Книга Человек-Хэллоуин - Дуглас Клегг

Он покачал головой.

— Из Векетукета. Но вчера была в городе. У тебя есть леденцы?

— Никогда ее раньше не видела, — повторила Марта, слегка пожимая костлявыми плечами. — Леденцы вон там, в коробках, — Она указала на ряд маленьких жестянок на дальнем конце прилавка. — Ты ешь столько этой дряни, что у тебя все зубы вывалятся.

— Поздно. Половины уже нет, — ответил Деннехи.

Он подошел, открыл коробку. Леденцы были синие, в форме веревок. Он достал одну веревку, сунул в рот. Окинул взглядом костюмы, бутылки и журналы, словно никогда раньше здесь не был.

— Ты, наверное, знаешь всех мальчишек в городе, а? Наверное, они все время приходят за пивом, конфетами или чем-нибудь еще?

Марта Уайт покачала головой.

— Я не продаю пиво малолеткам, и ты это знаешь, Бен. Эти детки. Вечно одно и то же. Девчонка, должно быть, сбежала с каким-нибудь парнем, а может, и одна. Они делают что хотят. — Глубоко затянувшись сигаретой, она удивленно подняла брови. Выдохнула клуб дыма и добавила: — Если увижу ее, отправлю домой.

Полисмен посетил еще три магазина, но отовсюду ушел ни с чем, пока не зашел в мясную лавку Рэйлсбека.

Мясник Рэйлсбек рубил коровий бок. Фартук был в крови и внутренностях. Мясник взглянул на фотографию.

— Ага, это девушка сынка Энджи Кроуфорд. Лурдес Похоже на название того священного места Лурдес. Она миленькая. Надеюсь, с ней все хр-шо. Нр-но, они со Стоуни болтаются где-нибудь вместе.

— Знаешь, то же самое утверждает ее мать, — сказал Деннехи. — Но когда я заехал полчаса назад к Кроуфордам., Энджи сказала мне, что понятия не имеет, кто эта девушка.

Мясник покачал головой.

— Это точно она. Я видел их вдвоем, целовались за моим магазином. Может, Энджи ее раньше не видела. Такое случается. Может, Стоуни не приводил свою девчонку домой и не знакомил с мамашей.

Когда Деннехи снова вышел на улицы, он заметил, что почти все хозяева магазинов наблюдают за ним.

Словно ждут, что он предпримет дальше. Он помахал им всем, а про себя подумал: «Боже, ну и местечко! Упаси меня господи от старой Новой Англии, они все смотрят и выжидают, и ни один из них ни словечка не скажет, пока не будет слишком поздно».

8

Кухня в доме Краунов была длинная и широкая, как раз такая, чтобы готовить еду для многочисленных гостей. В начале двадцатого века ее использовали именно для этой цели. Толпы почти богатых и почти знаменитых наезжали летом шумными компаниями. С Манхэттена и из Бостона ехали распутницы и их давно вышедшие в тираж кавалеры с засаленными волосами — всех так и манил очаровательный круг Краунов: не было мужчин могущественнее Краунов и женщин, богаче дам из этого рода. Те, кому что-то требовалось от них, получали все, просто оказавшись в обществе членов семейства. Недавно разбогатевшие кинозвезды, нефтяные магнаты, гангстеры, поднявшиеся по социальной лестнице, со своими закутанными в меха девками — все собирались здесь поразвлечься и пошалить, и кухня часто делалась центром общего улья, а запрещенная выпивка извлекалась из потайного шкафа под длинной мойкой с шестью кранами. Кажется, здесь до сих пор гуляло эхо смеха и веселья из тех времен, когда парочки толкались на кухне в надежде сунуть палец в миску с каким-нибудь соусом, чтобы снять пробу, или выстрелить пробкой из очередной бутылки с дорогим шампанским.

Но веселые времена и вечеринки закончились. Прошло несколько лет — и летний особняк сделался закрытым для гостей. Когда родилась Диана, увеселения были здесь так редки, что на лето уже не нанимали кухарку.

Алан Фэйрклоф стоял посреди кухни, наливая в стакан выдержанный шотландский виски. Он сделал глоток, огляделся. Посмотрел на часы. Восемь тридцать утра. Он хорошо выспался и не удивился, когда двумя часами раньше она позвонила ему.

— Получается. Не могу поверить, но все началось.

Голос ее заметно дрожал от волнения.

— Приближается День всех душ, — сказал Фэйрклоф. — Ритуалы тщательно выверены.

— Да, — шепотом ответила она. Дотом, помолчав, добавила: — Здесь полно крови.

— Это ничего. Не отвлекайся на ерунду. Это часть нашего плана, Диана. Бояться нечего. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой.

— Я боюсь не этого. Я боюсь…

— Потерять себя в его всеобъемлющей сущности. Не бойся, — успокаивающе произнес Фэйрклоф. — Слушай, я сейчас позавтракаю и пригоню лодку.

— Я провела обряд, — сообщила Диана. — Точно так, как ты меня учил. Я не испачкалась о жертву.

Алан улыбнулся, поглядел в окно на залив, на торчащий палец. Стоунхейвена, на большой белый дом на берегу.

— Непорочность. Он любил ее, когда делал это?

— Кажется, да. Да. Это… оно… едва не выплеснулось и на меня, — прошептала она.

— Все в порядке, Диана, — мягко произнес Фэйрклоф. — Все, что произошло, вполне естественно. Нечего бояться.

И вот, два часа спустя, стоя в огромной кухне, Алан Фэйрклоф чувствовал, что держит в руке все то, что так долго искал. Все, во что он с трудом верил, начинает сбываться.

Прошло несколько минут, и Диана Краун появилась в дверях.

— Получается, — сказала она, ее лицо было залито потом. — Все, как ты говорил.

Алан поднял стакан.

— Иногда требуется ускорить события. Ради нашей веры.

Не может быть лица прекраснее ее, подумал он. То, чем она была, то, что жило в ней…

Такое великолепие.

Всю свою жизнь он искал и вот нашел здесь, в этом семействе, упрятанное от чужих глаз…

— У меня для тебя кое-что есть, — сказала она.

— Он?

Диана кивнула.

Алан ощутил, как растекся по горлу жгучий огонь виски.

— Думаешь, в нем осталось довольно бойцовского духа? Прошедшая ночь, наверное, была… ну, скажем так, утомительной. Ты ведь подвела его к самому краю, верно?

Она пожала плечами.

— Разве это имеет значение?

Алан Фэйрклоф улыбнулся улыбкой маленького мальчика в рождественское утро.

— О, и какое! Я хочу предоставить ему шанс.

Глава 23

ВЭН

1

— Что это значит? — спросил Дэл, хотя по крови на рубашке Вэна мог бы догадаться сам. И запах шел соответственный. Будто он засунул голову в разверстую рану.

— Я, мать твою, ее убил, — сказал Вэн и захихикал. — Черт, до чего по-дурацки звучит. Я ее убил.

Дэл мотнул головой. Отхлебнул еще глоток пива.

— Хотя это не было похоже на убийство, Дэл. Старик, ты должен мне верить, — сказал Вэн поспешно. — Это было похоже на космическую любовь, словно я трахал что-то, раскрывающееся как цветок. Это было здорово. Я знаю, нельзя было этого делать, это плохо, старик, но это не было похоже на убийство — мне казалось, она шепчет, чтобы я сделал на ней все эти дырочки, а потом она открыла их для меня, для меня, старик, чтобы любить меня, а потом сказала, мол, давай, Вэн, давай, детка, я хочу тебя во всех моих цветках. Она была словно сад…