Книга Одно преступное одиночество - Анна Данилова

– Вы бы колбаски бы мне, что ли, принесли! Или огурчика соленого.

Игорь, бросив на нее взгляд, преисполненный ненависти и отвращения, взял телефон, набрал номер.

– Ефим Борисович, есть разговор.

С Теодорой мы встретились в июне, я снова остановилась в Варне, в отеле «Черное море», и пока Игорь (который отпустил меня на весь день) с детьми был на пляже, мы с ней отправились в Балчик, где, бродя по прекрасному саду королевы Марии, вспоминали Мирем. Долго стояли возле мраморного королевского трона, смотрели на море, которое переливалось на солнце, плакали.

– Мирем очень любила королеву, часто рассказывала мне о ней, говорила, что понимает ее и что жалеет, что ей пришлось выйти замуж за нелюбимого, – говорила Теодора. – Я еще удивлялась, откуда она о ней так много знает. Да разве мне пришло бы в голову, что она всю свою сознательную жизнь испытывает чувство вины перед ней за украденные ее родственником-бандитом сапфиры?! Согласись, фантастическая история!

– Может, это даже и хорошо, что она так и не узнала, что сапфиры эти никогда не принадлежали Марии, иначе ее легенда, ее история не была бы такой красивой и романтической.

– Да, наверное, ты права. Одно дело – украденные драгоценности королевы и совсем другое – просто кража пусть и дорогих сапфиров, но у какого-то проворовавшегося чиновника.

– Интересно, а у него-то они откуда взялись? Серьги-то явно не простые…

– Эксперт не назвал нам имя ювелира, сказал, что это «кашмирские» сапфиры, их добывают где-то между Индией и Пакистаном, они, пожалуй, самые красивые. Они действительно прекрасны, синие, с васильковым оттенком… Ты же видела наши фотографии.

– И как они оказались в Болгарии?

– Возможно, они были в свое время подарены царской семье, может, привезены откуда-то издалека, из Индии, к примеру, сто или двести лет тому назад и тоже в свое время украдены?

– И что ваш эксперт посоветовал вам делать с ними? Оставить себе?

– Понимаешь, мы же с Игорем хотели их продать официально, по всем правилам, но для этого нужен специальный сертификат, а чтобы получить его, нужно указать помимо массы, цвета, чистоты и качества огранки подлинность, происхождение, понимаешь? Но это, если речь пойдет о продаже просто самих камней. Но как можно продавать одни камни, если это роскошные серьги, ювелирное изделие, произведение искусства? Поэтому мы решили повременить, найти человека, который помог бы нам найти покупателя. Ты не подумай, вырученные деньги мы планируем потратить на благотворительность, возможно, создадим фонд защиты женщин от домашнего насилия, который так и назовем «Мирем». Честно говоря, я собиралась предложить тебе поработать в нем, хватит уже носить передник горничной… Но для начала, повторяю, надо найти покупателя.

– То есть вопрос остается открытым?

– Пока да.

Мы с ней зашли в ресторанчик на берегу моря, заказали жареную рыбу. Я рассказала Теодоре, кто убил моего мужа.

– Представляешь, я до последнего думала, что этот молодой человек в бежевом плаще действительно его внебрачный сын. А все оказалось куда хуже, отвратительнее… Этого молодого человека звали Юра Ветров, он был студентом университета, филолог, поэт. И – любовник моего мужа. Коля содержал его, снимал ему квартиру, покупал одежду, драгоценности, предметы роскоши, баловал его так, как никогда не баловал меня. Красивый мальчик, я видела его пару раз… Ну, а потом у этого Юры появился друг по имени Карлис Оттович Лацис, он из Риги. Юра предложил Коле переехать в Латвию, купить там дом на берегу моря, где-нибудь в Юрмале, ну или в самой Риге. Как он ему это объяснил, зачем, почему именно в Латвию, мы никогда не узнаем, да мне это и неинтересно. Я предполагаю, что Юра не совсем был уверен в этом Лацисе и хотел, видимо, сохранить рядом с собой и богатого Лациса, и Колю. А может, он просто искал повод для ссоры и попросил его о невозможном – купить ему дом. Но дом в Юрмале или Дубулты – дорогое удовольствие. Коля и так снял все свои деньги, чтобы оплатить счета этого молодого прохвоста… А тут вдруг я с сапфирами Мирем! Мысленно он их сразу превратил в деньги и уехал с Юрой в Ригу.

– Ты хочешь сказать, что это любовь?

– Я не знаю, никогда не задумывалась над этим. Но Коля – не какой-нибудь фантом, он вполне себе реальный мужчина, достаточно умный, талантливый. И вот, видишь, потерял разум от какого-то мальчишки… Значит, испытывал к нему чувство, страсть… Мне неприятно об этом говорить, но это факт! Он хотел отобрать у меня сапфиры, продать их и уехать в Латвию. И заметь, его не интересовало тогда, что будет со мной, я ведь ему сказала, что эти серьги – не мои! Говорю же, обезумел просто…

А в тот вечер, когда мы с ним поссорились из-за этих сапфиров, сильно поссорились, и я убежала из дома, к нему приехал Юра. Но не один, а с Лацисом, который ждал его на своей машине. Собственно говоря, его так и вычислили, по латвийскому именному номеру «VILKS», означавшему в переводе с латышского слово «волк». Так вот, Львов сначала обрадовался Юре, а когда тот объявил ему, что расстается с ним, что приехал попрощаться, что у него теперь другой мужчина, с которым он улетает в Ригу, мой Коля, который, вероятно, стоял рядом с сейфом, открыл его, взял пистолет и нацелился на этого Юру. А Юра не стал дожидаться, когда его застрелят, он швырнул в него вазу, набросился на Колю, они стали бороться, ну пистолет и выстрелил! Юра защищался, это ясно, он вообще легко отделался, у него были хорошие адвокаты… А Коля? Он погиб, получается, из-за своей страсти, из-за своего любовного безумия.

– Как ты красиво это называешь, – покачала головой Теодора, промокая губы салфеткой. – Я бы так не смогла…

– Его бы никогда и не нашли, этого Юру, если бы не машина Лациса, ведь он успел забрать с места преступления телефон и планшет Коли, о которых я и не знала и которые служили им средством общения. Кроме того, нашлась свидетельница, которая его видела входящим в квартиру, ну и наш с тобой Ефим Борисович, которого ты знаешь, постарался…

– Ефим Борисович – замечательный, передавай ему большой привет! – просияла Теодора.

– Так вот, Ефим Борисович нашел еще двух свидетелей, которые помогли ему выйти и на Жарову, и на Лациса…

– А кто у нас Жарова?

– О, это очень долгая история.

Мы вернулись в Варну, купили вина и закуски и поехали туда, где раньше жила Мирем, чтобы встретиться с ее соседкой по имени Дора. Хотели помянуть нашу подругу.

Дора, пожилая болгарка, пенсионерка, встретила нас со слезами радости на глазах. Особенно трогательно она поздоровалась с Теодорой, из чего я сделала вывод, что они подружились. Мы сидели за большим круглым столом, накрытым нарядной красной скатертью, пили вино, закусывая свежей брынзой и помидорами. Дора поставила на стол большое блюдо с пирогом, конфетами. Говорили, конечно, о Мирем, вспоминали ее, я сказала, что хочу поставить ей мраморный памятник. Конечно, не обошлось и без упоминания памятника, который я намеревалась поставить Николаю, ну и вкратце пришлось рассказать о том, как, кем и при каких обстоятельствах он был убит. Тема снова перешла на мужчин, на Меттина и вернулась к Мирем.