Книга Ночной консьерж - Йенс Фишер

Казбеков дернул кадыком, помолчал несколько секунд, затем наклонился и положил старый офицерский погон на крышку гроба. Застыв на пару секунд со склоненной головой, он выпрямился и отошел, уступив место следующему оратору.

Спустя еще несколько речей распорядитель с траурной лентой подал знак. Мужчины засуетились, заскрипели тросы, и гроб медленно поплыл вниз, в черный прямоугольник могилы. Раздались приглушенные рыдания. Солдаты щелкнули затворами и расстреляли ясное июньское небо троекратным залпом. Вороны испуганно взметнулись с деревьев, карканьем проклиная незваных пришельцев, вторгшихся в их размеренную жизнь.

Люди друг за другом прошли мимо могилы, бросили по горсти земли на полированную крышку гроба. Затем медленно, с торжественной степенностью персон, исполнивших важный долг, начали расходиться.

Казбеков сделал знак Романову. Тот пристроился через пару человек за шефом и поравнялся с ним у кладбищенской ограды.

– Про дугу времени было неожиданно… Откуда это? Немецкие экспрессионисты? Пелевин?

– Есть сдвиги по заказчику? – проигнорировал замечание полковник.

– Никаких. У меня семь человек работают по нему круглые сутки. Пока без зацепок. Но, я думаю, используем Консьержа.

– А что по нему?

– Ни с кем не связывался, дома не появлялся. Телефон выключен, видимо, понял, что мы слушаем. И электронной почтой больше не пользовался.

– Капитан! Этот косяк полностью на тебе! Он же был у тебя в руках… и то, что ты упустил его – непростительный промах. Ты головой отвечаешь за результат. Я не преувеличиваю! – Казбеков посмотрел на Романова акульим взглядом, прозрачным и безжизненным, таким же, каким несколько минут назад смотрел на гроб генерала Березина.

– Я понимаю. – Романову меньше всего хотелось в эту минуту оправдываться, но он повторил заученную фразу. – Девушка появилась, как черт из шкатулки. Из ниоткуда. Она не проходит у нас ни по контактам Консьержа, ни по связям Али. Вообще неизвестно, кто она и на кого работает. Возможно, из числа обиженных клиентов. Прорабатываем сейчас эту линию.

– Хорошо, если б так…

– Что вы имеете в виду?

– А сам-то как думаешь? – Полковник остановился у автомобиля. – Время сейчас такое… зыбкое. Все вокруг начинают с чем-то бороться. Эти – с коррупцией, те – с оборотнями, третьи – черт знает с чем! Полицию чистят, переименовывают, мать их. Тьфу! И генерал Березин, царствие ему небесное, слухи ходили, работал последнее время для какого-то очень закрытого комитета в Администрации президента. Как ты думаешь, что он мог для них делать?

Романов пожал плечами:

– Консультировал, наверное…

– Да? – Казбеков взглянул на Романова коротко, но взгляд этот был как удар хлыстом. – Консультировал, говоришь… И умер скоропостижно от инсульта в пятьдесят шесть лет. Ты веришь, что это был инсульт? Настоящий инсульт, а не тот, который нас с тобой и покойного генерала учили делать в школе разведки? – Казбеков снова впился взглядом в лицо Романова. Только теперь это был взгляд проницательный, которым выворачивают собеседника наизнанку, пытаются прочесть его между строк.

– Я… Не знаю. Я запрещаю себе об этом думать. – Романов старался выглядеть растерянно.

– Думать всегда надо. Только не со всеми нужно делиться мыслями. Мне жаль генерала. Говорю это тебе, потому что ты ведь раньше в его ведомстве служил…

– Пять лет назад. Кажется, две жизни прожил за эту пятилетку. Столько всего поменялось, столько дел завели, закрыли, закончили…

– Мне не следует говорить такое… Но ты мне нравишься, капитан. По-человечески нравишься. В кабинете об этом не скажешь, а здесь… здесь все располагает. – Полковник глубоко вдохнул густой, насыщенный озоном кладбищенский воздух. – Когда-то и нас сюда проводят. Но… – В голосе Казбекова вновь зазвучал металл. – Я ничего не смогу сделать, если ты провалишь дело с Заказчиком. И с Консьержем… Он сейчас главная персона и для них, и для нас. Никто не должен его получить. Информация об операции «Шейх» не должна выйти наружу. Любой ценой. Понимаешь меня?

Романов коротко кивнул. Слова были излишни.

Вороны кружили низко и каркали так громко, что, казалось, уже репетируют заупокойную тризну по нему. Хотелось отобрать оружие у караула и расстрелять этих мерзких птиц.

Казбеков брезгливо поморщился, кивнул капитану и нырнул в автомобиль. Когда черный «мерседес» полковника отъехал, Романов достал телефон, отыскал в адресной книге номер, написал несколько слов и нажал кнопку отправления. Через секунду ему пришло ответное сообщение о том, что данный номер больше не обслуживается.

* * *

На всякий случай Серж сказал водителю два раза проехать узкими переулками с односторонним движением, пересекающими Бульварное кольцо. Никто их не преследовал и никто за ними не следил.

– Даже немного обидно. Такое ощущение, что твой труд никто не ценит. У вас равнодушная страна! – Кристина сосредоточила внимание на зеркале заднего вида. – Я мобилизовала лучших людей Москвы, устроила протестную акцию, дала повод новостям, властям и мировым аналитикам, а мы, получается, никому и не нужны…

Серж не мог разделить ее благодушной иронии. Он был уверен, что они под контролем. Только контроль этот гораздо более изобретательный, чем может себе вообразить Кристина. Консьерж сам пользовался технологиями в простом бизнесе – развлечении людей. Не будучи технарем по призванию, он понимал, что владеет лишь тысячной долей информации о них. И от этого знания становилось еще тревожней. Даже стресс, который он испытал в отеле, казался сейчас незначительным.

Когда съемочная группа «Си-эн-эн» вместе с управляющим Чехониным поднялись на лифте в кабинет, Серж не почувствовал облегчения. Каждую секунду, пока они спускались вниз, и внизу, в фойе, он ждал, что откуда-нибудь из-за спины, с потолка, из любой бутылки в баре подобно джинну явится коренастая фигура капитана Романова. Но никаких признаков капитана или его людей не было. В отеле царил деловитый покой. Постояльцы застыли у стоек – барных и регистрационных. Персонал передвигался бесшумно, так что был слышен гул кондиционеров. Казалось, что произошедшее двумя часами ранее – люди Али и Романова, устроившие, сами того не подозревая, двойную засаду в фойе, – все это было дурным сном или съемкой сцены для остросюжетного фильма.

Чехонин набросился на Сержа с такой яростью, что порвал ему рубашку:

– Как ты смел подставить меня телевизионщикам?! Я пустил тебя, потому что ты попросил! И что за это? Такая твоя благодарность?! Не звони мне больше!

От всегдашней невозмутимости управляющего Димы не осталось следа. Его сотрудники, забыв о рабочих обязанностях, украдкой наблюдали за бурной сценой, делая выводы и заведомо проникаясь ужасом перед начальственным гневом.

– Арабы… – вмешалась Кристина. – Здесь были арабские террористы!