Книга Брачная ночь с графом - Амелия Грей

– Но вы говорили, что никогда больше не женитесь…

– Потому что не предполагал, что снова женюсь. Я боролся с моими чувствами к вам и отказывал себе в любви из-за страха за вас.

– Какого страха? – удивилась Кэтрин.

– Из страха за вашу жизнь, из-за страха, что вы можете забеременеть. Знаете, я много думал об этом… Вероятно, нам придется… кое-что делать, чтобы предохранить вас от беременности. Конечно, все это не слишком надежно, но нам все равно нужно будет соблюдать осторожность. Однако клянусь, что сделаю все возможное…

Кэтрин в изумлении смотрела на графа. Сердце же ее, казалось, остановилось в груди, а затем бешено заколотилось, так что громкий стук его, подобный грому, отдавался у нее в ушах. «Да что же он такое говорит?..» – недоумевала девушка.

– Нам придется кое-что делать? – переспросила она. – Я вас не понимаю…

– Вам и не нужно ничего сейчас понимать. Я все объясню позже. Ни один из способов не дает полной гарантии, но при комбинации всех доступных нам средств мы сможем быть уверены, что у вас не будет ребенка.

Не будет ребенка? Но она очень хотела детей. Кэтрин осторожно высвободила руку из руки графа и отступила на шаг.

– Вы говорите, что хотите на мне жениться, но не хотите, чтобы я имела от вас детей? Я правильно вас поняла?

Граф взглянул на нее с удивлением, словно не мог понять, почему она спрашивала об этом.

– Да, вы не должны иметь детей. Я не хочу рисковать, не хочу потерять вас, как когда-то потерял Энни.

И тут, глядя ему в глаза, Кэтрин вдруг осознала, как ужасно на него подействовала смерть любимой жены. В первый момент она не знала, что ему сказать. Она ведь даже не предполагала, что его терзал именно этот страх…

– Не вижу причин для опасений, – сказала она наконец. – Неужели вы решили, что потеряете меня при родах только потому, что потеряли ее?

– У меня имеются основания бояться этого. К тому же у меня уже есть наследник. Не забывайте про Диксона. Так что нет причин рисковать вашей жизнью.

Стараясь говорить как можно спокойнее, Кэтрин ответила:

– Поверьте, если мы поженимся, я стану Диксону хорошей матерью. Он славный мальчик, и я смогу его полюбить. Но вы должны дать мне слово, что у меня будут собственные дети. Иначе я не выйду за вас замуж.

– Но почему вы так упорствуете в этом? – удивился Адам. – Ведь я очень вас люблю…

И тут Кэтрин, не сдерживаясь, выпалила:

– Может, я и упорствую, зато вы, милорд, совершенно лишены разума!

– Да, верно, – кивнул Адам.

– Долг мужа – подарить своей жене сыновей и дочерей, разве не так? – продолжала Кэтрин.

– Если это может убить ее – то не так, – проговорил граф отчетливо и резко.

– Вы ведете себя эгоистично! – воскликнула Кэтрин, невольно сжав кулаки.

– Нет, ошибаетесь, – ответил Адам. – Поверьте, я буду добрым и покладистым. И буду вас оберегать и защищать, что тоже входит в обязанности мужа.

– Мои дяди и тетя нянчились со мной долгие годы. Я не позволю вам делать то же самое. Может, я и хромаю, но я крепкая и здоровая. И нет никаких причин считать, что я не смогу родить вам сына.

– Кэтрин, это не имеет никакого отношения к вашей хромоте. Это связано со мной.

– Иметь ребенка – мой собственный выбор. Если я хочу рискнуть, почему вы отказываете мне? Вы поверили, что я могу ходить без трости и танцевать, но не верите, что я смогу родить вам ребенка?

– Моя жена умерла, пытаясь произвести на свет ребенка, – со вздохом произнес Адам.

– А мои сестры и брат погибли, так и не успев повзрослеть, вступить в брак и обзавестись собственными семьями. Я хочу иметь детей ради них. И я назову моих детей именами своих сестер и брата, чтобы память о них жила. Вот что обязаны делать мужья. Они дарят своим женам детей. И если вы не можете дать мне это, то я не выйду за вас.

– Думаете, я не хочу?.. – пробормотал Адам. – Я не могу, не смею, поверьте…

На глаза девушки навернулись слезы, и она, судорожно сглотнув, прошептала:

– Возможно, вы и впрямь чудовище. Ведь неестественно же для мужчины отказываться от сыновей…

Тут Адам взял ее за плечи и тихо проговорил:

– Целых три дня я видел, как Энни умирала, потому что ребенок никак не мог родиться. Три душераздирающих дня. Час за часом я слышал, как она кричала от боли… А потом, обессилев, могла издавать только жалобные стоны. Она говорила мне, что ненавидит меня за то, что наградил ее ребенком. Говорила, что это я виноват в том, что ребенок не может родиться. Когда же стало ясно, что ни повитуха, ни акушер, ни снадобья, ни отвары помочь не смогут, она просила меня покончить с ее жизнью. Просила дать ей побольше лауданума, чтобы она могла спокойно уйти из жизни. Я не могу допустить, чтобы и вы прошли через это, Кэтрин. Ни за что. И вы правы, я действительно превратился в чудовище, когда она умерла. Я разбил в доме всю мебель и изорвал в клочья все шторы и драпировки. Я сделал это, потому что меня терзало чувство вины. Ведь я клялся оберегать ее и защищать – и не сумел, не смог ее спасти… Именно поэтому я не могу рисковать вашей жизнью ради сына. Поймите, я не смогу снова пережить эту агонию… – Отпустил ее, Адам отступил в сторону и добавил: – Клянусь перед Богом, что люблю вас больше жизни, но я не смогу подарить вам ребенка.

Тут Кэтрин наконец все поняла. С трудом сдерживая слезы, она проговорила:

– Мне очень жаль, что вам пришлось пройти через такое с вашей первой женой. Я уверена, что эти ужасные дни останутся с вами навсегда. Но поверьте, очень многие женщины при родовых болях обвиняют своих мужей – такова человеческая природа, Адам. Ваша жена и ребенок умирали, и ей нужно было обвинить хоть кого-то…

– Ох, если бы ваши слова были правдой!.. Но меня обвиняла не только Энни. Повитуха сказала мне, что именно я виноват в том, что ребенок не может родиться. Сказала, что ни одна женщина не сможет выносить мне ребенка, потому что я слишком крупный. И дети от меня всегда будут крупные… – добавил он со вздохом.

Кэтрин подступила к нему на шаг и спросила:

– Но откуда ей это знать?

– Что значит откуда? Во мне шесть футов четыре дюйма. И у меня очень широкие плечи. Я скорее откажусь от вас, Кэтрин, чем стану причиной вашей смерти.

Кэтрин не верила словам повитухи, но слышала искреннюю боль в голосе Адама. И было ясно, что ей не удастся его переубедить. Глубокая печаль окутала ее душу, и она прошептала:

– Никому не гарантирована жизнь, Адам. Риск – это часть жизни. Как и смерть. Я знаю это с семи лет. Большая часть того, что для нас бесценно, приходит с некоторым риском.

– Но я не буду рисковать вашей жизнью. Я не хочу смотреть, как вы умираете. Я слишком вас люблю. Подарить вам ребенка – все равно что толкнуть под колеса бешено мчащегося экипажа.