Книга Лунная Дева - Вячеслав Корнич

— «Охотниками» были замечены наблюдатели, пока их немного, они расположились вокруг усадьбы несколькими группами по двое, но границу внешнего периметра охраны не нарушали. Что прикажете, Хозяин?

— Возьми одного и потолкуй с ним с пристрастием.

Сигурд молча кивнул и вышел.

Дьюол снова погрузился в работу. Примерно через час в дверь кабинета вновь постучали.

— Докладывай, — коротко бросил Дьюол, взглянув на вошедшего Сигурда.

— Хозяин, это разведчик сэра Харлидея, он мало что знает, но утверждает, что приказ о наблюдении был дан с самого верха и в ближайшие дни готовится что-то серьёзное.

— Так, так, так… значит, зашевелился осиный улей, — с усмешкой проговорил Дьюол. — Как у тебя с подготовкой?

— Всё готово, Хозяин, «сани» исправны, укомплектованы, маршрут я лично прошёл, там всё нормально, сюрпризы расставлены. Ждём вашей команды.

— Скоро будет команда. И ещё… подготовь несколько групп прикрытия по всей длине маршрута, пускай костьми ложатся, но выиграют мне время, как можно больше времени. Мне нужна фора, Сигурд. Ты понял?

— Понял, Хозяин, всё сделаем.

— Сегодня и этой ночью они точно не сунутся, а вот завтра… Завтра будь настороже вдвойне! Всё, ступай!

Сигурд поклонился и вышел.

Не успел Дьюол разобраться с мыслями, как без стука вошла Мердина.

— Что-то случилось, дорогой? — с порога спросила она. — Вижу, какой-то переполох, даже Сигурд взбудоражен…

— Да, есть немного, мы уже под наблюдением, думаю, здесь без Ханмары не обошлось. Мы взяли языка, это человек Харлидея.

— Всё-таки доложили юродивые! — вспыхнула женщина. — Сколько у нас времени, Дьюол?

— Мало, Мердина, мало… в лучшем случае, как запланировали, а в худшем — завтра крайний срок.

— У нас всё готово?

— Да, уйти можем в любой момент. На всякий случай переведём художника поближе к нашей девочке… не думаю, что они рискнут ночью или утром, такими силами не идут на штурм, но кто его знает…

— Правильно, мой Дьюол, правильно, лучше подстраховаться, — сказала Мердина, садясь мужчине на колени.

Обвив его шею руками, она глубоко вздохнула:

— Вот и заканчиваются последние деньки нашего прошлого… а впереди одна неизвестность… Но она не пугает меня, ведь ты со мной…

Дьюол нежно поцеловал свою подругу, крепко прижимая её к себе.

— Ты — это я, а я — это ты… мы одно целое, родная моя, одно сердце, одна душа… мы с тобой одно чудесное созвучие… Я так тебя люблю!

Как же я хотела от тебя это услышать, любимый мой, хотела каждой клеточкой своего существа… и вот услышала…

Мердина, теперь я буду всегда говорить тебе эти слова и ещё много-много самых лучших слов в мире… только тебе, любимая…

VI

Татьяна с Полянским под ручку прогуливались по слегка оледеневшим дорожкам усадьбы, вспоминали прошлое и размышляли о том, что их ждёт в ближайшее завтра. Над ними сияло звёздное небо и вместе с ночной тишиной навевало лёгкую ностальгическую грусть о том, что уже не вернётся к ним никогда. После недолгой паузы Татьяна вдруг спросила:

— Валер, а ты скучаешь по Игорьку и Свете? Только честно…

— Скучаю, конечно… я очень люблю Игорёшку, а к Светке больше привычка осталась… Гад я, наверно, но ничего не могу с этим поделать, в глаза говорю — люблю, а в душе уже ничего… А раньше ведь были чувства, были… н-да, были и сплыли…

— Валера, ты не один такой, так часто бывает… любовь возгорается, а потом куда-то уходит и не надо себя винить за это.

