Книга Влияние морской силы на историю. C предисловием Николая Старикова - Альфред Тайер Мэхан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Король Испании из династии Бурбонов сейчас же предпринял попытку отбить обратно этот важный стратегический пункт и обратился за помощью к французскому флоту, стоявшему в Тулоне. Турвиль умер в 1701 г., и флотом командовал граф Тулузский, побочный сын Людовика XIV, всего лишь двадцати шести лет от роду. Рук тоже отплыл на восток, и враждебные флоты встретились 24 августа близ Велец-Малаги (Velez Malaga). Союзники были на ветре, дувшем с северо-востока; оба флота шли левым галсом, держа к югу и к востоку. Относительно численности нет точных указаний, но, кажется, что французы имели пятьдесят два линейных корабля, а противник их, вероятно, полдюжиной больше. Союзники спустились вместе, причем каждый корабль наметил себе противника; по-видимому, со стороны Рука не было никакой попытки к проведению какой-либо тактической комбинации. Сражение при Малаге не представляет иного военного интереса, кроме того, что это первая битва, в которой совершенно ненаучный метод атаки, раскритикованный Клерком и применявшийся англичанами еще в течение целого столетия, получил полное развитие. Поучительно заметить, что результат был совершенно тот же, что и во всех других сражениях, основанных на том же принципе: авангард отделился от центра, оставив большой промежуток; попытка изолировать авангард, воспользовавшись этим промежутком, была единственным тактическим маневром французов. Мы не находим в действиях их при Малаге никакого следа осторожной, искусной тактики, которую Клерк справедливо признавал у них в позднейшее время. Отступление от разумных комбинаций Монка, Рюйтера и Турвиля к эпохе первобытного мореходства ясно отмечается сражением при Малаге, что одно только и придает последнему исторический интерес. В нем был осуществлен первобытный способ сражения, который воспел Маколей и который в течение многих лет оставался идеалом английского флота:
Бой при Малаге был жесток и продолжался от десяти часов утра до пяти часов пополудни, но результаты его вовсе не были решающими. На следующий день ветер переменился, дав французам наветренное положение; но они не воспользовались этим случаем для атаки, за что их следует порицать, если их заявления о том, что бой накануне окончился скорее в их пользу, справедливы. Рук не мог сражаться: почти половина его флота – двадцать пять кораблей – израсходовала все боеприпасы. Даже в течение самого сражения некоторые из союзных кораблей были отбуксированы в сторону от линии, потому что у них не осталось пороху и снарядов даже на один залп. Без сомнения, это было следствием нападения на Гибралтар, во время которого было сделано пятнадцать тысяч выстрелов, и отсутствия какого-либо порта, который мог бы служить базой снабжения, – недостаток, который приобретение нового владения должно было устранить в будущем. Рук, решившись на атаку Гибралтара, имел в виду ту же самую цель, которая побудила Соединенные Штаты захватить Порт-Рояль в начале гражданской войны и которая заставила герцога Пармского настаивать перед своим королем, чтобы, прежде чем посылать Великую Испанскую Армаду, он захватил Флиссинген на берегу Голландии, – мысль, осуществление которой исключило бы необходимость ужасного и гибельного плавания к северным берегам Англии. Те же самые причины побудили бы, без сомнения, любое государство – в случае серьезных операций против нашего побережья – захватить, как базы для своих флотов, пункты, отдаленные от больших центров и удобные для обороны, вроде бухты Гардинера (Gardiner’s Вау) или Порт-Рояля; учитывая неполноценность нашего флота, они смогли бы удерживать их для своих эскадр и с их помощью.
Рук спокойно отступил в Лиссабон, выгрузив по пути в Гибралтаре ту часть боеприпасов и провианта, которой он мог пожертвовать. Граф Тулузский, вместо того чтобы воспользоваться своей победой, – если это вообще была его победа, – возвратился в Тулон, послав только десять кораблей для поддержки атаки Гибралтара. Все попытки французов отбить последний у новых владельцев его были, однако, тщетны; осадившая его эскадра была полностью уничтожена, а атака с суши обращена в блокаду. «С этим поражением, – говорит один морской офицер, – и началась во французском народе злополучная реакция против флота. Чудеса, совершенные им, его огромные заслуги были забыты. В его ценность уже не верили больше. Армия, находясь в более близком общении с нацией, привлекла на свою сторону все ее расположение, все симпатии. Господствовавшее тогда ошибочное убеждение, что величие или падение Франции зависело от некоторых позиций на Рейне, могло только благоприятствовать распространению этих враждебных идей, которые обусловили силу Англии и нашу слабость»[75].
В 1704 г. произошло Бленгеймское (Blenheim) сражение, в котором французские и баварские войска были совершенно разбиты английскими и германскими под предводительством Мальборо и принца Евгения. Результатом этого сражения было то, что Бавария отложилась от союза с Францией и Германия сделалась второстепенным театром всеобщей войны, которая велась после того главным образом в Нидерландах, в Италии и на полуострове.
В 1705 г. союзники двинулись против Филиппа V двумя путями – из Лиссабона на Мадрид и через Барселону. Первая атака, хотя и имевшая морскую базу, была главным образом сухопутной и окончилась безрезультатно. Испанский народ в этой области неоспоримо доказал, что он не встретит гостеприимно короля, возведенного на трон иностранными державами. Совершенно иначе обстояло дело в Каталонии. Карл III лично явился туда с союзными флотами. Численно меньший французский флот остался в порту. Французская армия также не появилась. Союзные войска обложили город с помощью трех тысяч матросов и поддерживаемые постоянным потоком продовольствия и боеприпасов с флота, который был для них одновременно и базой снабжения и коммуникационной линией. Барселона сдалась 9 октября; вся Каталония приветствовала Карла, и когда это движение в его пользу распространилось на Арагон и Валенсию, то и столица последней провинции высказалась за Карла.
В следующем 1706 г. французы перешли в наступление на границах Каталонии, защищая в то же время горные подходы, ведущие в Португалию. Вследствие отсутствия союзного флота, который смог бы поддержать страну, сопротивление ее было слабо, и Барселона была снова осаждена, – на этот раз французской партией поддержанной французским флотом из тридцати линейных кораблей и многочисленных транспортов, подвозивших припасы из соседнего порта Тулона. Осада, начавшаяся 5 апреля, подавала большие надежды; сам австрийский претендент находился в осажденном городе, как приз за победу. Но 10 мая показались союзные флоты. Тогда французские корабли ретировались, и осада была поспешно снята. Претендент Бурбонов не осмелился отступить в Арагон и прошел через Руссильон во Францию, оставив Барселону во владении своего соперника. В то же самое время двигалась из Португалии, – этой другой базы, которую морская сила Англии и Голландии одновременно и контролировала и использовала, другая армия, содержавшаяся на субсидии, черпавшиеся из океана. На этот раз атака запада была более успешной: многие города в Эстремадуре и Леоне пали, и как только генералы союзников узнали о снятии осады с Барселоны, они быстро двинулись через Саламанку на Мадрид. Филипп V, после бегства во Францию возвратился в Испанию через западные Пиренеи: но при приближении союзников он должен был снова бежать, оставив им столицу. Португальские и союзные войска вошли в Мадрид 26 июня 1706 г. Союзные же флоты, после падения Барселоны, захватили Аликанте и Картахену.