Книга Ад ближе, чем думают - Александр Домовец

– Не понимаю, о чём это вы, – нейтрально сказал Грейвс, однако слегка при этом побледнел. – Мне кажется, что практически на все вопросы мистера Буранова я в меру своей компетенции ответил.

– Ну да! Причём таким образом, что лучше бы не отвечали вовсе… Вы что, считаете его идиотом? Или меня? Это же уму непостижимо… Демонстрируете мощно оснащённое научное учреждение и пытаетесь выдать его за безобидный кружок по изучению национальных фольклорных традиций! И вы всерьёз хотите, чтобы вам поверили?

Грейвс окрысился:

– Да мне, знаете ли, всё равно, поверят или не поверят, – заявил он довольно вызывающим тоном. – Все вопросы к учредителям или покойному директору Аткинсону. Я всего лишь исполняю его обязанности. И точка.

– Запятая, мой друг, запятая, – поправил я почти ласково. – В сущности, упрекнуть вас особенно не в чем. Бразды правления вам достались неожиданно, и перед Бурановым пришлось выкручиваться в режиме импровизации. Его, конечно, вы не обманули, однако лицо в целом сохранили. Молодец. Но! – Я наклонился к собеседнику, насколько позволял растущий, увы, живот. – Как вы могли допустить, что во время визита комиссии ваши учёные мордовороты продолжали экспериментировать с Дженкинсом? Всё бы ничего, но это…

Вот тут Грейвс побледнел по-настоящему.

– Вы его знаете? – спросил он, чуть ли не запинаясь.

– Заочно, – сказал я, поглаживая усы. – Дженкинс человек известный, журналист, много выступал на видеоканалах… Исчез сразу после большой публикации о «Наследии прошлого» и вдруг всплыл в этом самом «Наследии», в качестве подопытной крысы. Это дурно пахнет, милейший. Настолько дурно, что никакие ссылки на покойного Аткинсона вас не спасут.

– Но я здесь ни при чём!..

– А это вы расскажете трибуналу союзников.

– Трибуналу?

– А вы думаете, что судить вас будет коллегия англиканских священников при воскресной школе?

– Бред какой-то… За что меня судить?

– За соучастие в деятельности преступной организации. Если ещё не поняли, поясню: союзники в «Наследие» вцепились крепко. Первая же поверхностная инспекция выявила несоответствие между безобидными уставными целями и содержанием реальной работы. Про Дженкинса я уже молчу, здесь вообще явный криминал… И раз уж вы так маскируетесь, значит, есть что скрывать. Не сомневаюсь, что в ближайшие пару дней по звонку Буранова здесь высадится научная группа франкоруссов в сопровождении силовиков. Вас просто выпотрошат. Возьмут в оборот сотрудников, проанализируют информацию, вычислят характер исследований. Не бином Ньютона. Быстро установят, что не историей с этнографией вы занимаетесь… Слишком много странного творится в округе. И похоже, что истоки странностей надо искать здесь, в башне.

Грейвс поднял голову. Глаза у него были больные.

– Вы с ума сошли, – прошелестел он.

Жалок он был сейчас. Мешок с костями в элегантном костюме, а не человек. Десяти минут не самого жёсткого разговора хватило, чтобы раздавить его. А если бы я вёл настоящий допрос? Что скрывать: очень хотелось тряхнуть стариной и побеседовать с Грейвсом как следует. Не нравился мне он. А «Наследие» просто источало скрытую опасность…

Но штука в том, что заняться Грейвсом и «Наследием» всерьёз я не мог. И вовсе не в силу патриотических соображений. Причина была посерьёзнее.

– Ладно, Грейвс, – произнёс я, поднимаясь. – Хватит кукситься, выше голову. Вам её пока не оторвали. Сейчас мы пройдём в ваш кабинет, и вы напишете объяснение на имя Буранова. Правильное, грамотное объяснение. – Поправив галстук, я уточнил: – Тезисы я вам, так и быть, продиктую.

