Книга Сталинградский апокалипсис. Танковая бригада в аду - Леонид Фиалковский

— Немцы должны выдохнуться. Наших больше, всех не перебьешь. И успех придет к нам, должен прийти. Немцам никак не удержать такую страну в рабстве. Скоро будут гореть. Должны остановить их. Сталин найдет подходящее время и средства для изгнания врага. Народ не даст себя покорить. По себе знаю, что наш кавказский народ не потерпит врага, так и русский народ, и другие народы.

С этими мыслями мы ушли спать. А сон не шел…

Воскресенье, 1 ноября 1942 г. Войне нет конца.

Наступил ноябрь. Предзимний месяц. Войне уже год, четыре месяца и десять дней. Конца ей не видно. Мы без дела. Притаились и отсиживаемся, вернее, отлеживаемся. Техника не идет. Была бы неисправная — ремонтировали бы, люди занимались бы делом. Все тяжелее Сталинграду. Противник теснит наши войска. Бои, а точнее, кровопролитное побоище с участием огромной массы людей и техники с обеих сторон продолжаются беспрерывно дни и ночи. Кто кого? Да, решается вопрос, кто кого победит. Здесь, в Сталинграде. И от исхода этой бойни будет зависеть судьба всей войны.

Понедельник, 2 ноября 1942 г. Получаем танки.

Формируют группу ремонтников для технического обслуживания полученных бригадой десятка танков Т-20 и Т-40. Машины старые и слабые в боевом отношении на фоне уже появившихся у нас Т-34. Берем, что дают. Значит, лучшей техники пока нет. Да и моторесурс у них на исходе. Выезд группы планируется на ночь в район Зергента. Прошедшей ночью прибыли машины с боеприпасами и соляркой. Видно, недолго ждать боевых действий.

Вторник, 3 ноября 1942 г. Опять работа ночью.

Прошел еще один нудный, длинный день. Объявили, что и эту ночь будем работать. Высыпанный прошлой ночью грунт из выкопанных траншей вокруг кошар более светлый и демаскирует местность. Решили его покрыть дерном для маскировки под местность. Дерна как такового нет — ссохшиеся комки земли, пронизанные корнями трав. Трава высохла, и земля ссохлась. Более темными комками поверхностной земли приказали обсыпать брустверы траншей, чем и занимались с наступлением темноты.

Прорвался фурункул на затылке у командира. Очень важное событие, особенно для меня. Уж очень надоели ежедневные перевязки из-за упреков, что не могу вылечить даже фурункул, что требовал от меня почти каждый из прошедших дней. Положил повязку с гипертоническим раствором поваренной соли. Усомнился в пользе этого, мол, как можно солевой раствор накладывать на свежую рану. Да еще не специальную медицинскую соль, а обыкновенную кухонную, к тому же каменную. Тошно было возиться с ним.

Среда, 4 ноября 1942 г. Пришла зима.

Всю ночь шел мелкий снег, и всю ночь работали: углубляли траншеи вокруг кошар и копали новые. Снег замаскировал выброшенную землю. Образовались небольшие сугробы. Люди сильно мерзли в пилотках, без рукавиц. Теплое белье еще не получили. Часто заходили в кошары, грелись у печек и вновь выходили рыть траншеи. Грунт уже подмерзал, и копать становилось трудно. Лому и лопате земля поддавалась все труднее. На перевязки уходило все больше материала. И в кошарах стали мерзнуть: холодный со снегом ветер прорывался сквозь щели и пронизывал до костей. Спать днем не ложились. Толкались у печек, раскаленных докрасна. На нарах тонкой коркой льда покрывалась вода в котелке.

Наконец очистился от гноя фурункул на затылке у командира. Наложил свежую повязку. Оценил мои усилия и разрешил этой ночью поехать в медсанвзвод в Зергента с машинами хозяйственной службы за получением медикаментов и перевязочного материала.

Четверг, 5 ноября 1942 г. Удивительная прогулка.

