Книга Алиенора Аквитанская - Режин Перну

Вот каким был Ричард, который, кроме того, был несравненным воином, неутомимым всадником, но, если это требовалось, способным и целыми днями идти пешком. Во время осады Акры мы увидим, как он сам будет перетаскивать на спине бревна, предназначенные для осадных машин, перед тем отобрав и указав своим лесорубам те деревья, которые могли подойти для этой цели. Его летописец, Амбруаз, рассказывая о походе, свидетелем которого он был, передал нам довольно любопытный разговор между султаном Саладином и епископом Солсберийским, Губертом Вальтером: они сошлись на том, что, если бы можно было соединить дополнявшие друг друга достоинства обоих правителей, христианского и мусульманского, одного — прославившегося своими подвигами, и другого — обладавшего редкостным чувством меры,

Не найти было бы столь же

Храброго и испытанного правителя.

Саладин имел случай оценить в Ричарде поочередно и врага с рыцарским поведением, и импульсивного партнера, который, разгневавшись, мог сделаться опасным. Разве не приказал он однажды, раздосадованный тем, что переговоры, на восточный лад, слишком затянулись, убить, пренебрегая данным словом, три тысячи захваченных в Акре пленных, которых Саладин намеревался выкупить?

Алиенора вела себя, как подобает осмотрительной матери: она надеялась, что женитьба поможет образумить ее грозного и обаятельного сына. Знала ли она о том, какая сцена разыгралась несколькими неделями раньше в Мессине? Ричард появился у церкви, где служил капеллан Рено де Майяк и, с непокрытой головой, обнажив плечи, опустился на колени и принялся публично исповедоваться: он молил о прощении за грех против природы, в который он впал. Он был страстным существом, и страсть толкала его на распутство, но, — ив этом он был вполне человеком своего времени, — он умел каяться не менее исступленно, чем грешил. Ричард повторит свое публичное покаяние пять лет спустя и по той же причине. Напрасно раз за разом увещевал его отшельник: «Вспомни о гибели Содома, воздержись от того, что запрещено, не то Господь по заслугам тебя покарает». Через некоторое время Ричард заболел. Произошло это на Страстной неделе, и Ричард, охваченный угрызениями совести, призвал к себе жену и, во вторник на Пасху, снова принялся публично каяться; на этот раз его покаяние продлилось, он ежедневно ходил в церковь и щедро раздавал милостыню.

Можно представить себе, что чувствовала Алиенора во время этого пребывания на Сицилии рядом с любимым сыном, который готовился совершить такое же путешествие, какое совершила в молодости она сама. И тогда же, когда и с Ричардом, она встретилась со своей дочерью Иоанной, которую не видела четырнадцать лет. К тому времени это была очень красивая двадцатипятилетняя женщина; из всех дочерей Алиеноры она больше всего на нее походила. Иоанна уже год как овдовела, и приезд брата оказался для нее нежданной помощью в трудностях, с которыми она столкнулась после смерти мужа, Вильгельма Доброго: Танкред, незаконный сын герцога Рожера (дяди ее мужа), захватил власть при поддержке бывшего канцлера Вильгельма, Маттео д'Айелло и опираясь на сильную сицилийскую партию. Впрочем, эти действия были направлены не против самой Иоанны, но против той, что покушалась на сицилийское наследство, — Констанции, жены германского императора, которого сицилийцы не без оснований опасались. Танкред, боясь, как бы Ричард не выступил против него, решил, что самым ловким ходом для него будет захватить Иоанну и держать ее заложницей, и запер сестру короля Англии в палермской крепости как раз тогда, когда английской флот входил в порт Мессины под шумные возгласы населения, изумленного роскошным видом английских судов. Узнав, что сестра оказалась в заточении, Ричард впал в один из своих знаменитых припадков ярости, и Танкред поспешил ее освободить; Иоанна встретилась с братом в его лагере, разбитом за пределами городских стен Мессины. После чего он занялся тем, что постарался вызволить ее приданое; но тут возникли новые осложнения. В самом деле, Ричард много раз встречался с королем Франции, Филиппом-Августом; на одной из этих встреч присутствовала Иоанна, которая явно произвела на Филиппа сильное впечатление. Как только она вошла, рассказывает один из современников, король Франции чуть ли не подскочил на месте, и его обычно невозмутимое лицо озарилось радостью. Ричард заметил это раньше всех других. И позаботился о том, чтобы Иоанна отправилась в замок Ла Баньяра в Калабрии, где она была надежно защищена от возможных посягательств Филиппа-Августа и откуда она перебралась в Реджио к матери, Алиеноре.

