Книга Братишка - Владимир Поселягин

— Саша, подожди!

Обернувшись, я опознал нашу почтальоншу. Писем не было, та газеты и журналы разносила, а так как мы были подписчиками, то и нам принесли.

— Как хорошо, что я тебя встретила, лишнюю тяжесть сниму, — пыхтя, пытаясь отдышаться, сказала та, и закопалась в сумке. — Так, вот держи «Труд» для деда. «Крестьянка» для мамы, «Мурзилка» и «Крокодил» для сестёр и братьев, и твои «Молодая гвардия» и «Известия всесоюзного географического общества».

— Ага, — осматривая свежие номера, кивал я, принимая журналы и газеты.

Почтальонше было некогда, много почты разносить, так что попрощавшись, даже не поинтересовавшись откуда я иду такой гружённый, заспешила дальше, а я, убрав свёрнутые в рулон журналы в санки, двинул дальше. Лыжи давно были сняты, так что шагалось легко. Поднявшись на противоположный склон берега реки, вышел на нашу улицу и наконец, рассмотрел наш дом. Деда не было, у него дежурство, присутствовали бабушка и сёстры, малышни не было, скоро за ними в садик нужно будет идти. Они-то меня и встретили. С восторгом и визгом. Отдав им журналы, разгрузил санки, и все свои вещи разложил по местам. А трофеи, в тайники, как же без этого. Оружие постреляло, его я убрал в оружейный шкаф, вечером почищу, когда из музыкалки вернусь. Успевал в неё. Сначала пополдничал, до ужина два часа было, после чего без подробностей описав, что делал эти три дня в дивизии отца, они это и так знали, просто подтвердил что был. Рассказывал Марине, Луке, Вале и бабушке. Марина у меня сестрёнка ушлая, ещё бы, от меня набралась, так что потребовала какой-нибудь документ. То, что он есть, та была уверенна. Подумав, я кивнул и показал карту стрелка, а так же оба дивизионных Боевых листка. Хвататься, так уж хвататься. Всё равно рано или поздно узнает. Цифра её изрядно шокировала, да и бабушка была изумлена.

Отдыхать я не стал, мне эти три дня нужно наверстать. Тем более музыкальная школа ещё работала. Поэтому сразу после полдника переодевшись, велев Марине затопить баню на вечер, я побежал учиться. Потом мы уже дома с Мариной, я после бани был, занимались уроками. Та показывала, что они за эти три дня проходили. Мы почти до полночи просидели, но нужный учебный материал я получил. А это нужно, пропускать так долго школу я больше не планировал. Тут ещё завтра в субботу последние уроки и начинаются десятидневные осенние каникулы, слегка запоздавшие. Так что отучусь и скатаюсь в Нижний Новгород, то бишь в Горький, как и планировал. Вот только нужно подумать, как ехать. То, что без сопровождения, это понятно, мы с мамой на эту тему уже серьёзно поговорили, и та мне отпускала, доверяла, знала, что я не пропаду, опыт немалый. Дед сопровождать не мог, на такой большой срок подменить его некому, а он новичок, не хотел о себе давать думать плохо. Мама и Таня учатся, так что еду один, как я уже сказал, это всё удалось обговорить.

Как лёг спать даже и не помню, вырубился. Знал, только что Марина со мной ночует на свободной кровати. Главное домой вернулся, что хотел, сделал, а дальше уже посмотрим, тем более у меня были планы на ближайшие дни, и терять время не хотелось.

Чуть не отлетев в сторону от толчка, какой-то невысокий живчик нёсся мимо с мешком на плече в сторону подходившего поезда, я восстановил равновесие, проверил сидор за спиной, цел, не порезан, в карманах тоже порядок, после чего энергично зашагал дальше. Сегодня была суббота, я сразу после школы направился в музыкалку, где так же сдал домашнее задание. И теперь всё, начались каникулы, вот я и решил, а чего время зря терять, сразу и двину. Поэтому вернувшись из обеих школ, собрался, много времени это не заняло, взял денег, это из моих запасов, никто о них не знал, оружие, запас провианта, кое-какие документы, на дом, ну и свои, за них пошли врезки их газет, чтобы опознали, и вот так направился на Ярославский железнодорожный вокзал. Именно с него я и планировал отправиться в Горький. Кстати, когда я собирался, то узнал от бабушки что Константин Львович заходил, срочно искал меня. Узнав, что я ещё в школе, рванул туда, видимо разминулись в дороге. Меня это не особо заинтересовало, исключили из программ, так исключили, больше никакого отношения к ним я не имею, сами от меня отказались, да и поездка у меня была на носу. Что мне всё бросать? Вот и я не бросил.

