Книга Скифы: расцвет и падение великого царства - Валерий Гуляев

Ученые не смогли пока окончательно выяснить, употребляли ли скифы хлеб. До сих пор не найдено ни печей для выпечки, ни жерновов, хотя весьма вероятно, что хлеб все-таки был скифам известен. В целом, продукция местного земледелия (ячмень, просо, полба) не отличалась особым разнообразием, но потребности человека в белках, углеводах, минеральных веществах и витаминах обеспечивала. Кроме того, в степях можно было найти щавель, стебли кислицы, полевой лук, чеснок, сельдерей, а в лесах и по долинам рек – грибы и ягоды.

Большое значение для скифов имели молоко и молочная продукция. Правда, здесь следует уточнить – о каком именно молоке идет речь: о кобыльем, овечьем или коровьем? Хорошо известно, что скифы употребляли все три вида молока. Однако античные авторы явно преувеличивали роль кобыльего молока в жизни кочевников. По удойности, пищевой ценности, количеству вторичных продуктов кобылье молоко значительно уступает овечьему (в частности, по калорийности вдвое, а по жирности втрое). Из овечьего молока изготовлялся сухой сыр типа бислага или арула у монголов или курута у киргизов. Сухой сыр, хранившийся века, найден в одном из курганов скифского времени на Алтае.

Хотя кобылье молоко по ряду качеств и уступает другим видам молока, оно незаменимо при изготовлении кумыса. В кобыльем молоке, богатом сахаром и бедном жирами, за счет специфической микрофлоры с особой легкостью протекают процессы брожения, в результате получается вкусный высококалорийный напиток с повышенным содержанием витаминов. Кроме того, кумыс содержит алкоголь (до 2,5 %), что делает его вкус лучше по сравнению с другими молочными продуктами.

Широкое употребление коровьего молока стало возможным лишь в условиях оседлой или полуоседлой жизни, когда произошло улучшение пород крупного рогатого скота, и животные смогли давать молоко в количествах, намного превышавших потребности их детенышей.

Среди других напитков скифы употребляли вино греческого производства, чему способствовали не только большие возможности винного импорта из Эллады, но и знакомство степняков с алкогольными напитками типа молочной водки араки и кумыса. Молочные водки более крепки, чем виноградное вино, которое скифы, вопреки эллинской традиции, сразу стали пить неразбавленным и быстро пьянели, чем несказанно поразили греков. Последние всегда пили вино, разбавляя его пополам с водой, и практически не пьянели. Теперь же, глядя на скифов, они изобрели понятие «напоить допьяна». Спартанцы, желая выпить покрепче, говорили: «Налей по-скифски» (т. е. без примеси воды). Геродот рассказывает о спившемся спартанце Клеомене следующее: «Сами спартанцы утверждают, что никакое божество не поражало Клеомена безумием, но, что он, часто общаясь со скифами, стал пить неразбавленное вино и от этого сошел с ума». Впрочем, в период архаики обычай употребления греческого вина находился еще в стадии «внедрения». Официально отрицательное отношение к нему массы рядовых скифов и их ортодоксальной верхушки, и в то же время тайное стремление «опрокинуть чашу-другую» наглядно проявились в эпизоде с царем Скилом, который был казнен соплеменниками, когда те увидели его в «вакхическом исступлении» (т. е., попросту, пьяным).

Не обошел этой интересной темы и гений русской поэзии – А.С. Пушкин, написавший в Оде LVII (Из Анакреонта) такие строки:

Что же сухо в чаше дно?Наливай мне, мальчик резвый,Только пьяное вино Раствори водою трезвой.Мы не скифы, не люблю,Други, пьянствовать бесчинно:Нет, за чашей я пою,Иль беседую невинно.

Если оценивать систему питания степных скифов в целом, то можно отметить следующие ее особенности. На первое место по потреблению постепенно выходило мясо крупного рогатого скота, в мясной пище появилась свинина, скифы познакомились с хлебом, в питании стала увеличиваться доля зернового компонента.

Это еще раз подтверждает основной тезис, что главной отраслью экономики Степной Скифии было скотоводство, которое осуществлялось в двух формах: кочевого (VII–V вв. до н. э.) и полукочевого (с конца V по III вв. до н. э.) хозяйства. Земледелие появилось в степном регионе в конце V – начале IV вв. до н. э. для расширения кормовой базы скотоводства. Лишь в позднескифское время под влиянием эллинской культуры земледелие превращается в самостоятельную отрасль экономики Нижнего Приднепровья.

В рассуждениях об экономике Скифии очень важное место занимает вопрос об общей численности кочевого скифского населения на территории Северного Причерноморья в VI–IV вв. до н. э. Точные цифры здесь вряд ли возможны. И все же, исходя из потенциала экологической среды, в которой жили скифы, Н.А. Гаврилюк путем сложных математических подсчетов пришла к выводу, что скифская орда насчитывала примерно 678 тыс. человек. Если предположить, что число воинов составляет 1/5 от данной цифры, то их будет тогда 136 тыс. Этому не противоречат и историко-этнографические параллели. Так, чуть более 200 лет назад (в 1736–1766 гг.) в степном Северном Причерноморье кочевало пять орд ногайцев общей численностью от 425 до 515 тыс. человек. Другие исследователи склонны называть несколько большую цифру для численности скифов – до 1 млн. человек, что дает уже армию в 200 тыс. воинов (по тому же соотношению 1: 5).

Именно эта сила и обеспечила создание и развитие под главенством степняков мощного государственного объединения – Скифского царства.

Глава 7 Власть и воина в царстве скифов

Словно с детства я к битвам приучен!Все в раздолье степей мне родное!И мой голос верно созвученС оглушительным бранным воем…

В. Брюсов

В конце XIX в. французские археологи приступили на территории Юго-Западного Ирана к раскопкам древнего г. Сузы – столицы Элама, ставшего в VI в. до н. э. частью гигантской Персидской империи. И вот, среди руин пышного дворцового здания рабочие отчищают от пыли и грязи большую мраморную плиту с пространной надписью. Текст ее гласит:

Велик бог Ахурамазда, создавший вот эту землю, создавший вон то небо, создавший человеческий род, создавший благоденствие для человека, сделавший Дария царем, одним царем для многих, одним господином для многих.

Я, Дарий, великий царь, царь царей, царь народов, царь этой земли, сын Гистаспа, Ахеменид…

Ученым не составило особого труда установить, что эта надпись принадлежит царю Дарию I Гистаспу из династии Ахеменидов, занимавшему персидский трон в 521–486 гг. до н. э. Перед нами – горделивый монарх, властитель гигантской империи, раскинувшейся от долины Нила в Египте до гор Афганистана. Он считает себя вполне законным правителем всего мира, поскольку получил власть непосредственно из рук верховного бога Ахурамазды. Остальным царям и вождям следует лишь смиренно склонить свою голову перед его могуществом и выполнять его царскую волю.

На гигантском барельефе Бехистунской скалы, на мраморных панелях величественного дворца в столице Ахеменидов Персеполе, в многочисленных надписях на камне и глиняных табличках Дарий восхваляет свои деяния и подвиги, богатство и мощь, а также неизменную благосклонность к его царственной персоне со стороны божественных небесных сил.