Книга Пятнадцать жизней Гарри Огаста - Клэр Норт

Винсент снова надолго погрузился в молчание. Затем встал, прошелся по комнате взад-вперед, заложив руки за спину. А потом сказал:

– Весь вопрос в том, Гарри, о каком мире вы говорите. Мы не уничтожаем мир – мы уничтожаем лишь один из миров. Мы не какие-нибудь монстры от науки и не сумасшедшие. Нельзя отрицать, что наша деятельность оказывает влияние на течение событий – это попросту неизбежно. Но при этом меняется только один мир. Однако же мы живем, умираем и снова рождаемся, а все остальное не имеет значения.

– Не согласен с вами. Мы меняем жизни людей. Для нас это, может быть, и не важно. В глобальном масштабе жизнь одного человека, возможно, и не имеет никакого значения. Но речь идет о миллиардах людей. Да, в распоряжении каждого из обычных смертных меньше времени, чем в нашем. Но их намного больше, чем нас. Поэтому мы должны учитывать… последствия наших действий. Мы должны учитывать интересы всех. Мы не боги, Винсент, и наши знания не дают нам права играть роль Всевышнего.

Мой собеседник еще пару раз прошелся по комнате, размышляя, затем громко выдохнул и заговорил:

– Да, я согласен, мы не боги, Гарри. Но то, чем мы занимаемся, сделает нас богами, даст нам возможность стать творцами всего сущего. Вы говорите, что мы наносим миру и живущим в нем людям ущерб. Но я этого не нахожу. Послание, которое члены клуба «Хронос» передают друг другу через поколения? Но оно ничего не значит. Мы оба – и вы, и я – прекрасно осознаем, что ни путем математического, ни путем исторического анализа нельзя прийти к однозначному выводу о том, что происходящее – результат именно наших действий. Слишком уж много здесь работает самых разных факторов.

– У вашей идеи создания квантового зеркала есть обратная сторона. А что, если…

– Если, если! – раздраженно перебил меня Винсент. – А что, если мы своими действиями нанесем ущерб будущим поколениям? Что, если мы необратимо меняем существующий мир? Таких «если» можно придумать тысячи! Я думал, вы выше всего этого. – В его голосе зазвучали нотки презрения. Он ударил ладонью по стене и какое-то время стоял не двигаясь, слушая, как затихает звук хлопка. – Вы нужны мне, Гарри. Вы не просто участник проекта и даже не просто мой друг. У вас блестящий ум. Ваши знания, ваши идеи, ваша поддержка… все это мне необходимо. Еще несколько жизней – и я смогу открыть законы существования мира. Мне нужно, чтобы вы оставались со мной.

– Работа над вашим проектом была самым интересным, самым замечательным временем за все прожитые мной жизни. Наверное, так будет и в дальнейшем, если мы продолжим исследования. Но я считаю, что здесь, сейчас, мы должны остановиться – до тех пор, пока не научимся предвидеть последствия того, что мы делаем.

Винсент молчал, и это придало мне сил.

– Если мы установим контакт с руководством клуба «Хронос», – снова заговорил я и услышал, как из груди Винсента вырвался стон ярости, – мы получим возможность связаться с грядущими поколениями калачакра, которые могут быть знакомы с еще более совершенными технологиями. Мы сможем оценить воздействие, которое оказала наша работа на будущее, на людей…

– Клуб «Хронос» – это безнадежные ретрограды! – рявкнул Винсент. – Они никогда не изменятся, потому что отвергают все, что может создать угрозу их комфортному существованию. Они сразу же с нами разделаются, Гарри, может, даже сотрут все воспоминания о нас. Такие, как мы с вами, для них опасны, потому что мы не хотим без конца бездельничать, пить вино и нежиться на солнце.

– Что ж, тогда мы не будем вступать в контакт с клубом. Мы просто выбьем на камне послание, в котором попросим сообщить нужную нам информацию. При этом мы можем сохранить полную анонимность. А когда мы узнаем…

– На это уйдут тысячи лет! – заорал Винсент. – Вы готовы ждать столько времени?