На вокзале ни о каких билетах и речи не шло, народ набивался в поезда только так, милиционеры с трудом сдерживали их. Такой ажиотаж был понятен, все в Москве знали, что немцы на подступах. Паники как таковой не было, но народ бежал, это и беспокоило власть. Правда та не препятствовала этому. Осмотревшись, поезд замер и машинисты засуетились у паровоза, заправляя его, угль пополняли, воду, так что, посмотрев, как люди трамбуются в вагоны, покачал головой и двинул сторону паровоза. Свистнув лаек чтобы не отставали, направился к голове поезда. О да, я был не один, меня сопровождали Волк и второй пёс, Баламут. Так-то его звали Смелым, но из-за частых ситуаций, в которые попадал этот пёс ещё щенком, к нему намертво приклеилось это прозвище, да и сам он на него откликался. Винтовка что была убрана в чехол, я закрепил на вещмешке, заполненном до отказа, тяжёлый, меня аж мотало, когда я всё на себе нёс. А как иначе, тут и посуда мне с псами, пропитании, одеяло сверху привязано было, боеприпасы, пятьдесят патронов к винтовке и двадцать к револьверу. Обменный и подарочный фронд ещё был. Да много что нужного. Я вот планировал под Горьким по лесам походить, изучить, если повезет, поохочусь. Поэтому и лаек с винтовкой взял, не только развеется.

— Здорова, братцы.

На моё приветствие обернулись оба чумазых машиниста с паровоза, слишком необычное приветствие было сделано, да ещё детским голосом. Война не дошла ещё до того исступления и проверки характеров, когда фронтовики обменивались такими универсальными приветствиями, опознавая друг друга.

— И тебе здравствуй, — степенно сказал старший из паровозной команды, пригладив роскошные будёновские усы. — О, а я тебя знаю. Сын мой всё тобой восхищается. Вырезку из газеты на стене повесил. Поляков, я прав?

— Он самый. Мне в Горький нужно. Задержусь там дня на три-четыре и обратно, а в вагонах сами видите, какая давка. С вами реально прокатится? Я оплачу и за себя и за псов.

— Ещё чего вздумал! — возмутился старший, я уже думал что всё, облом, когда он добавил. — Ещё денег мы не брали, так поедешь. Только смотри, у нас жарко и тесно. И псов своих попридержи, чтобы не кусались.

— Ничего. Мы в уголке как-нибудь.

— Ну давай тогда, залезайте, пока никто не смотрит.

Тут скорее тот шутил, и милиционеры на нас поглядывали и трое рабочих из местных, что помогали в заправке паровоза. Забравшись, сам я свистнул псов, которые явно опасались пышущего паром паровоза, но всё же внутрь запрыгнули, я расстелил им в стороне одеяло, положил рядом вещмешок и устроился рядом. Получалось так, что те лежали между стенкой и мной. Постоял поезд у перрона ещё минут двадцать, после чего стронулся с места и мы двинули по Москве к окраине.

Вот так и началось моё путешествие. Было интересно, я с немалым интересом наблюдал за всем, что делали машинисты, они даже показали, что за что отвечает и дали посигналить. Псы сначала были насторожены, дёргались, но потом привыкли и почти весь путь проспали, лишь изредка со мной выбираясь наружу по нужде, ну или за водой. Во Владимире машинисты сменились, но новая паровозная команда тоже мне обрадовалась и мы общались. Горьковская железная дорога так и стелилась по рельсам, и паровоз тащил вагоны, останавливаясь на каждой станции, где выпуская и где принимая новых пассажиров. И вот, наконец, мы оказались в Нижнем Новгороде. Стуки ехали. Привыкший к быстроте современных поездов, я особо не роптал, да пришлось спать на подстилке в тендере паровоза, ну и что, зато мы оказались на месте, что не могло не радовать.