Книга Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века - Владислав Голдин

После этого Семенов, по его словам, ничего не слышал о Попове. Но после похищения Кутепова узнал его по фотографии двух большевистских агентов, помещенной во французских газетах. Их сообщение было воспроизведено в «Возрождении», и Семенов написал несколько слов о Попове, но главным образом о де Роберти, которого хорошо знал по Кавказу и когда он был помощником Кутепова в Новороссийске, где и был арестован за злостную спекуляцию.

В ответ на это Дьяконов, по словам Семенова, неожиданно разразился против «Возрождения» статьей во французской газете. Тогда он и написал статью, которая стала поводом для привлечения его Дьяконовым к судебной ответственности. По утверждению Семенова, в это же время к нему редакцию пришел взволнованный Корганов, который пожаловался на странное поведение французских властей, которые, по его словам, хотели сделать Дьяконова козлом отпущения. «Вы увидите — они его арестуют», — заявил он. Следующая их встреча состоялась 2 марта. В ходе нее Корганов стремился убедить собеседника, что Попов и де Роберта — честные патриоты, и их организация действительно существует в России. Он рассказал, что Попов сносился с Кутеповым через него, так как тот не верил Дьяконову. Корганов сообщил также Семенову, что Кутепову удалось отправить в Советскую Россию трех офицеров, которые благополучно вернулись в Париж и привезли интересные сведения. В ответ на слова Семенова, что Попов ему сразу показался подозрительным, генерал спросил, почему он тогда сразу не сказал ему об этом. В свою очередь, в ответ на вопрос Семенова, почему Попов ничего не присылал ему после их парижских бесед, Корганов ответил, что тот, покидая столицу Франции, заявил: «Раз Семенов мне не доверяет, никаких сношений с ним быть не может».

По убеждению Семенова, организация Попова была новым Трестом, созданным ОГПУ, а Попов и де Роберта являлись ее агентами, целью которых было похищение Кутепова. Оппонируя же Дьяконову, он заявил, что, если бы эта организация действительно существовала и была контрреволюционной, то этот генерал, поддерживавший с ней прочно налаженную связь, даже через несколько лет после ее ликвидации не стал бы писать о ней, ее действиях и планах.

В последующие дни августа на страницах эмигрантской печати, и прежде всего в газетах «Возрождение» и «Последние Новости», продолжалась дискуссия по делу Попова и де Роберти, публиковались материалы переписки генерала Миллера и Бурцева и обсуждались предложения последнего об организации очной ставки между полковником Зайцовым и генералами Дьяконовым и Коргановым. В связи с тем, что председатель РОВСа запретил Зайцову являться на эту очную ставку с указанием, что с этим делом должны разбираться французские власти, его оппоненты заявляли, что таким образом повторяется история с разоблачением Бурцевым Азефа, и настаивали на том, что этим должна заниматься эмиграция. Позднее Бурцев предлагал Миллеру организовать встречи для выяснения обстоятельств дела, в том числе с участием генерала Г.Г. Корганова.

20 августа генерал Миллер направил открытое письмо Бурцеву, в котором от имени чинов РОВСа задавал ему ряд вопросов: «1. Кого именно из бывших сотрудников генерала Кутепова, ныне моих, Вы обвиняете в предательстве? 2. Каковы факты, на основании которых Вы предъявляете им такие обвинение? 3. От кого Вы получили опубликованные Вами по этому поводу указания? 4. В чем выразилась произведенная Вами, по Вашему утверждению, проверка этих указаний?». Направляя 28 августа этот текст редактору газеты «Возрождение» для публикации, Миллер указывал, что не получил ответа на свои вопросы, и добавлял, что это бездоказательные утверждения.

24 августа генерал Миллер писал в Софию своему заместителю и начальнику III отдела РОВСа генералу Ф.Ф. Абрамову в связи с полемикой с Бурцевым и Дьяконовым, что последний «несомненно, тесно связан с большевиками и получал от них большие деньги, но которого еще не удалось официально задокументировать».

Тем временем Бурцев продолжал свое расследование и усиливал нападки на Русский Обще-Воинский Союз и его руководство, что объективно соответствовало интересам советских спецслужб, которые через Дьяконова и по другим каналам снабжали его соответствующими материалами. В восьмом номере «Общего Дела», датированном 20 сентября 1930 года, был размещен критический материал против РОВСа под названием «Берегите армию! Общевоинский союз», а также статья, направленная против его руководства под названием «Нужно следствие по делу Кутепова» В этой газете были помещены письма генерала Дьяконова, а также генерала Корганова.

Таким образом, дискуссия обострялась и набирала силу. Газета «Возрождение» по-прежнему утверждала, что полковники Попов и де Роберти являлись агентами ОГПУ, а генералов Дьяконова и Корганова обвинила в связях с большевиками через агентов ОГПУ. Она назвала генерала Дьяконова «чекистским агентом» и прямым участником похищения председателя РОВСа генерала Кутепова, что заставило обвиняемого обратиться в суд для снятия этих обвинений.

В сентябре 1930 года на страницах эмигрантской печати вновь промелькнули сообщения о расстреле де Роберти в Москве. В парижскую префектуру полиции 9 сентября поступил доклад под грифом «секретно». В нем сообщалось: «24 августа Сперанский, вице-консул СССР, исполняющий обязанности дипломатического представителя ГПУ, заявил нашему осведомителю, что Попов и де Роберти были агентами советского Треста и что они, став бесполезными, были расстреляны по приказу ГПУ».

В связи с этим заметим, что в действительности лишь к середине октября завершилось следствие, которое велось сотрудниками ОГПУ по делу де Роберти, и все материалы вместе с обвинительным заключением были переданы на рассмотрение Особого совещания при Коллегии ОГПУ. Через два дня этот внесудебный орган вынес де Роберти высшую меру наказания — расстрел. Но был ли приведен приговор в исполнение немедленно — остается вопросом. А.А. Зданович полагает, например, что исполнение приговора было отложено. По крайней мере, об этом ходатайствовал, по его сведениям, начальник Особого отдела ОГПУ Я.К. Ольский. Вероятно, он руководствовался при этом интересами дела и, возможно, в целях продолжения операции «Синдикат–4».

Бурцев и его газета «Общее Дело» тем временем продолжали защищать Попова и де Роберта. Например, в большой статье, опубликованной 15 января 1931 года под названием «Дело полковника Н.А. де Роберта и полковника А.Н. Попова должно быть пересмотрено», утверждалось, что в отношении них имел место оговор полковника Зайцова. В результате они были выданы ГПУ, а в сентябре из России пришло письмо о расстреле де Роберта. В этой статье выдвигались семь обвинений в адрес полковника Зайцова.

В это время советскому агенту, генералу Дьяконову после предъявленных ему публично обвинений пришлось приложить максимум усилий, чтобы опровергнуть их. В итоге парижский суд, рассмотрев в мае 1931 года материалы следствия по делу «Генерал Дьяконов против газеты “Возрождение”», пришел к выводу, что обвинения газеты необоснованны, признал ее виновной в диффамации против генералов Дьяконова и Корганова и заставил публично принести извинения. Впрочем, дискуссия между Дьяконовым и газетой «Возрождение» (в том числе в лице ее главного редактора Ю.Ф. Семенова) продолжалась и в дальнейшем в 30-е годы.