— Опять ты меня успокаиваешь, мой ангел хранитель, — с теплотой произнёс Полянский, теснее прижимаясь к девушке.

— Да ладно тебе. Ну, какой из меня ангел-хранитель? В себе бы разобраться, — отшутилась Татьяна.

— Нет, Танюша, нет… всё правильно я говорю, ты уже столько раз меня спасала и поддерживала… без тебя бы мне не выдержать всего этого. Когда ты со мной мне ничего не страшно, мне хочется совершать подвиги и сходить сума.

— Спасибо, Валерочка, — просто сказала девушка.

— Тань, знаешь, у меня такое странное чувство появилось… я не могу представить себя дома, ну, в той прошлой жизни, такое ощущение, что всё… всё, что мог там — сделал, будто выдохся я в той жизни, выжал себя до капли… Но я хочу жить, только по-другому хочу, а как — не знаю пока. Тань, мне так стыдно… мне стыдно тебе признаться, но я не хочу возвращаться к Светке, да и вообще… Вот такой я гад!

— Валер, я не знаю, что тебе сказать… Прислушайся к своему сердцу, оно не лжёт никогда, я знаю… может, не сейчас, может, чуть позже, но оно ответит тебе, обязательно ответит, и ты всё поймёшь. Тогда всё станет на свои места. У каждого из нас своё предназначение, своя дорожка, главное понять, что это она, та самая…

— Да, верно, я и сам не раз себя проверял… иногда подворачивается какое-то выгодное дело, а сердце жмётся, не лежит к нему, неуютно как-то, холодно, значит, не твоё… А бывает, что всё наоборот, на сердце так тепло, словно оно само тебе подсказывает — вот оно твоё, возьми его, не прогадаешь.

— Валерочка, ты же зрелый и умный человек, сам всё прекрасно понимаешь, — улыбнулась Татьяна.

— Понимать-то понимаю, но не всегда делаю, что должен делать по душе, — вздохнул Полянский. — Ладно, Тань, проехали. Ты лучше скажи, что думаешь о нашем послезавтрашнем вояже? Ничего сердце не подсказывает?

— Моё сердце говорит, что всё будет хорошо, — успокоила своего друга девушка и задала встречный вопрос:

— Слышала, ты на мой этаж перебираешься, да?

— Угу, Дьюол распорядился, мол, для компактности проживания, так, на всякий случай. Да это и понятно, если за ними ведётся охота, то лучше уж всем вместе, тем более лифты в подземелье только в основном здании, как я понял. Сейчас погуляем немного, и переберусь, вещей-то у меня — кот наплакал.

— Переберёшься, так в гости заходи, чаю попьём, — предложила Татьяна.

— Если приглашаешь, обязательно зайду, — обрадовался Полянский.

— Буду ждать.

Они погуляли ещё минут десять и разошлись по своим делам, Полянский отправился собирать вещи, а Татьяна решила поразмыслить над своими дальнейшими действиями. Всё, что они обговаривали со своим тайным другом, она выполнила, но впереди предстояло самое сложное. Поэтому, оказавшись в своей комнате, она первым делом установила с ним контакт и, получив несколько дельных советов, успокоилась.

Над усадьбой Дьюола нависла непроницаемая ночь, налетевший откуда-то ветер нагнал облака, и те закрыли последние звёзды. Окна дома тоже зияли безжизненной темнотой, лишь огоньки фонарей вдоль основной дорожки напоминали о существовании здесь чего-то живого. Все подступы к усадьбе надёжно охранялись системой наблюдения и верными «охотниками» Дьюола, готовыми, скорей, погибнуть, чем не оправдать доверие своего хозяина. Но не только тучи сгущались над заснувшей усадьбой, что-то невидимое и очень страшное надвигалось на эту отдалённую обитель. С каждым новым боем настенных часов в холле неумолимо приближался час развязки незримого противостояния.