Книга Поединок во тьме - Михаил Соловьев

Наивен Юрка. Когда договаривались о разделе и правила устанавливали, расчувствовался совсем: «Детство… Дружба…» Володька глаза тогда прятал, по обыкновению, чтобы не понял старый товарищ мыслей его. Сам же решил, что не будет до поры себя настоящего показывать. Вот, видимо, и настал час…

Поворот. Еще один. Петель не кладут и не прячутся. Володька даже запереживал, как бы не засада. Третьего-то нет? Может, ждет где за углом с киркой наизготовку? Решил еще немного отстать и чуть не упустил. Но хорошо вышло.

Пока крался, глаза серый свет различать стали.

Когда в коридор с переходами вышел, не поверил тому, что увидел: висит на скале фигурка Заморенка и по канату какому-то наверх шурует.

«Вот это удача, — понял Козлякин. — Если обратно первым пойдешь, я тебя и рассчитаю по-тихому».

Подождал, пока заберется, а потом смотрит: и канат наверх поехал. Все ясно, нычка тайная — вот он, случай!

Крутнулся на свою территорию и не удержался, чтобы вражеский лагерь не пощупать. Закрыта дверь. Висит на ней замок, в пробой продетый, а значит, сгинула вся экспедиция в огне.

«Хорошо, хорошо», — Козлякин ладошки трет, а ноги уже несут его понемногу в ту сторону, где затарка у него инструмента разного. Есть там кирка одна ловкая, которую он лишь разок в дело пускал. Удобная. Здесь мазать, как с кувалдой и Петром в старые времена, нельзя. Один шанс будет, зато какой…

«Висяком на скале, — радуется Володька. — Руки заняты… Хвать его, родимого, по темечку, и до свидания…»

Вернулся, затаился и ждать стал. Сидит, удаче своей радуется и темноту смотрит-слушает. Вращается серый свет колдовским покрывалом. Нет для Козлякина здесь тайн, и скоро станет он единоличным владельцем.

«А может, и прав Максимка, что можно туристов сюда водить, — мечтает будущий собственник. — Хотя, если клад из каверны стоящим окажется, можно и бросить все…»

Но сознает он, что расстаться с подземельями, которые дар такой дали, выше его сил будет.

«Как я без нор своих?» — себя спрашивает и понимает, что никак, — не деться ему никуда от «подземли».

Ждал недолго. Зашуршало наверху, и канат по стенке пополз. Опустился рядом. Две случайности помешать могут: свет и если Заморенок не первым пойдет. Однако знает откуда-то Володька, что все сегодня получится.

Кирку свою на руке взвешивает и в серой мгле дарованной угадать пытается: кто же это там сверху ползет?

40. Р. Пашян

Почти два часа прождали возле задвижки, пока Юрка отбоя не дал.

— Слухани, Роин, что там за дверцей, — говорит. — Может, шебаршит за ней кто.

Ухо прижал, но только воздух шумит да с этой стороны водопад мешает.

Сейчас сижу, себя изучаю. Первый раз я сжигал кого-то, но нет сомнений или переживаний каких, хотя любая слабость — это слабость, и нельзя раскисать сейчас. Нужно удостовериться, удачно ли, и наверх валить.

Заморенок решил сначала к Леваше нырнуть в наблюдательный пункт: мол, нет резона на Вовину территорию лишний раз соваться.

Обратно шли не таясь. Мне и самому надоело вылеживаться да прятаться, шагаю и хозяином себя чувствую. Когда первая ниточка эмоций таких мелькнула, сперва не заметил, а потом разматывать ее давай.

«Забавные мысли у тебя, Роин, — говорю себе. — Никак, прикипаешь понемногу к подземному городу?»

Нет ответа, а только лучики наши мелькают на стенах, и чувствую я, что приняли шахты жертвоприношение огненное — с удовольствием приняли. Плюнул я тогда на все мысли и спрашиваю товарища своего:

— Как думаешь, Юрка? Чего они там искали?

— Не знаю пока.

— Смотреть будешь? — интересуюсь.

— Сначала приспособу надо собрать водолазную для подачи воздуха. Потом можно и рискануть.

— А что, если МЧС раньше нас найдет что-нибудь? Нам же ситуацию с несчастьем закончить надо, чтобы честь по чести: вот они, трупы, и вот он, несчастный случай.

— И что предлагаешь?

— Тут уж, братишка, тебе решать.

— Ну, тогда глянем для начала, не остался ли кто у них в лагере. Нам такой расклад в самый раз. Не придется слугам государевым самим цинковать про случившееся. За нас все сделают.

Вьются шахты. Опасный муравейник, суровый. Как подумаешь, что можно сгинуть здесь без вести, не по себе становится. Стоит мыслишку эту прогнать, другие лезут — не лучше.

«Вперед, Роин», — кричу себе, но легче не становится.

Когда подходили к тому месту, где канат должен быть, Юрка фонарик затушил и мне отмашку дает. Понятно, нычка службу хорошую сослужила, и нет резона палить ее, если следит-таки за нами Володька Козлякин.

«Цык, цык», — клацнул чем-то по скале Заморенок. «Цык, цык…»

Зашуршало наверху.

— Давай, Роин, — Юрка шепчет и канат мне в руки сует.

С таким количеством узлов и ребенок вскарабкается. Ноги поставил, за шишку ухватился, подтянулся, и все сначала.

Леваша с той стороны дыры ждет.

— Прывет, Роин, — шепчет. — Праспал я.

— Все вовремя, — отвечаю. — За нами удача сегодня, брат. Заделали мы свинорылого. Поджарился — не пикнул.

Чувствую, отлегло у моего горного баранчика. Прижался он к плечу, как мальчишка, и шепчет:

— Значыт, навэрх идем? На свэт?

— Еще неделю жить здесь будем, — набрасываю ему для понта, и тут из дыры Юрка появляется.

— Ну что, Леван, не было движухи на той стороне? — спрашивает, а сам канат наверх затягивает.

— Нэт.

— А как ты угадал, что они пошли? — спрашиваю.

— Заснул я, — кается наблюдатель наш. — А как понал, сколко проспал, рисканул до двэрэй сгонять, а там замок висит.

— Красавчик, — Юрка говорит. — И каким ходом ты на Вовкину территорию гулял?

— Каторый с мастыркой. Ну тот, что ты мелом отмэчал.

— В масть все, — радуется Заморенок. — Молодец, Леван! Прихватили их как надо…

Когда точки расставили, стали решать, как быть нам.

По-любому придется сначала факелы в штреке прибирать и только потом МЧС на несчастный случай приглашать, а для этого подача воздуха нужна. Значит, пора на поверхность.

— Сейчас шмотки собираем и валим, — командует Юрка. — Поперли, братва.

Похватали мы бутор свой. Увязались. Воды остатки допили, чтобы не тащить, и Заморенок канат в дыру швырнул.

Фонарь на башке загасил и червяком нырк в шкуродер свой.

Сижу жду, когда канат задергается: мол, второй пошел. Минуту жду, другую — тишина. Понимаю: не так что-то. Ныряю в дыру, и ходу по веревке. Терять нечего, так что фонарь я сразу зажег. Почуял: беда у нас, и, когда вниз светил, заметил: валяется под канатом кирка — не кирка, да пятно какое-то темное Чеширским котом улыбается.