Книга Лунатики - Юлия Набокова

— Эй, хозяева! — Марк взбежал на крыльцо и заколотил в дверь. Не откроют — сам снесет с петель, как снес калитку.

Дверь внезапно отворилась — не внутрь, наружу, едва не сбив сто с ног. На пороге показался старик в инвалидной коляске, который никак не мог быть приятелем отца.

— Чего шумишь? — резко спросил калека. Лицо его тонуло в темноте, Марк видел только всклокоченную со сна бороду.

— Дедушка, мы тут своих друзей потеряли, — как можно более миролюбиво произнес Марк. — Вы их не встречали?

— Никого я не видел, — сердито отрезал старик. — Ночь на дворе, совсем вы, молодежь, совесть потеряли. — И он потянулся к двери, собираясь ее закрыть.

Марк вставил ногу, не давая этого сделать.

— Вы один в доме?

— Я да Лайка. — Калека дернул бородой, выискивая взглядом псину, напрягся. — Где моя собака?

— Отдыхает ваша собачка. — Марк потянул дверь на себя. — Мы войдем?

— Нет! — ожидаемо уперся старик.

Сбоку скользнула тень — это Ада по-кошачьи бесшумно поднялась на крыльцо. За спиной загрохотали шаги — это кони подтянулись из машины.

— Мы все-таки войдем. — Марк шагнул за порог, в неосвещенную прихожую, и старику ничего не оставалось, как признать их силу.

Он молча отъехал назад, и Марк по-хозяйски свернул в ближайшую комнату, которой оказалась кухня. В темноте тонули очертания печи, грубо сколоченного деревянного стола и старомодного серванта.

— Может, свет включишь? — обернулся он к хозяину уже без церемоний.

— Света нет, — буркнул старик. — Только свечи. Там, на подоконнике.

— Как же ты тут живешь, убогий? — поразился Марк. — Как при царе Горохе.

Ада поднесла ему наполовину оплывшую свечу. Он зажег фитиль своей зажигалкой, обвел дрожащим язычком пламени пространство, жадно выискивая любые приметы присутствия брата — брошенную впопыхах вещь, оставленную на столе посуду, выдававшую бы присутствие гостей. Ничего. Снова он взял ложный след.

Марк сунул свечу Аде и раздраженно чиркнул зажигалкой, закуривая сигарету.

— В доме не курят, — сердито вякнул старик.

— Это кто сказал? — Он резко шагнул к калеке, и кони угодливо заржали, обступая инвалида сзади и не давая ему тронуться с места.

Старик оказался не робкого десятка: на удивление даже не дернулся, когда Марк ткнул рядом с его лицом сигаретой.

— Могу чаю заварить. — Голос старика прозвучал на редкость твердо. — Но курить в моем доме не позволю.

Марка осенила внезапная догадка.

— Ада, а ну-ка дай свечу.

Ада услужливо поднесла свечку, дрожащее пламя осветило тьму, и Марк наконец разглядел лицо калеки. Тот, кого он принял за старика, оказался мужчиной лет сорока, ровесником отца.

— Лапоть, ты? — насмешливо протянул Марк, и калека дернулся, как от пощечины. — Привет тебе от старого друга, Аркадия Полозова.

Показалось — инвалид прожжет его взглядом, столько ненависти вспыхнуло в его глазах.

— Вижу, помнишь, — удовлетворенно заметил Марк. — Это он тебя на трон усадил?

— На трон, — подхватили кони и дружно заржали.

А в следующий миг произошло непредвиденное. Калека резко крутанулся в коляске, отдавив ноги стоящим позади парням — те так и взвыли. Марк от неожиданности выронил сигарету, а Ада загасила свечу. Кухня погрузилась во мрак, на миг они потеряли ориентацию. В то же время хозяин дома резво откатился к печи, выхватил из угла что-то, похожее на кочергу, и ткнул в сторону Марка.

— Вон из моего дома! — в ярости пророкотал он.

— И что ты сделаешь? Побьешь меня кочергой? — Марк насмешливо шагнул вперед, и ему в живот уткнулось дуло. То, что он принял за кочергу, оказалось охотничьим ружьем. Вскрикнула Ада, увидев оружие.

Марк ошарашенно попятился, выставив руки.

— Полегче, старик! Ты тут совсем одичал.

— Вон, — в бешенстве повторил калека, устремляя дуло в грудь Марку. — Считаю до трех.

— Что, даже чаем не угостишь? — нервно пошутил Марк, не сводя глаз с ружья.

— Раз, — с угрозой произнес Лапоть.

Ада мягко потянула Марка назад, к порогу. Он раздраженно скинул ее руку и отступил на шаг, продолжая держать калеку в поле зрения. Лица его в темноте было почти не видно, но Марк чувствовал волну неприязни, исходящую от хозяина дома.

— Может, расскажешь, что у вас с отцом стряслось? — Он понимал, что испытывает терпение калеки, но не мог не поддеть его напоследок.

— Два, — повысил голос мужчина.

Кони загрохотали копытами, отступая в прихожую. Слабаки! Под полом что-то прошуршало, и Марк насторожился. Мыши?

— Ада, ты слышала? — Он обернулся к девушке, маячившей за спиной.

Ада нервно прошипела:

— Ничего я не слышала! Идем отсюда.

Марк, кляня темноту, тщетно вглядывался себе под ноги. Половик мешал обзору, и он раздраженно пнул его ногой, собирая в гармошку. В деревенских домах наверняка должен быть подвал, где могут укрыться беглецы…

— Три! — нетерпеливо рявкнул инвалид и взвел курок.

Марк попятился, споткнулся о сбитую половицу и полетел пятой точкой на пол. Раздался взрыв смеха — это загоготали кони, все еще толпившиеся в дверях. Марк зашипел от унижения. А когда поднял голову, в лицо ему смотрело дуло ружья.

— Ты еще здесь? — Сам того не ведая, калека почти дословно повторил слова, которыми проводил Марка отец.

Яркая вспышка гнева придала нечеловеческих сил. Марк в прыжке поднялся на ноги, выхватил у инвалида ружье и швырнул в сторону. Калека откатился назад, глухо ударившись коляской о стену. Марк резко шагнул к нему, замахнувшись наотмашь, но в последний миг кулак обрушился на бревенчатую стену, высекая щенки. Больно не было. Только досадно оттого, что к отцу снова придется вернуться с пустыми руками…

Он шагнул к порогу, где застыла Ада, и в последний момент оступился, споткнувшись обо что-то на полу. Сбившийся половик обнажил незаметное прежде железное кольцо, скрывающее люк. Почуяв азарт, Марк рванул кольцо на себя и открыл люк в подвал.

— Ада, а ну-как посвети!

Соня с замирающим сердцем прислушивалась к голосам над головой. Марк говорил громко, так что каждое его слово отчетливо отдавалось в подвале. Когда он стал измываться над хозяином дома, Соня до боли стиснула кулаки.

— Врезать бы ему, — еле слышно прошептал невидимый в кромешной темноте Лис. Но все понимали — нельзя. Нельзя, чтобы Марк обнаружил их здесь. Сейчас они не бойцы, из всех пятерых только Лис мог бы вступить в равную схватку. Яр едва держится на ногах после потери крови. Муромец, хоть и меньше пострадал, долго не выстоит против натренированных лунатиков Марка. Ви ослабла после простуды. Про Соню и говорить нечего — какой из нее боец?