Глаза у Грейвса из больных сделались квадратными.

– Вы? – только и сказал он. Произнося это предельно короткое слово, он ухитрился запнуться: – С какой стати?

Вместо ответа я достал из кармана и предъявил значок. На нём был вытеснен британский лев и буквы «НП». При виде маленького платинового кружка Грейвс подскочил, как ужаленный.

– Где вы его взяли? – воскликнул он, глядя на меня чуть ли не с ужасом.

– Премьер-министр Хэррингтон вручил, – буднично сообщил я. – Собственно, предъявить его надо было Аткинсону, а не вам, но ситуация изменилась… Ещё вопросы есть? (Грейвс очумело покрутил головой.) Ну, и хорошо, что нет. Пойдёмте.

По пути в кабинет Грейвса я в который раз прокручивал в памяти недавнюю встречу с Хэррингтоном.

О «Наследии прошлого» я к тому времени кое-что знал. Поскольку дело об исчезновении Дженкинса проходило по моему департаменту, я нашёл подборку его последних публикаций, в том числе о «Наследии», прочитал. Любопытно, конечно… однако чего только не пишут в свободной стране. У Дженкинса вообще была репутация разгребателя грязи. И уж точно не связывал со статьёй об «НП» высказанную как бы вскользь просьбу министра не слишком усердствовать в поиске журналиста. А просьба министра, как известно, равнозначна приказу. Я выкинул это дело из головы и вспомнил лишь после неожиданного приглашения к Хэррингтону.

Детали визита на Даунинг-стрит, 10 опускаю. Скажу только, что встреча состоялась в маленькой гостиной на втором этаже за чайным столиком, а вовсе не в рабочем кабинете премьера. Да и характер беседы, длившейся около часа, трудно было назвать официальным. Хэррингтон сообщил, что решил назначить меня сопредседателем межправительственной комиссии по расследованию убийства, совершенного в деревне Эйвбери, графство Уилтшир. Погиб российский офицер ООГ, и расследование вёл мой департамент. Таким образом, назначение выглядело вполне логичным, непонятно только, почему Хэррингтон решил сообщить о нём лично, а не доверил эту формальность министру. Но вскоре ситуация прояснилась.

Хэррингтон сказал, что, по совпадению, неподалёку от места убийства располагается офис исторического общества «Наследие прошлого». В высшей степени нежелательно, чтобы комиссия, в составе которой российские офицеры спецслужб, в ходе расследования заинтересовалась обществом. Но уж если заинтересуется, сопредседатель Мортон должен всячески – всячески! – гасить этот интерес и уводить расследование как можно дальше от НП. Действовать, разумеется, надо в высшей степени аккуратно и естественно. «Здесь я рассчитываю на ваш огромный опыт, превосходный интеллект и великолепную изобретательность… Не надо смущаться, мистер Мортон. Благодаря этим качествам вы стали одним из лучших сыщиков королевства. А может быть, и лучшим…»

Но кое-что меня смутило. Не комплименты премьера, само собой. Я себе цену знаю. Было неясно, почему ещё до начала расследования Хэррингтон поручает морочить головы коллегам по комиссии. Со всей возможной деликатностью я задал этот вопрос. Премьер на вопрос ответил. Но прежде он взял с меня слово джентльмена и патриота, что всё сказанное останется между нами. Заинтригованный, слово я, разумеется, дал. И получил ответ, после которого невольно вспомнилась библейская мудрость «Во многих знаниях многие печали». Или, говоря проще, меньше знаешь – крепче спишь…

Хэррингтон сообщил, что под вывеской безобидного исторического общества скрывается правительственный, глубоко законспирированный исследовательский центр. Нет смысла вдаваться в характер его деятельности. Скажем только, что при помощи методов нетрадиционной науки в Эйвбери ведутся разработки нового сверхоружия, аналогов которого не существует. С помощью этого сверхоружия раз и навсегда будет покончено с диктатом франко-российского союза. Без преувеличения, мир изменится, и владыкой нового мира станет Альбион.