Книга Не позже полуночи и другие истории (сборник) - Дафна Дюморье

Робин разделся, лег в кровать и, включив лампу, разложил на коленях карту современного Иерусалима. Он принялся сравнивать ее с картой Иерусалима тридцатых годов первого века по Рождеству Христову, которую специально для него у кого-то одолжил отец.

С полчаса он изучал обе карты, после чего, как и обещал бабушке, погасил свет. «Священники и ученые все неправильно вычислили, – подумал Робин, – они перепутали ворота, через которые вышел Иисус. Завтра я сам отыщу Голгофу».

– Прибывших в святой Иерусалим просим проходить в ворота.

– Желаете гида? Какой язык – английский? немецкий? американский?

– Справа от вас – церковь Святой Анны, место рождения девы Марии.

– Желающих посетить несравненную Харам эш-Шариф[96], осмотреть Купол Скалы, часовню Каменных Уз[97] – просим пройти налево.

– К Еврейскому кварталу, к бывшему храму, к Стене Плача[98] – сюда, пожалуйста.

– Паломники ко Гробу Господню следуют прямо по Via Dolorosa[99].

– Прямо – Via Dolorosa… Крестный путь…

Эдуард Бэбкок и его группа стояли под аркой ворот Святого Стефана[100]. Со всех сторон их осаждали гиды всевозможных национальностей, и Бэбкок жестами отказывался от их назойливых предложений. В руках он держал свой собственный план городских улиц и листок с инструкциями, который ему сунул курьер перед самым выходом из отеля.

– Постараемся держаться вместе, – говорил он, поворачиваясь то в ту, то в другую сторону, чтобы в напирающей толпе не потерять своих подопечных. – Иначе мы ничего не увидим. Прежде всего надо помнить, что Иерусалим, который мы собираемся посетить, построен на камнях Иерусалима времен Спасителя. Мы будем ходить и стоять на много футов выше той земли, по которой ступала нога Христа. То есть…

Пастор снова заглянул в свои записи, но тут полковник схватил его за руку.

– Перво-наперво, – оживленно сказал он, – разверните свои войска там, где они будут контролировать территорию. Предлагаю начать с церкви Святой Анны. За мной.

Повинуясь сигналу, маленькое стадо повлеклось за своим временным пастырем и вскоре оказалось на большом дворе у левого придела церкви Святой Анны.

– Построена крестоносцами, – тоном оратора возвестил полковник. – Закончена в двенадцатом веке. В те времена люди знали, что делают. Один из прекраснейших образцов архитектуры крестоносцев, какие вам доведется увидеть, – и, обратившись к Бэбкоку, добавил: – Знаю эту церковь с прежних времен, падре.

– Понимаю, полковник.

Бэбкок с облегчением вздохнул и засунул свои записи в карман. По крайней мере, на время в них не будет необходимости. Полковник, который за завтраком выглядел несколько подавленным, почти обрел свой всегдашний пыл и самоуверенность. Послушно следуя за своим предводителем, группа обошла полупустую церковь. До того они уже осмотрели францисканскую церковь Всех Народов в Гефсиманском саду; церковь Святой Анны совсем не походила на первую, и тем не менее тягостная необходимость соблюдать тишину, шаркающие шаги, рассеянные взгляды, неспособность разобраться в смешении стилей и, наконец, чувство облегчения, когда после окончания осмотра можно выйти на солнце, – все было то же самое.

– Увидел одну, считай, что видел все, – шепнул Джим Фостер Джил Смит, но та лишь пожала плечами и, не взглянув на него, отвернулась.

Нечистая совесть? Ну что ж, коль у нас теперь такое настроение, пусть будет так. Вчера вечером мы пели по-другому…

Поправляя на голове голубой шифоновый шарф, чтобы он свободно спадал на плечи, леди Алтея внимательно наблюдала за мужем. Кажется, он снова стал самим собой. Когда вчера вечером она вошла в спальню и увидела, что он спит, то вздохнула с облегчением. Нет, она его ни о чем не расспрашивала. Лучше не трогать эту тему. Утром в машине, отъезжавшей от церкви Всех Народов, леди Алтея заметила своих друзей, лорда и леди Чейзборо, – разумеется, они остановились в отеле «Царь Давид» – и договорилась встретиться с ними у Купола Скалы в одиннадцать часов. Какой сюрприз! Если бы знать, что лорд и леди Чейзборо собираются в Иерусалим, то можно было заказать номера в том же отеле. Но ничего – обменяться новостями про общих знакомых времени хватит.

– В конце двора что-то происходит, – сказал Робин. – Дедушка, посмотри, там настоящая очередь. Мы тоже встанем в нее? Похоже, там ведутся какие-то раскопки.

– Купальня Вифезда[101], – ответил полковник. – С тех пор как я был здесь, они многое сделали. По-моему, там особенно нечего смотреть. Часть городского водостока, тогдашняя канализация.

Но Робин уже бежал к очереди. Его внимание привлекла плачущая девочка, отец которой, неся ее на руках, проталкивался к началу очереди.

– Интересно знать, что они делают с ребенком? – спросила Кэт Фостер.

Бэбкок снова принялся за свои записи:

– Место бывшего Овечьего рынка. Вы, миссис Фостер, помните в пятой главе Евангелия от Иоанна купальню Вифезду, где расслабленный ждал исцеления? И как Ангел Господень по временам сходил в купальню и возмущал воду? Спаситель исцелил человека, который тридцать восемь лет был хромым. – Бэбкок обратился к полковнику. – Я думаю, нам следует хотя бы взглянуть на нее.

– В таком случае – за мной и вперед, – заявил полковник. – Но предупреждаю – это всего лишь часть старой городской канализации. Ну и хлопот было у нас с ней в сорок восьмом году!

Тем временем мисс Дин все еще стояла на паперти церкви Святой Анны. От царящих кругом шума и суматохи мысли у нее в голове путались. Интересно, что имел в виду преподобный Бэбкок, когда говорил, что они будут ходить на несколько футов выше той земли, по которой ступал Спаситель? Без сомнения, эта церковь очень красива, но, по словам полковника, и она построена на фундаменте более древней церкви, а ту, в свою очередь, возвели над скромным жилищем святых Иоакима и Анны. Неужели преподобный хотел сказать, что родители Богоматери жили в подземелье? В том самом чудном гроте, куда они заглянули перед тем, как выйти из церкви? Она так надеялась, что созерцание грота вдохновит ее, но, напротив, – иллюзии рассеялись. На той безмятежной картине, что всегда рисовалась ее воображению, святой Иоаким и святая Анна жили в прелестном беленьком домике с маленьким, утопающим в цветах садом, а их благословенная дочь, сидя рядом с матерью, училась шить и штопать. Когда-то у нее висел календарь именно с такой картинкой: этот календарь она хранила долгие годы, пока Дора не сняла его со стены и не выбросила.