Книга Паутина долга - Вероника Иванова

— Вполне. И все они связаны со мной?

Вьер повела плечами, поправляя платок.

— Давайте выясним. По словам умершего свидетеля, занесённым в отчёт, именно вы снабдили его краплёными костями. Этого хватит для обвинения.

— Согласен. Если бы ваши слова были полностью доказаны, несомненно, я бы уже глотал пыль в каменоломнях.

Она заинтересованно наклонила голову вперёд:

— Полагаете, у меня нет доказательств?

— Полагаю, нет.

— Почему вы так думаете?

— Потому что наш разговор происходит в лазарете, а не в тюрьме.

Женщина улыбнулась, против ожидания, весьма тепло.

— Верно. Вы сообразительны, юноша. Но я хотела бы услышать ваши дальнейшие доводы. Не будете изводить меня ожиданием?

Конечно, не буду. Лучше припомню курс лекций heve Галлета, столь увлечённо преподававшего нам основы законности и правопорядка, а также механики осуществления дознания и вынесения обвинений, что иногда создавалось впечатление: готовят из нас не законопослушных граждан, а злостных нарушителей. Без чего не может быть произведён перевод подозреваемого в обвиняемые? Без наличия мотива, материальных признаков преступления, а также — свидетельств невольных зрителей или соучастников.

— Как можно, hevary? Я не меньше, чем вы, желаю установить истину... Во-первых, имеется ли свидетельство о моём намерении нарушать закон? Вряд ли. Молодой человек, если, конечно, его не вынудили врать, сообщил, что получил кости на время, без платы и прочих обязательств, по-дружески. Кроме того, я и подозревать не мог, что он отправится с моими игрушками искать выгоду. Во-вторых, на каком основании кости объявлены краплёными? Только потому, что часто ложатся нужными сторонами вверх? Но если кидать монету, она может падать орлом и решкой поровну раз, не так ли? К тому же случается ещё удачливый день... Значит, и мои кубики ведут себя, как положено, а частота выпадений одних и тех же граней — просто совпадение вблизи полнолуния. Если не верите, можете устроить проверку и собственноручно стучать костями, отмечая результат каждого броска. Хотите развлечься?

Вьер покачала головой.

— Я бы решила, что вы, юноша, смеётесь над старой женщиной, если бы не одно обстоятельство.

— Смеюсь?

— Ваши слова верны от первого и до последнего. Но их можно выбросить прочь.

— Почему же?

— Они больше не нужны, — женщина помолчала и сухим тоном чиновника, читающего сводку событий, сообщила: — Вечером девятого дня третьей ювеки Ока Аурин в ходе следственных действий изъятые ранее игральные кости прекратили своё существование. Попросту говоря, рассыпались трухой.

Сдержать улыбку не получилось. Значит, надзорные на стали тянуть кота за хвост и быстренько приступили к поверке моих наставлений практикой. Признаться, не ожидал. Думал, придётся торчать в управе весь Зимник. Что ж, людская алчность в очередной раз сыграла мне на руку. Будем надеяться, не в последний.

— Вижу, для вас подобный исход дела не стал неожиданным, — вьер сузила глаза, пряча серую сталь взгляда в ножнах век.

Соврать? Прикинуться наивным дурачком? Нет, не стоит дразнить демонов. Хотя, что бы я ни сказал сейчас, мне в вину не поставят: иначе допрос проходил бы с участием писца и наблюдателя, призванного засвидетельствовать соблюдение всех правил, в особенности, телесного и душевного здоровья допрашиваемого. По утверждению молвы, все эти строгости вошли в обиход после Зимне-Летней войны, длившейся от одной тёмной ювеки до другой и случившейся именно из-за того, что обвинение одному из сиятельных вельмож, попавших в опалу, было предъявлено по итогам допроса с применением всяческих подручных средств, включая дурман и иголки разной толщины. У вельможи оказалось множество друзей и сторонников, которым не понравился приговор (кстати, в самом деле, надуманный и нелепый), и... Разгорелась маленькая междоусобная свара, закончившаяся только после личного согласия императора внести в законы несколько лишних строчек. Конечно, покойным управам работы прибавилось, вот только врать на допросе стало ещё опаснее, чем было: если уличат во вранье, сразу отправляют на каторжные работы во благо империи. Согласно всё тем же лишним строчкам.

— Да, hevary.

— И как мне видится, вы не просто предполагали, а рассчитывали, что именно этим всё и закончится. Я права?

Смотрю на улыбчивое лицо под вуалью морщинок. Зачем женщина старается докопаться до моих мотивов и расчётов? Любопытство мучает? Вряд ли: не тот возраст. Нет, вьер преследует свои цели, а вот какие именно, есть шанс узнать и немедленно. Если быть честным и искренним.

— Да. Я знал, что кости рассыплются, но не мог с точностью предсказать, в какой момент.

— Потому что не знали, сколько раз тоймены попытаются выбросить «Солнцестояние»?

— Именно.

Она потёрла пальцами переносицу.

— Умно. Но если не секрет, откуда вы взяли столь послушные кубики?

— Сам сделал.

— Сами?

Кажется, мне не верят.

— Можете справиться у деревянщика, если пожелаете. Нашёл кусок доски, попросил распилить, выбрал пяток заготовок и раскрасил. Очень просто.

— Полагаю, самым главным было первое? — Уточнила вьер. — Найти нужную доску?

— Если бы так, послушных костей было бы пруд пруди, и Плечо надзора устало бы их изымать. Важен каждый шаг, hevary, от начала и до конца.

— Вот как... Что ж, поверю на слово.

— Стало быть, обвинения с меня сняты?

— Разумеется. За отсутствием улик и гибелью свидетеля.

— И я могу отправляться домой?

Женщина скорбно поджала губы.

— Можете. Но я хотела бы поговорить с вами ещё немного. По душам.

А вот это уже лишнее. Тревожно лишнее.

— О чём?

— Убийца, напавший на патруль. Вы что-либо запомнили о нём?

Задумываюсь. Видел-то я немного, но, возможно, и подвернувшихся взгляду мелочей хватит, чтобы доставить неприятности тому, кто, по его же собственным словам, был послан меня спасти. Но умолчать — смерти подобно: управа не простит. Тем более, если имеются и другие свидетели бойни на Кривоколенной улице.

— Да. Кое-что.

— Можете рассказать? К примеру, каким оружием он пользовался и как выглядел?

— Довольно высокий... Повыше меня. Фигура плотная, но не слишком. Лицо было закрыто маской, тело, по большей части, одеждой, поэтому опознать не смогу, при всём желании.

— По большей части? — Переспросила вьер.

— Да, его наряд... выглядел странновато. На запястьях, локтях, коленях и, кажется, на плечах были разрезы, из которых выглядывала голая кожа. И не только она.