Книга Служба ликвидации - Юрий Шубин

Злой взгляд острым коловоротом всверливался в душу. Очевидно, что рассказам Карася Чугун не верил.

– Не знаю…

Перед глазами снова мелькнула боксерская перчатка, сбив парня с ног.

Директор подал знак. Кирсан с Сычом сорвали заложника с пола и подняли, растянув, как на дыбе. В тот же миг последовала серия точных ударов бывшего боксера в болевые точки Карася. Из разбитого носа в рот полезла соленая кровь.

– Колись, падла, кому нас сдал! – орал Чугун и, получив отрицательный ответ, снова начал бить. – Кто был с тобой в машине – менты?!

Удары сыпались, как пряники, становясь все сильнее. Чугун бил с удовольствием, не спеша, и каждый удар влипал в тело, будто примагниченный. В помутневшем сознании Карася булькали какие-то мысли, но собрать их вместе ему было сложно. Ясно одно – Сухарика они видеть не могли, тогда почему спрашивают? Знают?

Услышав очередной вопрос, обессиленный Карась попытался сосредоточиться.

– Никому… Никому не сдавал! Клянусь! – с трудом ворочал он языком, сплевывая и утирая ладонями кровь. – В машине приятель мой был, Сухарик. Ну, который в изолятор из-за приемников угодил. Вы еще записку передать помогали… Подвез, и все…

Боковой удар левой оказался нисколько не слабее, чем хук правой. Голова Карася встряхнулась и безжизненно повисла на шее, как увядшая красная роза на стебле.

Он потерял сознание.

* * *

Реальность возвращалась медленно и мучительно.

– Посмотрите – живой? – приказал директор, скривив обветренные губы.

Ротан пощупал пульс:

– Живой пока.

– Тогда полечите фраера!

Сыч включил мойку высокого давления и, подняв с пола моющий пистолет, направил струю воды в Карася. От сильного напора его тело оторвало от стены и повалило на решетки водостока. Гидропушка прошлась по животу, оторвав с рубахи пуговицу.

– В глаза не лейте, а то выбьете! – остановил подчиненных Чугун, зная, как струя высокого давления может не только запросто выбить человеку глаз, а режет кожу, залезая под нее белыми пузырями.

Директор снял перчатки. Он больше не хотел возиться с предателем и пачкаться в крови. Однонаправленный поединок не доставил ему удовольствия. Для «крови» есть «быки». Они знают свое дело лучше.

– Ничего, вспомнит скорее, – ехидно усмехнулся Сыч, ощупывая Карася больно бьющей струей.

Карась зашевелился и открыл глаза. Уворачиваясь от ледяной воды, он начал поспешно подниматься. Ноги не слушались. Парень приподнялся, но тотчас снова упал. Разбитое лицо болело и кровоточило. Водяные струйки капали с волос, собираясь в ручьи.

Насос выключили. Стало тихо и страшно.

– Ожил, сволочь? – прошипел директор. Прикусив зубами сигарету, он не спеша закурил. – Если ты нас ментам вложил – секунды не проживешь. Отвечаю!

Вернулся Ротан. Судя по живому блеску глаз, он что-то разузнал.

– Ну, че там? – поинтересовался Чугун, выпуская серое облако дыма.

– Мусора номер пробили, – с заговорщическим видом произнес он, поедая взглядом дрожащего от холода и страха Карася. – Какие-то «мутные». Представляешь – они на учете в ГАИ не состоят.

Бригадир не мог знать, что номера оперативных машин ФСБ состоят на особом учете специального подразделения ГИБДД и доступ к ним закрыт, а каждая оперативная машина имеет еще по несколько «липовых» номеров. Но выводы все же были сделаны. Отсутствие четкого ответа было истолковано не в пользу обвиняемого. Взяла верх презумпция виновности.

– Как это не состоят? – поднял брови Чугун. – Ментовские, что ли?

– Кто их разберет: ментовские, «комитетовские» [11] или прочие «спец», – дополнил перечень Ротан. – А может, их в природе нет.

– А зачем ментам или «конторе» в наш «мерс» палить, а потом спокойно уезжать? Там ведь и номера-то не успели сменить, – непонимающе произнес Чугун. – Уж они бы точно проверили по базе и довели дело до конца, а этого козла закоцали[12] первым!

– Вот именно, незачем, – согласился с абсурдностью предположения Ротан. – Значит, не сходится.

– Может, не тот номер? Короче, так, – резанул Чугун. – Найдите его «кента». Не этот, так тот нас продал, а отвечать вместе будут. Пусть другана вызванивает, встречу назначает. А вы с ним сами переговорите.

Карася больше не били. Его подняли, заставили умыться и отвели в бар. Усадив в пластиковое кресло, Карасю сунули телефон.

Непослушные, дрожащие пальцы набрали знакомый с детства номер.

* * *

Проснувшись не слишком рано, Сухарик побрился, освежил лицо гелем, подаренным Ольгой на Двадцать третье февраля, и снова вернулся в комнату, наполненную свежестью и благоуханием утреннего солнца. Чайная ложка растворимого NESCAFE GOLD и две сахара были всыпаны в кружку и залиты чуть остуженной водой: как гласила инструкция на изящной баночке – крутым кипятком кофе заливать нельзя.

Новое утро – как чистая страница жизни. Все переживания вчерашнего дня и его неприятные моменты хотелось скомкать, как ненужную бумагу, и вместе с головной болью отправить в урну, очистив место для новых. Жизнь-то продолжается!

Неприятным диссонансом затарахтел телефон.

Первый гудок… второй…

Сухарик бросился к нему, полагая, что звонит Ольга. Но вместо ее голоса с огорчением узнал голос Карася.

На передвижном контрольном пункте ФСБ раздался вызывной сигнал.

– Номер! Сразу цепляйте номер! – напомнил майор Зайцев, находившийся в фургоне за старшего.

– Привет, это я, – бесцветным голосом представился Карась.

– Здорово! – отозвался Сухарик. – А я тебя не сразу узнал. Богатым будешь! Ты чего такой замученный! Спал, что ли, плохо или от шефа втык за тачку получил?

Он болтал совершенно свободно, как будто ничего не случилось.

– Ага, получил, – безнадежным голосом подтвердил Карась. Он не мог сказать лишнего, потому что бандиты внимательно слушали разговор. – Тут дело одно возникло. Ну, по вчерашнему… Ту стоянку менты накрыли, хорошо, что ты не пошел. Давай встретимся…

Ротан чувствительно ткнул парня костяшками кулака в бок, мол, не болтай зря.

– Номер установили! – доложил капитан за «телефонным» компьютером. – Таксофон около станции технического обслуживания на Варшавском шоссе.

– Отметка маяка на месте? – уточнил майор.

– Да, все в порядке, – доложил капитан Кирсанов – специалист спутниковой навигации. – Сигнал устойчивый. Объект сидит дома.

– Отлично, молодцы, – похвалил ребят Зайцев.