Алиенора провела на Сицилии всего четыре дня; уже второго апреля она попрощалась с детьми и отплыла в обществе Готье де Кутанса, архиепископа Руанского, и рыцаря, которому поручено было ее сопровождать, — Жильбера Васкея. Решено было воспользоваться ясной погодой и попутным ветром, чтобы направиться к Святой Земле, где должна была состояться свадьба Ричарда и Беренгарии. И Алиенора, хотя, наверное, в душе ей не так уж этого и хотелось, стремилась поскорее вернуться в Англию, пусть даже ей ради этого пришлось бы отказать себе в удовольствии полюбоваться сыном в роскошной одежде, приготовленной ею к его венчанию: туника из розовой парчи, расшитой серебряными полумесяцами, алая шапочка с перьями, скрепленными золотой пряжкой, шелковая перевязь, на которой висели золотые и серебряные ножны его меча и золоченое седло, задняя лука которого была украшена двумя стоящими друг против друга львами.

Заботу о Беренгарии поручили Иоанне, и обе молодые женщины через несколько дней после отъезда Алиеноры отплыли, в свою очередь, на тяжелом транспортном судне, которое вел рыцарь из свиты Ричарда, Роберт де Торнхем. В то время никто и предположить не мог, что свадьба, которую собирались отпраздновать в Святой Земле, состоится в Лимасоле, на острове Кипр, которым Ричард, рассердившись, мгновенно завладеет под горячую руку. Живший там византийский император решил, что извлечет большую выгоду, захватив дромон — транспортное судно, на котором плыли обе молодые женщины и которое буря прибила к кипрскому берегу раньше, чем к нему пристал корабль Ричарда. Можно себе представить, как разъярился английский король, когда после тяжелого перехода он узнал, что его сестра и его невеста оказались в плену, а все их имущество захвачено императором Исааком Ангелом. Не прошло и трех недель, как положение совершенно изменилось: император был заточен в одну из его собственных крепостей, а Кипр перешел в руки франков. После чего, предоставив нескольким верным людям охранять остров, Ричард снова поднялся на борт корабля, но на этот раз вместе с Беренгарией, с которой между делом успел обвенчаться в кафедральном соборе Лимасола, и 8 июня 1191 г. добрался, наконец, до Акры. На этот раз осажденному городу оставалось держаться недолго, и 17 июля, проявив чудеса храбрости, Ричард вошел в него победителем, несколько затмив короля Франции, за которым, приходится признать, не числилось ни одного подвига подобного тем, какие только что покрыли славой в Святой Земле Ричарда Львиное Сердце.

Если Алиеноре так не терпелось покинуть Мессину, то ее гнали в путь не одни только тревоги, связанные с ее сыном Иоанном, и интриги, которые он мог плести в Англии в отсутствие брата. В самом деле, едва прибыв на Сицилию, она узнала о смерти папы Климента III. Между тем еще в пути, в Лоди, Алиенора встретилась с германским императором Генрихом VI и его женой Констанцией Сицилийской (последняя была дочерью Рожера II, деда Вильгельма Доброго, и последней его наследницей) и поняла, что не помешало бы более пристально наблюдать за развитием событий.