После полуночи выехали на трех машинах. Старшим группы был Калмыков. Я ехал в машине водителя Феди Бяширова. В кабине третьей машины находился старшина Николаев. Он должен был получить теплое белье, шапки-ушанки, бушлаты, байковые портянки, кое-что и другое из зимней одежды. В кабине, оббитой шкурами, было сравнительно тепло, почти не продувало. Стоял еще крепкий запах невыделанной кожи, но главное — не мерзли. В кузове каждой машины сидело по 2 красноармейца с винтовками. До рассвета прибыли в Зергенту. Договорился, что за мной заедут до отъезда в медсанвзвод. Бригврача еще не было, и его замещал Гасан-Заде. Принял меня как обычно шумно, тепло. Расспросил, как живу. Удивился, что сказал, что очень скучно живем.

— А что тебе еще надо? Войны тут нет. Снаряды и пули не свистят. Ночью спим. Бывает, и днем. Три раза кушаем. Можно одной-двумя партиями перекинуться в шахматы. Что еще хочешь? Слышишь! Он скучает. Ха, ха! Забыл уже август месяц?

— Все помню.

— Ну вот. Дай бог, чтоб мы так до конца войны прожили. Что пришел? Требование? Дай подпишу.

И он подписал требование.

— Как у вас тут и что нас ожидает? — спросил я.

— Что ожидает? Самое страшное. Получим танки, и в бой. Сталинград на волоске. Непонятно, как еще держится. Дышит и нас ждет.

— Бригадного врача еще нет? — изменил я тему разговора.

— Как видишь. Разрываюсь. Начинается день — непрерывным потоком идут к нам. Перевязки и больных много, хроников. Когда бои — их не видно, а сейчас много очень, а работать не с кем. Доктор Зоя перешла открыто к комбригу, там у него живет и ночует, жена она ему. Сказала, что скоро отправит в тыл. Рожать. Вот так. И у меня уже нет врача. Хочет — придет. Не хочет — не заставишь. Да и вокруг Ладны пчелы как на мед летают. Но она работает. Ты еще у меня Майю украдешь, с кем же я останусь?

— Не украду я. Не пойдет сама. Ребенок я для нее. Так она смотрит.

— Не говори, хотя для жены она уже старовата для тебя, вернее, ты еще очень молод. А хорошая была бы пара.

— Мы друзья и не больше. Просто друзья.

— Ну иди к другу своему, проведай. Позавтракаешь у нас. Уже должны принести.

— Спасибо, я пойду.

Много людей скопилось у перевязочной. Там работали Майя и санинструктор Шура Ладна. Я открыл дверь, поздоровался с ними.

— Здравствуйте! С приездом! Как вы там? — отозвалась доктор Майя.

— Как видите. Жив, здоров. Приехал за медикаментами. Здравствуйте, Шура.

— Здравствуйте, здравствуйте, редкий гость.

— Вы целый день будете? — спросила Майя.

— Да, до вечера. Днем же не разрешают ехать.

— Будете у нас завтракать.

Из разговоров за столом я узнал, что в бригаду стали поступать танки, пока, правда, старых образцов, автомашины, личный состав. Возможно, в самое ближайшее время они могут вступить в дело. И, конечно, в Сталинград. Там очень тяжелая обстановка. Наши еле удерживают уже небольшие участки в самом городе. Принимаются отчаянные меры, чтобы противник не опрокинул их в Волгу.

После завтрака получил перевязочный материал и медикаменты. Мне оставалось ждать машину до вечера. Решил проведать военфельдшера мотострелкового пулеметного батальона Модзелевского и врача Панченко. Со мной согласилась пойти Майя. Это была удивительная прогулка по свежевыпавшему снегу. Мы договорились, что остаемся друзьями. Будем несколько любезны при встрече, и я буду своего рода ширмой, чтобы другие не приставали к ней. Перед начальником политотдела бригады считала, что может устоять. Такие условия выдвинула она. Я их принял.