Книга Право на убийство - Сергей Бортников

Моторка повернула чуть левее и замедлила бег. Вот лесистый выступ — и за ним затока, обрамленная сосновым молодняком.

— Подождите нас в бухте. Вот деньги, здесь в три раза больше, чем оговаривалось… — распорядился Вихренко и протянул полусотенную купюру.

— Я не возьму, — неожиданно уперся дядя Коля.

— Почему?

— У нас это не принято.

В бледно-голубых глазах лодочника застыли упрямство и еще что-то невысказанное.

— Неужели? — поинтересовался я. — Сначала договаривались, а теперь — «не принято»? Дань традиции? Или вас что-то насторожило в наших словах?

— Не знаю, кто вы, но по глазам вижу — порядочные люди, — брякнул дядя Коля. — Не те сволочи, что на даче поселились.

— Это уже ближе к теме… — отозвался Олег.

— В прошлом году моя внучка пошла за грибами и случайно забрела на эту территорию, — с горячностью выпалил мужичок, — так они, гады, собаку на ребенка натравили… Вся в рубцах — кто ж ее такую теперь посватает…

— Скоты… — сверкнул глазами Барон.

— Никакого брата у вас там нету, вы с ними поквитаться хотите — я чувствую. И мешать вам не стану. Напротив, подсоблю, если моя помощь потребуется…

Проницательный ты наш! Что ж, лишний боец никогда не помешает!

Мы переглянулись — и молча кивнули.

Бухта находилась метрах в трехстах от пирса. Дядя Коля погасил двигатель, лодка по инерции прошла несколько метров и уткнулась носом в берег.

Я сошел первый, за мной Мисютин и Вихренко.

— Ты останешься здесь, Кирилл, — окончательно раскомандовался Вихренко. — Во избежание всяких недоразумений. Вдруг нервы не выдержат и кокнешь Степана прямо на пирсе!

— Точно! — поддержал его Барон. — Договор дороже денег. Твой — Кузнец, а этого мы берем на себя.

— Хорошо, — понимая, что друзья правы, не стал упорствовать я. — Идите! Буду наблюдать за вами в бинокль. Когда увижу, что вы взяли Степана — приду на подмогу. Если нарветесь на сопротивление — в бухту не возвращайтесь, чтобы не подставить дядю Колю. Двигайтесь вдоль их забора против часовой стрелки, через метров двести встретимся у трансформаторной будки — я показывал ее Олегу на карте.

— Понятно!

Мисютин и Вихренко перемахнули через ограду и скрылись в лесу на территории «центра». Через шесть минут скрытно вышли на цель. Сквозь линзы бинокля я отчетливо видел, как они снимали охранников у пирса. Без единого крика. Вжик — и готово. Два головореза с кляпами во ртах и связанными за спиной руками лежат в грязной канаве. А Сергей с Олегом выбрались наверх и даже приняли точно такие же позы, как незадачливые охранники: с эдакой ленивой вальяжностью.

Вскоре раздался гудок. Это пароход причаливал к пирсу.

— Постоит минут семь и отправится в Череповец, — прокомментировал дядя Коля. — Здесь мало кто выходит…

И действительно, борт судна покинули только двое. Киллер Степан и еще один парень. С кем-то попрощались у трапа, сбежали на пирс… Идут… Подошли к «охране», протянули руки — поздороваться… Всё. Оба в «браслетах»!

Но что это?! Без окрика, без подозрительного движения на берегу вдруг раздался выстрел, второй… — и Сергей Мисютин, словно умирающий лебедь, взмахнул руками-крыльями и рухнул наземь. У выстрелов призвук странный…

Бандиты в наручниках попытались бежать, но Вихренко не растерялся — прострелил обоим ноги и залег на берегу с «ГБ» наготове. Сразу выхватил из-под куртки радиостанцию, которая до сих пор не демонстрировалась Барону, — чтобы не выдать нашу принадлежность к спецслужбе, — включил и что-то быстро зашептал в микрофон повышенной чувствительности.

Ясно что — вызывает подмогу. Через четверть часа здесь будут «Белые стрелы»!

И тут же я увидел в бинокль, как пуля взвихрила фонтанчик земли в полуметре от головы Олега, а над водой разнесся звук выстрела.

Звук с призвуком! Стреляли с парохода! Человек, с которым прощался Степан!

Вот он мечется по палубе, что-то кричит капитану. Видимо, приказывает быстрее отчаливать.

А Вихренко не может открыть ответный огонь — боится попасть в невинных пассажиров! Ну и положеньице!

Дальше я действовал уже не раздумывая, как «морской дьявол», как машина убийства. Отдал дядя Коле пистолет и бинокль, сбросил с себя одежду и бросился в рукотворное море. Весна была теплой, и вода уже достаточно хорошо прогрелась, впрочем, если бы даже по ней еще плавал лед, это меня не остановило!

Пароход дал два гудка.

Услышав выстрелы, из охотничьего домика к бандитам наверняка уже спешила подмога. Нужно было как-то выручать попавших в беду товарищей, но и упускать преступника, ранившего моего друга, я не собирался. Тем более что в последнее время все чаще ощущал перед Мисютиным вину за то, что, не спросив его согласия, втравил в рискованное дело.

Друга?

Он действительно стал моим другом, я полностью доверял ему и в глубине души не верил, что этот парень со шрамом на лице виноват перед нашими законами больше, чем…

…Впрочем, не будем персонифицировать.

Я никогда не плавал так быстро, но мог и не успеть: если пароход отчалит, вплавь его не догнать.

Вскидывая голову над водой на каждом десятом гребке, я видел, что бандит бегал по палубе и что-то орал, но судно не отчаливало. Подонок размахивал пистолетом — но пароход все еще стоял у пирса. По всей видимости, его капитан заметил плывущего человека и догадался, в чем дело.

И этой незначительной в общем-то задержки мне вполне хватило. Я схватился за корму и, тяжело дыша, перевалился через борт. В этот момент заработали двигатели, и пароход начал пятиться от пирса.

Внимание бандита занимал только берег, безоружные старики и бабы, находящиеся на палубе, не представляли для него опасности; поэтому, когда моя мокрая левая рука обвила ему шею, а правая вырвала оружие, в его глазах читались только ужас и недоумение. Я крутанул — и парень быстро обмяк и рухнул на палубу.

Девушка в платочке, которую я видел в бинокль, не дожидаясь команды принялась вязать его невесть откуда взявшимися веревками; через несколько секунд ей помогли другие пассажиры.

Надо спешить. Бандитский «макаров» я отдал капитану, кивнул на споро пеленаемого бандита: — Сдайте его в отделение, он ранил сотрудника! — а сам снова бросился в воду и поплыл к пирсу.

Пароход дал полный ход, на прощание загудев еще один раз. Мне подумалось, что таким образом его экипаж желает нам успеха.

Раненый Мисютин стонал и плевался кровью. Мы перетащили его под пирс, и, пока Олег наскоро перевязывал, я взял рацию и еще раз вызвал диспетчера:

— Первый, первый, я второй, подмогу на объект номер два. Срочно!

— Уже пошли! — отчетливо, словно диспетчер находился совсем рядом, ответил незнакомый взволнованный голос.