Книга Путешествие на Тандадрику - Витауте-Геновайте Жилинскайте

Щенок, будто его внезапно разбудили, вздрогнул:

— Чего… кого?

— Ответь мне, Кутас…

— Да ну тебя, — грубо прервал её тот. Он плотно стиснул челюсти, седые брови низко нависли над его глазками. — Ну вас всех!

— Фи! — с отвращением передёрнулась Лягария. — Что за хулиганские манеры!

— Отстань! — огрызнулся щенок.

Тогда и командир удивлённо посмотрел на Кутаса. Такого хамства Кадрилис от щенка не ожидал. Нет, больше у него не будет колоть под потайным кармашком: стоит ли переживать из-за дурака! Брал бы пример хоть с него, Кадрилиса, который был и «хаосом», и «горячей головой», а сейчас по-деловому собран, как и положено командиру. Кутас же не только не добился хоть какого-нибудь сдвига… то есть прогресса, но и скатился вниз, в болото хулиганства! Референт абсолютно верно отозвалась о его манерах. И если щенок не намерен исправлять ошибки в своём поведении, то долг Кадрилиса, как командира, — применить к нему официальные… как их там… санкции!

— Кви-кви-кви… — снова заколыхалась от смеха под щёткой пылесоса референт. — Я ведь тебя, Твинчик, просила… не щекочи подошвы… ой, умру от смеха… кви…

— Уж как получается, — прыснул вслед за ней пингвин.

Лягария прямо-таки задыхалась от смеха, её подбородок раздулся, спина выгнулась — и вдруг на весь салон прозвучал её дикий крик.

— Что случилось? Катастрофа? — едва не оборвал ремень безопасности командир. Он решил, что обшивку корабля снова пробил метеорит, который и врезался Лягарии в бок.

— А-а-а-а! — вопила лягушка. — Мой крысиный зуб!

— Вот он, — протянул ей перловую крупинку Твинас, успевший выхватить её из трубы пылесоса, — вот ваш крысиный зуб!

Лягария даже не повернулась в его сторону.

— А-а-а-а! — вопила она как заведённая.

— Внимание! — прозвучал неизменно спокойный голос пилота. — Наш корабль…

— А-а-а-а! — забивал его вопль лягушки. — Моя рана от крысиного зу-у-у-ба!

Терпение добряка пингвина лопнуло, и он заткнул пасть крикуньи шлангом от пылесоса. Язык Лягарии целиком втянулся в трубу.

— Это вовсе не крысиный зуб, — повторил сыщик, — а перловая крупинка.

— Варёная или сырая? — полюбопытствовала Эйнора.

Лягария, разумеется, осадила бы её, да не могла вытащить язык из шланга.

— Инвалид перловой крупы, — усмехнулась Эйнора.

Твинас выключил пылесос, и вновь обретшая язык лягушка воскликнула сквозь слёзы:

— И всё-таки нанесённая врагом рана была, есть и будет!

— Да не было никакой раны, — спокойно пробасил сыщик. — У вас из спины когда-то торчала резиновая трубочка, её конец заканчивался резиновой грушей. Когда дети её нажимали, вы плясали, как под дудочку. В один прекрасный день трубочка выпала, а в дырку кто-то насыпал крупы. Вот и вся ваша боевая биография, она гроша ломаного не стоит.

— Фи! — передразнила лягушку Эйнора.

Крупинка упала на пол, а сыщик вперевалочку проковылял к своему креслу, стараясь не смотреть на Эйнору, хотя всем своим существом он жаждал услышать от неё ласковое слово, увидеть движение длинных ресниц.

— А ведь я, — зашмыгала референт, — я-то считала тебя настоящим джентльменом, Твинас…

Сыщик-джентльмен слегка смутился и развёл крыльями. И всё же он остался доволен: операция «К», иными словами, операция «Крупа» завершилась успешно. Эйнора хохотала от души, а командир хмурил лоб и листал блокнот в надежде найти в нём ответ, как ему поступить в данном случае: заступиться за своего референта или вообще отказаться от его услуг?

— Спокойствие! Больше спокойствия и дисциплины! — не придумав ничего лучше, постучал он карандашом по бутылке. — Не порите горячку! И не устраивайте хаос!

Один лишь Кутас не обратил никакого внимания на историю с крупинкой. Его не вывел из оцепенения даже голос пилота, объявивший:

— Внимание, внимание! Корабль «Серебряная птица» совершает посадку! Внимание! Специальное сообщение для командира!

— Слушаю! Специально слушаю! — ответил командир, только сейчас сообразив, что ремни безопасности не требуются и можно встать у пульта.

— Рапортую! — объявил пилот. — Ориентир обнаружен! Садимся на планету — спутник Тандадрики! Повторяю: ориентир обнаружен.

— Ориентир обнаружен! — повторил командир и, чтобы лучше слышать, вытащил из-под фуражки ухо.

— Ура! — одновременно воскликнули все пассажиры. — Тандадрика нашлась! Ура, ура, ура!

— Ещё один специальный рапорт для командира! — вновь послышался голос Менеса.

— Я слушаю! Я сам слушаю! — торжественно ответил командир, ощупывая, все ли пуговицы его мундира застёгнуты, и вешая через плечо планшет. — Приказываю рапортовать!

— Как и предписано инструкцией, мы спускаемся на спутник Тандадрики! Отсюда мы должны наладить радиосвязь с Тандадрикой и ждать рейдового корабля, который и доставит нас на тандадрикский космодром.

«Серебряная птица» мягко стукнулась о поверхность спутника, а командир, в сияющем золотом мундире и с планшетом через плечо, как соломенный сноп рухнул на пол. Всё-таки слишком рано он отказался от ремня безопасности.

— О, мой командир, — подскочила к нему референт Лягария. — Вы оцарапали ухо!

Лягушка бесцеремонно содрала с носа Кутаса пластырь и заботливо наклеила его на командирское ухо.

— Ну и выдержка у нашего командира! — с восхищением сказала она. — Другой бы на его месте уже вопил от боли.

— Как ты из-за крупинки, — уточнила Эйнора.

— Спасибо за замечание, — поблагодарила лягушка, — но вы, видимо, не в курсе, что референта командира может критиковать исключительно сам командир.

— Вот именно, — высокомерно подтвердил командир. — Своего референта критикую я сам, лично.

Эйнора так и не успела ответить, так как дверь корабля открылась. А Твинас миролюбиво заметил:

— Да будет вам, путешествие вот-вот закончится. Трубки морёные, чего ради нам ссориться?

Все примолкли, только сейчас по-настоящему осознав серьёзность момента. Путешествие, которому, казалось, не будет конца, завершается! Трудно поверить, что придётся расстаться с «Серебряной птицей», что в последний раз открылась дверь корабля и спускается трап…

— Теперь-то все наверняка убедились, — обвёл глазами присутствующих командир, — как правы были те, кто не хотел возвращаться назад, а предпочли дальнейшее путешествие и риск!

Сказанное, разумеется, относилось к Кутасу. Он, как ни странно, спокойно поднял глаза и произнёс:

— Зато я правильно поступил, когда решил остаться на сгоревшей планете.

Командир снисходительно усмехнулся: