Книга Ладья викингов. Белые чужаки - Джеймс Л. Нельсон

Маэлсехнайлл ничего не сказал, и никто не осмелился ничего добавить. Он внимательно вглядывался в горизонт.

С вершины высокого холма Тары открывался обзор на несколько миль вокруг, а дальше зеленые поля терялись в дожде и тумане. Вода стекала с краев его шлема, как дождь со скатов крыши, но король этого, похоже, не замечал. Его бледно-голубые глаза щурились от дождя.

Фланн заерзал в седле. Ему казалось, что он должен хоть что-нибудь сказать, но тут Маэлсехнайлл наконец заговорил:

— Он пойдет к воде. Он северянин, всех северян тянет к воде. Начальник стражи!

— Господин! — Бриан Финнлиат придержал коня.

— Бери своих людей и собак, ступайте по северному тракту. Вели рассеяться, чтобы охватить как можно большую территорию. Мы тоже разделимся и будем ехать следом. Клянусь небесами, они устремятся к реке Бойн.

Вначале Харальд не слышал собак. Он проснулся в теплом уютном месте, где они с Бригит наслаждались друг другом. Все еще в полусне, он ощущал лишь покой и негу, не вполне осознавая, где находится.

Почувствовав, что девушка прижимается к нему всем телом, он вспомнил о том, что здесь случилось, и обнаружил, что уже возбужден и готов продолжать. Желание было очень сильным, оно захватило все его существо, не оставив места никаким связным мыслям. Он перекатился на бок и мягко толкнул Бригит в плечо, подминая ее под себя. Вечером она показала ему немало чудес, о существовании которых он не знал, но, пусть они и пришлись ему по душе, больше всего ему хотелось перейти к основному занятию.

Бригит все еще спала, но тихонько мурлыкнула в ответ на прикосновение, отчего Харальда тут же словно накрыло обжигающей волной: он чуть не взорвался от этого звука. И все же, понемногу просыпаясь, он начал ощущать, что, помимо желания, его охватывает странная тревога. Что-то было не так.

Он провел губами по нежной шее девушки, накрыл ладонью ее грудь, и в этот момент осознал причину своей тревоги.

Собаки!

Харальд резко развернулся, сел и уставился в темноту. Он чувствовал, как Бригит потягивается, обнимает его за талию и приподнимается на локте. Чувствовал, что она на него смотрит, но все его внимание принадлежало теперь тому, что происходило за глинобитными стенами хижины.

Собаки…

Не охотничья стая, но и не один пес, это уж точно. Примерно в миле отсюда? Возможно. Если не ближе.

Харальд сбросил покрывала и вскочил, отыскивая в тусклом свете свою одежду. Штаны валялись там же, где он их сбросил. Харальд подхватил их и запрыгал по комнате, поспешно натягивая их на ноги.

Бригит теперь смотрела только на него, широко раскрыв глаза. Харальд указал на уши, а затем на стену, кивнул, и она кивнула в ответ. Он поднял с пола ее платье и кинул к ней на постель, жестом прося поторопиться и надеясь, что она поймет.

Сам он подхватил свою тунику и натянул через голову. Ткань была сырой, холодной и противной на ощупь. Он забыл подвесить ее над очагом для просушки, но в тот момент, когда он сбрасывал одежду, ему было не до разумных мыслей о мелочах.

Он прошелся по хижине, подхватил копье и приоткрыл дверь. Двор был еле виден в сумрачном синеватом свете, дождь мешался с туманом. Харальд растерялся, все вокруг казалось продолжением сна. Который сейчас час? Утро? Нет. Утром они пришли в эту хижину. А потом проспали весь день. Значит, уже вечер.

Он почувствовал облегчение, сориентировавшись во времени, но собачий лай теперь звучал ближе, гораздо ближе. Он обернулся к Бригит.

— Быстрей! — поторопил ее он и еще успел полюбоваться ее обнаженным телом, пока Бригит одевалась.

Харальд поднял с пола монашескую рясу, два ножа и второе копье. Бригит набросила на плечи свой плащ. На столе у очага лежал хлеб и немного мяса. Он кивком указал на еду, желая сказать, что ее стоит забрать с собой.

Харальд направился к двери, жестом позвав Бригит за собой, и она послушно двинулась следом с затравленным, тревожным выражением лица. Они вышли в холодную вечернюю морось. Судя по звуку, собаки были уже на той стороне холма. Зато Харальду не приходилось гадать, как убраться отсюда. Он понял, как это сделать, едва взглянув на хижину.

Он устремился в обход дома, мимо белых раздувшихся тел бандитов, и бросил копья и монашескую рясу в лодку, вытащенную на берег. Лодка выглядела забавно — двадцатифутовый деревянный каркас с плетеным из тростника навесом. Ничего подобного у северян не было. И все же лодка оставалась лодкой, и этого факта оказалось достаточно, чтобы Харальд ощутил прилив надежды и оптимизма.

Бригит стояла рядом с ним. Он видел страх на ее лице.

— Все хорошо, все будет хорошо, — сказал он, надеясь, что хотя бы тон его голоса немного ее успокоит, но, судя по всему, этого было мало.

Он взял у нее сверток с хлебом и мясом, положил его на скамью в лодке. Собаки лаяли все громче, направляясь к хижине. То были охотничьи собаки, и Харальд не сомневался в том, что охотились сейчас именно на них с Бригит.

Он подхватил Бригит на руки. Она тихо ахнула от неожиданности, когда он поднял ее над бортом и усадил на скамейку рядом со свертком с едой. Харальд схватился за нос лодки и толкнул. Лодка заскользила к воде, но поддавалась трудней, чем он ожидал. Харальд догадался, что не следовало сразу усаживать в нее Бригит, но было уже поздно, и он не хотел показаться глупым, заставляя девушку снова выйти на берег.

Он налег на борт. Лодка сдвинулась на полперча. А затем собаки показались на вершине холма и помчались по южному склону, готовые растерзать и Харальда, и лодку.

Харальд покосился на собак, на лодку, снова на собак. Теперь он тем более не мог позволить Бригит выйти из лодки, а ее вес метал ему столкнуть лодку в воду прежде, чем собаки до него доберутся.

«Вначале надо убить собак», — решил он и схватил свои копья.

Он ненавидел собак. И почему эти проклятые ирландцы держат их у себя целыми стаями?

Первый пес был уже в десятке шагов от берега и мчался к ним, раскрыв пасть и выкалив язык. Быстро темнело, и Харольду приходилось напрягать зрение. Он вытер лицо и глаза, мокрые от дождя, упал на одно колено и выставил копье перед собой, уперев конец древка себе в ногу. Так обычно охотились на кабанов, но против разъяренного пса пот прием тоже пригодился — собака прыгнула и сама наездилась на копье, умерев без единого звука.

Харальд бросил древко и схватил второе копье, отбиваясь им, как дубинкой, от другой собаки. Пес, получив удар, завизжал от боли, и его товарищи по стае подрастеряли свой пыл. Они с лаем кружили вокруг, скалили зубы, припадали на лапы. Харальд вертел копьем, отбиваясь.

Он пятился к лодке, когда услышал топот копыт, и не удивился. За стаей собак наверняка следовали всадники, намеревавшиеся схватить его и Бригит. Они были загнанной дичью.

— Один Всеотец, мне сейчас не помешает твоя помощь! — крикнул Харальд в туман и попятился.