Книга Ты была совсем другой - Майя Кучерская

– Какая разница! Же́не нужна твоя помощь! – в изнеможении вскрикнул грифон, снова подставляя спину, и Валера наконец послушно уселся.

Новая порция карканья, на этот раз напоминавшего кряканье, и даже легкий матерок, казалось, вырвался в эту минуту из уст грифона, но возможно, Валере только почудилось.

Они встали на кровать перед открытым окном и нырнули в черно-сливовое небо, навстречу Луне.

В ужасе Валера вцепился в густые перья – они затрещали и испустили какой-то странный запах – словно бы пыли, старого театрального реквизита, залежавшейся одежды… но сейчас было не до того. Они стремительно мчались вниз. Они неслись по не слишком крутой и все же отчетливо наклонной плоскости, сердце у Валеры захолонуло, в ушах свистал ветер, он крепко обнял грифона за шею. О, как он ненавидел эти идиотские американские горки, лыжные горные спуски, аквапарки с фальшивыми пальмами и кошмарными загнутыми трубами, в которые отец неизменно впихивал его, не позволяя трусить. Папа, это не трусость, это отвращение! Вкусовые несогласия, папа! Сходство с горкой усиливалось от того, что грифон, казалось, летел в точности по твердо фиксированной прямой, но разве так должны летать птицы? Впрочем, что он знал о грифонах? Кто это вообще, из чьей они мифологии?

Внизу проступили из тьмы огни города. По невидимым склонам ползли автомобильные огоньки, два рубиновых ручейка текли по вулкану, даже сюда, в далекую вышину, доносился стрекот цикад. Мелькнули ярко освещенные развалины, напоминавшие древний театр, в котором, однако, шло представление! Валера сжал крепкое тело Димы пятками: «Притормози!»

Димон повернул голову, недовольно крякнул что-то, но завис. На старинной каменной сцене среди полуразрушенных античных колонн шел спектакль, очевидно, опера, актеры явно пели. Один, одетый в какой-то клоунский костюм, громко зарыдал, затем захохотал и снова заплакал, не переставая при этом петь. Валера напряг слух и… уловил едва слышную, но отчетливую фразу: “Ridi, Pagliaccio!” Смейся, паяц. Хотя итальянский он начал учить совсем недавно, но вот поди ж ты, Валера тихо засмеялся от удовольствия и велел грифону лететь дальше.

И снова подумал, живой декорацией, сошедшей с картин романтических живописцев, была не только его деревня-городок, была вся эта страна. Сейчас он никак не мог сосредоточиться и вспомнить, кто же написал эту оперу и в чем там в точности было дело… Внезапно послышалось легкое шуршание над головой, подобное шуршанию колеса о веревку. Грифон пружинисто сел на землю.

– Вот мы и в Греции, – прокаркал Дима. – Прибыли.

Стояла кромешная тьма, ночная свежесть мешалась с цветочными ароматами, полет лишил Валеру воли к сопротивлению, и он не стал задавать вопросов, рассеянно соображая, водились ли грифоны в греческих мифах – кажется, все-таки да.

Грифон шагал своими огромными лапами по хрустевшей гравием дорожке – и вдруг остановился, издав странный курлыкающий звук.

В то же мгновение тьма растворилась. Они стояли перед распахнутыми дверьми, послышались нежные звуки арфы, грифон чуть приподнялся над землей и полетел вперед, Валера двинулся вслед. Музыка зазвучала громче. Это была на редкость сладостная и гармоничная мелодия; арфе, углубляя ее легкий трепет, низко и тепло подпевала флейта.

Они оказались в ярко освещенной просторной зале – полы украшала цветная мозаика с чудными фигурами и существами, которые показались Валере знакомыми, но сейчас он не мог сообразить, кто это, персонажи каких именно древних легенд.

Далеко впереди, в середине залы, стоял громадный малахитовый фонтан, изображавший морское чудовище с широко и жутко отверстой пастью, из пасти струилась по раздвоенному языку прозрачная вода. Чешуйчатый панцирь был вырезан с большим искусством, голова с двумя острыми ушками напоминала драконью, хвост завивался мощным кольцом. В круглом озерце вокруг чудища плавали два белых лебедя, самец и самка, на головке у одного красовалась маленькая золотая корона, у другого такая же, но серебряная. На золотой сверкнул бриллиант, так ярко и пронзительно, что самый луч его показался Валере острым. Со всех сторон залы к фонтану начали приближаться, точно из-под земли выраставшие нимфы, в легких, едва прикрывавших наготу туниках, одна нимфа была прелестней другой, они шли, словно в медленном танце, улыбаясь друг другу, кивая на пару лебедей и пытаясь приманить их. Валеру они, казалось, не замечали.

Внезапно мелодия изменилась – мирную сладость выбила музыка тревожная, почти военная, невидимые арфа и флейта смолкли, вступили трубы, начав играть что-то бравурное и жесткое – из жерла фонтана вырвались пылающие огни фейерверка, сияющие фиалковым светом капли взлетали в воздух и гасли с легким шипением.

Валера невольно начал оглядываться в поисках камер, постановочного света, проводов, наконец. Но ни проводов, ни камер не было.

В зале становилось все темнее – и нимфы вдруг отпрянули от фонтана, позади, в фиолетовой дымке, закружились уродливые серые пары, кажется, это были вставшие на ноги лягушки, ящерицы, саламандры. Что творится, похожие оптические игры они видели с Женей в парижском Диснее! Валера вновь зажмурился, а когда открыл глаза, увидел, что все утонуло во тьме, освещено было только морское чудовище. Теперь в огромной пасти его стоял человек! Невысокого роста, с волосами почти до плеч, коротко остриженной бородой и в темно-сиреневом плаще. В руках он сжимал короткий сверкающий жезл. Следом из глотки чудища выползло ажурное деревянное кресло с багровыми подушками, резными подлокотниками и ножками. Человек в плаще, как разглядел Валера, почти старик, в глубоких морщинах и седой, величаво сел на выставленный трон.

– Знаешь, кто это? – проскрежетал прямо над ухом Валеры незаметно подлетевший сзади грифон.

– Нет! – не без трепета отвечал Валера, облик старика из жерла показался ему зловещим.

– Это дядюшка Фабио, синьор Петро, хозяин той самой виллы, которую ты собираешься купить.

– Но он же в плавании! Что он делает здесь? – изумился Валера, однако грифона и след простыл.

Огни отгорели, зала вновь наполнилась ярким, почти дневным светом. Замершие было нимфы ожили, но стали совсем другими! Свободная игривость сменилась униженной позой, и вот уже первая, склонив голову, всем видом выражая рабскую почтительность, ступила в воду, и, не обращая внимания на бьющие прямо по ней струи фонтана, медленно приблизилась к старику и поднялась на высокий помост, ведущий к пасти чудовища. Валера глядел во все глаза, в руках старика был вовсе не жезл, а кнут! Девушка приблизилась, явно готовясь принять удар, но старик покачал головой: «Нет, Филира, сегодня ты свободна!» Филира, не меняя униженной позы, так же медленно удалилась, к старику начала приближаться следующая нимфа – что-то знакомое почудилось Валере в ее облике, нимфа оглянулась… это была Женя.

Что за жуткий сон? Откуда она здесь? И… почему все они говорят по-русски? Ладно грифон, но этот дядюшка и нимфа… Это же Греция?

Между тем Женя уже приблизилась к старику, встала на мост, с той же рабской покорностью, что и ее подруга.