Книга Экипаж машины боевой - Александр Кердан

Лейтенант, исполняющий обязанности ротного, со щеголеватыми вздёрнутыми усиками, при инструктаже, как и комбат, был краток:

– Едем на перехват каравана! По данным разведки, он будет проходить по нашей зоне. Пойдём на максимально возможной скорости. В движении необходимо строго держать дистанцию, идти колея в колею, следить за сигналами старшего колонны. Главное – никакой самодеятельности! Водитель машины Шорохов – парень опытный, в случае чего подскажет. А сейчас – по машинам! Твой КамАЗ вон там!

В кабине Вадим попытался завязать разговор с Шороховым. Широкоплечий загорелый сержант оказался немногословен. Колков понял только, что батальон подняли по тревоге час назад, офицеров в роте не хватает, а его, Колкова, заменщик, недавно угодил в госпиталь: подхватил то ли тиф, то ли лихорадку… Что же касается самого Шорохова, то он родом с Алтая, скоро на дембель. Служба здесь ему не то чтобы нравится, но жить можно. Комбат у них толковый – попусту солдата в пекло не пошлёт…

На этом красноречие Шорохова иссякло. Он надолго умолк, очевидно, считая, что и так выложил перед незнакомым офицером слишком много.

Сам Колков от быстрой смены событий и всего того, что узнал, пребывал в некой прострации. Ещё неделю назад он служил на Урале в гвардейской части, в воскресенье бегал на танцы в гарнизонный офицерский клуб. И вдруг – спешное оформление документов. В кадрах объяснили: вместо какого-то «отказника». Семейного офицера без подготовки не пошлешь: то у него жилья нет, то ребёнок в садик не устроен. А Колков – холостяк, с ним никаких проблем. Так стремительно и очутился в Афганистане…

Потому-то, глядя в окно КамАЗа, Колков не мог поверить, что всё это происходит с ним. Что он едет по незнакомой земле. Что в любой миг может просвистеть пуля – и ничего больше для него не будет: ни неба, ни солнца, ни прошлого, ни будущего…

К настоящему его вернул Шорохов:

– Товарищ старший лейтенант, Чёртова пята!

Колонна в облаке пыли втягивалась на просторное плато, напоминающее коровье копыто. Вскоре пылевая завеса стала такой густой, что Шорохов включил стеклоочистители и фары.

– Дурное место, – сказал он, напряжённо вглядываясь вперёд. – Здесь всегда что-то случается…

– Что случается? – встрепенулся Колков. Шорохов не ответил. Впереди идущий бронетранспортер так резко затормозил, что только реакция сержанта спасла КамАЗ от столкновения.

– Ну вот, началось! – буркнул водитель.

За стеклами кабины творилось и впрямь что-то невообразимое. То облако пыли, которое Вадим поначалу принял за шлейф от впередиидущих машин, не осело и тогда, когда колонна остановилась. Колков попытался опустить боковое стекло и выглянуть наружу.

– Не открывайте, товарищ старший лейтенант! Это – афганец, – остановил сержант. – Здесь такое часто бывает. Раз проскочить не успели, теперь будем ждать, пока не закончится.

Тем временем в кабине стало совсем темно. Колкову, впервые попавшему в песчаную бурю, показалось, что ветер, словно живое существо, стонет, воет, царапает по кабине тысячью когтистых лап, швыряет в стёкла охапками песка, каменной крошки, раскачивает машину, как игрушку…

Прошло около получаса и афганец стих так же внезапно, как начался. Когда пелена рассеялась, взору Колкова предстала экзотическая картина: увязшие по ступицы колес БТРа и машины были покрыты красно-бурым налётом и стали похожи на доисторических чудовищ.

Ещё некоторое время экипажи не подавали признаков жизни, словно всех унёс с собой ураган. Первым человеком, появившимся перед КамАЗом, был Тихомиров. По колено проваливаясь в песке, комбат медленно продвигался вдоль колонны, энергичными жестами призывая подчинённых быстрее разгребать заносы. Поравнявшись с Колковым, он поднял руку с часами, давая понять, что они опаздывают.

…Что ещё запомнил Вадим из того первого рейда? Не найдя каравана, который словно растворился в завихрениях афганца, колонна понуро возвращалась в гарнизон. Когда проходили мимо одного кишлака, серыми дувалами прилепившегося к склону хребта, случилось ещё одно происшествие, потрясшее Колкова. Солдаты второй мотострелковой роты, шедшей впереди них, начали расстреливать всякую живность, попадавшую в поле зрения. Вадим видел, как под пулями полегло около десятка верблюдов, как заметались и бросились врассыпную перепуганные бараны, а один ягненок, потерявший мать, остался на месте, не зная куда бежать… Снова заработал пулемет, ягненок, как-то неестественно подпрыгнул и завалился набок.

– Зачем это они? – спросил Колков.

– Наверное, со злости, что караван не взяли, а может, так просто, чтоб поприкалываться, – объяснил Шорохов.

– Что ж офицеры их не удержат? Это же… Они же как фашисты…

– Попробуйте удержите. Это вам не Союз!

Колков обратил внимание, что номера стрелявших бронетранспортёров были нарочно замазаны грязью, чтобы нельзя было определить, кто стрелял! Значит, всё-таки боятся…

…Ночью, уже на подходе к гарнизону, колонну обстреляли моджахеды. Обстреляли там, где, по утверждению Шорохова, с местными всегда были добрососедские отношения и наши машины нападению никогда не подвергались. От пуль, к счастью, никто не пострадал. Правда, в борту своего КамАЗа Колков потом обнаружил три маленькие аккуратные дырочки, безобидные на вид…

Возможно, это был обычный обстрел, совершённый какой-нибудь чужой бандой, но в сознании Колкова он почему-то соединился с убийством животных и с застигнувшим их на плато афганцем.

* * *

Разведчики Люлька прочёсывали ущелье уже вторые сутки. Никаких следов потерянного «Урагана», никаких ответвлений дороги, узкой серебристой лентой петляющей по гигантскому каменному коридору. Короче – нулевой вариант.

К полудню лавиной навалилась усталость. Даже видавшие виды солдаты разведроты не выдерживали темпа, заданного их неукротимым капитаном. Про сапёров Колкова и говорить нечего. Вадиму уже несколько часов приходилось тащить на себе часть амуниции рядового Кочнева – длинноногого, словно цапля, солдата. Второй подчинённый старшего лейтенанта – ефрейтор Мерзликин топал в авангарде рядом с проводником и ротным.

Привал устроили, взобравшись на высокую скалу. Так безопаснее.

Присев на круглый камень рядом с Люльком, Колков с наслаждением вытянул натруженные ноги:

– Какие планы, главком? Долго ещё блукать думаешь?

– Какие тут планы… Надо на связь с «большой землёй» выходить: может, у них что нового… – чувствовалось, что Люлёк зол на весь мир. – Говорил же я тебе: не будет толку от этой командировки! Без настроения иду… Только отпуск мне обосрали… Эй, связь! Запроси «первого»!

Через пару минут связист доложил:

– «Первый» на связи, товарищ капитан!

Люлёк тут же завладел гарнитурой:

– Первый, первый, я – тринадцатый. Докладываю: у меня – пусто. Нахожусь в шестнадцатом квадрате у отметки семьсот двадцать восемь. Какие будут указания?..