С июня по декабрь 1919 года 25 расовых бунтов вспыхнули в разных местах, особенно в Чикаго в июле. Молодой негр купался в озере Мичиган и заплыл в зону пляжа, зарезервированного для белых. Его немедленно заставили вернуться в свою зону, бросая в его сторону камни, чтобы он плыл побыстрее. Негр утонул, хотя, казалось, камни его не задели. Черная община заявила, что он был убит. Начались яростные стычки и драки. Они продлились тринадцать дней, причем 38 человек были убиты, из них 15 белых и 23 негра, более 537 человек были ранены, а тысяча людей осталась без крова. Черные мятежи вспыхнули также в Кноксвилле (Теннесси), Омахе (Небраска), Элайне (Арканзас). К счастью, в последующие годы расовая напряженность несколько снизилась. Но в 1926 году поднялась новая волна судов Линча (линчевали 30 негров), затем наступило некоторое ослабление напряженности.

Борьба против Клана

Итак, Клан — победитель на всех направлениях? Вовсе нет. Евреи активно защищались: еврейская организация «Бнай Брит»[79] сражалась в судах за отмену законов, ограничивающих права евреев. Впрочем, и общественное мнение в целом больше склонялось к призывам к терпимости, чем к пропаганде нетерпимости. Католики тоже пытались изыскать свои методы защиты. Они объединились в солидные группы, и впервые в истории Соединенных Штатов один из католиков, Эл Смит, уже будучи губернатором штата Нью-Йорк, выдвинул свою кандидатуру в 1928 году на президентских выборах. Естественно, Эл Смит, кандидат от партии демократов, был побежден Гербертом Тувером, кандидатом от партии республиканцев. Но сам факт выдвижения его кандидатуры свидетельствует об эволюции ментальности.

Чернокожее население пребывало в наиболее сложных условиях. Перед Первой мировой войной оно начало «вставать на ноги» с помощью либерально настроенных белых, когда была создана Национальная ассоциация развития цветного населения (N.AA С.Р.), которая публиковала свою, газету, выступала в судах и имела своего глашатая в лице Уильяма Э. Дю Бойза, умеющего заставить себя слушать.

Маркус Гарвей, выходец из Ямайки, переехавший в Нью-Йорк, призывал гордиться принадлежностью к черной расе, придавал большее значение воспоминаниям об африканском прошлом и отказывался верить либерализму белых. Он даже призывал американских негров готовиться к возвращению в Африку. «Проснись, Эфиопия! — восклицал он. — Проснись, Африка! Посвятим себя благородной цели — созданию свободной и могучей нации. Пусть Африка станет сияющей звездой в созвездии наций». Черный сионизм, короче говоря… К своему несчастью, Гарвей, слишком алчный или слишком неопытный, перепутал финансы своего движения со своими собственными. В 1925 году он был приговорен к пяти годам каторжных работ. Печальный конец для пророка!

Тем не менее, помимо национализма, помимо призывов вернуться в Африку, вызывающих весьма спорную реакцию, следует признать, что чернокожее население в то время поднимало голову. Это видно по нью-йоркской сфере культуры, где отмечался «ренессанс Гарлема», затронувший и литературу, и театр, и мюзик-холлы. Несмотря на это, расовая сегрегация сохранялась; неравенство шансов тоже. Негры — все еще неполноценные граждане. Они имели право голоса, но сталкивались с огромными трудностями, чтобы им воспользоваться. В некоторых штатах и городах использовались любые способы, чтобы не допустить их на избирательные участки. Например, каждый избиратель должен был заплатить избирательный налог, чтобы обладать правом опустить избирательный бюллетень в урну, но черных избирателей не информировали о том, когда и где следует уплатить этот налог. В других местах нужно было пройти определенные тесты, прежде чем твое имя внесут в избирательные списки, но вопросы, задаваемые неграм, намного сложнее, чем вопросы белым, а проводящее тесты жюри намного несправедливей к неграм по сравнению с белыми. Когда легальных методов недоставало, использовались методы запугивания, чтобы не допустить негров к избирательным урнам. Словом, сделать еще предстояло слишком много, чтобы улучшить условия жизни чернокожего населения. (Негритянское население США: 1920 год — 9 828 000; 1930-й — 10 463 000; 1940-й — 11 891 000.) Единственное утешение, правда, заключалось в том, что в период всеобщей занятости негры смогли улучшить свой уровень жизни.