– Насколько я знаю, вы работаете над своим проектом уже очень давно…

– Да, я работаю над ним десятки жизней, сотни лет, Гарри, и мой проект – это моя цель. И вы меня не остановите, Гарри, понятно вам?

Что это было – просьба или угроза? Возможно, и то и другое.

– Я всегда буду вашим другом, Винсент. Всегда, – сказал я, чувствуя, как в груди у меня набухает тяжелый комок.

Было ли это ощущение того, что мы оба в глубине души обманываем и сами себя, и друг друга?

Трудно сказать, о чем думал в это время Винсент. Он сел, откинулся на спинку стула, взял со стола рюмку, увидел, что она пуста, и с улыбкой поставил ее обратно.

– Могу я попросить вас взять небольшой тайм-аут и подумать? – спросил он. – Если в итоге вы придете к тому же…

– Разумеется. У меня в этом нет никаких сомнений.

– …то мы найдем какую-нибудь взаимоприемлемую формулу наших дальнейших отношений. Но знайте, если вы решите покинуть меня, Гарри, это будет ужасно. Не представляю, как я смогу это перенести. Впрочем, я понимаю… если вас мучает совесть…

– Что ж, давайте подождем неделю, – сказал я и пожал плечами. – В конце концов, важные решения не принимаются наспех.

Через четверть часа я был в своей комнате, повернул в скважине ключ, запирая дверь, и десять секунд спустя принялся складывать в саквояж теплую одежду, размышляя над тем, каким образом лучше всего осуществить побег.

Глава 53

Я когда-нибудь рассказывал вам о том, как меня похитили аргентинские бандиты? Я в то время был бизнесменом. Это означало, что я был главой некой компании, руководя людьми, которые делали всю черновую работу, а большую часть прибыли перекачивал в клуб «Хронос» – в полном соответствии с его основными установками. Живя в Аргентине, я наивно полагал, что не привлекаю к себе никакого внимания, а потому не ожидал и проблем.

Меня похитили, когда я ехал на рынок. Сделано это было весьма непрофессионально – автомобиль преступников врезался в мою машину сбоку с такой силой, что она перевернулась, так что я вполне мог погибнуть там же, на месте. К счастью, я отделался вывихом плеча и двумя сломанными ребрами.

Когда я выбрался из опрокинувшегося авто, из пикапа, который меня протаранил, выскочили два типа в натянутых на лица лыжных шапочках с прорезями для глаз. «Молчать! Молчать!» – заорали они на плохом английском, поволокли меня в свою машину и бросили на заднее сиденье. Все это заняло не более двадцати пяти секунд.

В течение всей поездки я, находясь в состоянии шока, лежал лицом вниз, держа руки на затылке. По тому, как машина то и дело подскакивала на ухабах, я понял, что мы катим по какому-то проселку, а когда воздух явно стал более влажным, догадался, что мы в лесу. Поэтому, когда автомобиль остановился и меня вытащили из салона, я нисколько не удивился, увидев, что нахожусь на небольшой лесной поляне. Сырая земля вокруг меня буквально кишела червями и гусеницами. Похитители связали мне руки веревкой, накинули на голову мешок, остро пахнущий жареным кофе, и повели в глубь лесного массива. Неудивительно, что я, ничего не видя перед собой, через некоторое время подвернул ногу и растянул лодыжку. Преступники начали спорить, что делать дальше. В конце концов они сделали грубые носилки из толстых веток. Меня положили на них и понесли, причем сучки, впивавшиеся в спину, причиняли мне немалые страдания. Когда мы добрались до лагеря похитителей, преступники сняли лыжные шапочки, заменявшие им маски. Меня приковали ржавой цепью к вкопанному в землю столбу, после чего сфотографировали с лежащим у моих ног свежим номером газеты. Прислушавшись к разговорам похитителей, я узнал, что за меня в качестве выкупа собираются потребовать 300 тысяч долларов.