Книга Зерои - Дебора Бианкотти

Отлично! Безумие Итана заразительно. Уже сама с собой начала разговаривать.

Итан сдавленно всхлипнул.

Со стороны «Фьюза» приближались двое полицейских, привлеченные суетой, которая творилась вокруг Итана. Келси чувствовала, как их профессиональная любознательность сливается с более примитивным и необузданным инстинктом зевак.

А затем Крейг увидел Итана, и его напряжение просто зашкалило.

– Уводи его отсюда! – сказал на ухо чей-то голос.

– Я пытаюсь! – Келси обернулась, но вокруг были только чужие лица.

Она поплотнее прижала к себе курьерскую сумку. Толпа завибрировала от ее беспокойства. Вот и хорошо. Теперь есть с чем работать. Келси завладела их тревогой и дала первоначальный толчок. Этого оказалось достаточно, чтобы толпа заклубилась, завертелась хороводом вокруг нее.

Она покосилась на Итана. Он попался в ту же петлю, что и остальные, – его все сильнее охватывала паника.

Она ущипнула Итана и вывернула ему запястье.

Он взвыл от боли.

– Эй, ты чего?

– Чтобы ты не сливался с другими, – заявила Келси. – Положись на меня, ладно? Сейчас здесь начнется хаос.

Итана ее объяснение, похоже, не убедило. Он выглядел так, словно готов рвануть прочь без оглядки. И неудивительно. Крейг-то до сих пор ломился к ним сквозь толпу. А слева надвигались копы…

Нужно поскорее найти хоть какое-то прикрытие!

И Келси решилась. Сейчас она выпустит безумие толпы на волю.

Она сунула руку в сумку.

48

Вожак

Наконец в лобовом стекле замелькали огни Айви-стрит, кричащие и хаотичные.

Нэт припарковал «BMW» в переулке, вылез из машины и пристально вгляделся в людей, снующих по улице.

– В коротком блестящем платье, значит? – проворчал он.

На улице половина женщин были затянуты в блестящие наряды, причем все платья оказались одинаковой длины – короче некуда.

На ходу он снова воткнул наушник.

– Клип, где ты?

– Я на Айви-стрит, – отозвалась она. – По-моему, у них проблемы. Но отследить трудно. Глаз слишком много.

– Попытайся попасть в голову Жулику и оставайся там.

Клип не ответила. Нэт слышал ее короткое, резкое дыхание.

Он постарался говорить спокойно.

– Клип, скажи, что ты видишь?

– Не могу понять, кто здесь Жулик. Да я никогда раньше по ночам в городе не бывала! Глаза пьяных – это вообще кошмар!

Нэт ввернулся в людской поток. Мигающая вывеска «Бум-Рума» бросала неверные тени на тротуар, со всех сторон пихались плечами…

Неудивительно, что у Клип перегрузка. Чудный летний вечер, неделя до Дня независимости, вся Кембрия практически ночует на Айви-стрит…

Придется действовать самому.

Велосипедная стойка у края тротуара топорщилась рулями и сиденьями. Рядом светился знак «Не парковаться!». Нэт поставил ногу на край стойки, ухватился за столб со знаком и подтянулся наверх. Немного покачался, но сумел удержать равновесие. Ненадолго он почувствовал себя мальчишкой, который наблюдает за праздничным парадом.

Когда Нэт пустил в ход свое зрение, его глазам предстало ослепительное зрелище. Сверкающие нити внимания напоминали сеть, облепившую Айви-стрит. Они метались и кружились, привлеченные то яркими вывесками, то грохотом музыки, то обнаженными телами…

Но сфокусироваться ему не удавалось. Работать не с чем.

Нэт сглотнул горечь во рту. Он не знал ничего более отталкивающего, чем бесформенная орда, лишенная вожака.

И вдруг Нэт кое-что заметил – канал пронзительного, как лазерный луч, внимания, рассекающего толпу. И канал этот исходил как раз от группы незнакомых верзил, а их черные футболки словно поглощали сияние ночных клубов.

– Клип, – спросил Нэт, – мужики, которые пришли за Жуликом – они были в черных футболках?

– Ага. Я попала в их головы! Они пялятся прямо на Жулика.

Нэт пробежал по лучу их внимания вдоль запруженной народом улицы и наконец-то увидел ее – девушку в серебряном платьишке. Рядом маячил Жулик. Они стояли как парализованные, беспомощно глядя на приближающихся громил. Рука девушки сжимала запястье Жулика, как будто он был малыш и она боялась, как бы он не потерялся в гуще народа.

Они были очень далеко, и Нэт понимал, что не успеет. Кроме того, вряд ли он сумеет отвлечь верзил от их цели. Они выглядели чересчур решительными, чтобы сбить их с толку своим обаянием.

Но толпа…

Она всегда готова слушать Вожака.

Ему нужно лишь одно: их заинтересованность.

Нэт спрыгнул с ненадежной стойки и кинулся к ближайшей машине. «Порше», последняя модель, вдобавок идеально отполированная…

Наверняка там есть сигнализация…

Нэт вспрыгнул на капот, металл гулко звякнул под каблуками.

Секунда – и у него из-под ног раздался оглушительный вой сирены. Вой отдавался в ногах, в ушах, в костях. Внимание толпы развернулось по направлению к Нэту, собираясь в паутину фокуса.

И Вожак ступил на крышу «Порше», чувствуя, как нарастает энергия. Он вскинул руки к небу, ощущая, как сконцентрированная до максимума сила толпы струится сквозь пальцы. Лучше всего ему давались речи и улыбки, но иногда он обходился и примитивными жестами. Вожак стиснул кулаки, готовясь привести людей в движение…

Но внезапно случилось нечто странное.

Над головами Жулика и девушки в блестящем платье развернулся трепещущий веер. Множество бумажек рванулось вверх и вперед, подхваченное океанским бризом.

Это были деньги: десятки купюр. Паутина внимания, которую собирал Вожак, дрогнула и растаяла, рассыпалась у него в руках.

Конечно же, денежный взрыв будет позанятнее автомобильной сигнализации.

Но единый организм, который сотворил Нэт, не распался. Сосредоточенность, которой наделил толпу Вожак, разбилась, когда люди кинулись ловить бумажки, но на ее месте возникло нечто новое. И эта масса заклубилась, завертелась вихрем, формируя ураган, а в центре бури находились Жулик с девушкой.

Нэт уставился на свои пальцы, растерявшие мерцающий свет. Кто здесь хозяйничает?

Кто украл у Нэта его толпу?!

– Мать честная! Что происходит? – раздался в ушах голос Клип, еле слышный за воем сигнализации.

– No lo sé, – сказал Нэт по-испански и машинально перевел про себя: «Не знаю».

– Они как с цепи сорвались! Это деньги, что ли?

– Ага. И не только…

В гуще толпы двигалась некая сила, от которой разлетались те же пресловутые светящиеся нити. Но они ни к кому не вели, словно толпа пошла вразнос, обретя в конце концов свою собственную волю.