Книга Собиратель зла - Виктор Ночкин

Мужик понурился.

— И как это связано с девушками? — Ленлин торопливо оттолкнул Ильму, привстал, потянулся за кувшином и наполнил кружку собеседника.

Тот сразу оживился и продолжил:

— А говорят, он умеет юность хранить, если будет умываться всякую ночь кровью. Черное колдовство, Тьма его возьми! Но оно действует!

— Точно! — поддержал сидевший рядом сутулый Мартос. — Говорят, у него над кроватью крюк железный, на нем человека подвешивает и кровь выпускает! А сам смеется, гадское отродье, и умывается, умывается и смеется.

— А сам смеется, и глотает кровь, и по всему телу размазывает! — выкрикнул еще один мужчина. — Оттого и молодой, цветущий! Розовый весь! Я его видел! Два раза!

— Но прежде чем кровью мыться, естество любит тешить, потому и возят ему девок молодых, — снова заговорил отец Ильмы. — Чтобы сперва как человек насладиться мог, а после — несчастную на крюк! И уж тогда не человеком себя держит, а исчадьем Тьмы!

— И возят ему молодых да красивых! — вставил Мартос. — Потому что он Лорд! И все самое сладкое желает, самое сладкое!

— Мало ли, что ему чужих девок возят! — выкрикнул кто-то. — Он и нашими не побрезгует, ему только дай волю!

— Точно! Наши — самые лучшие!

— Наши девки — краше всех!

Ильма, будто только теперь сообразила, от какой участи избавлена, уронила голову на сложенные ладони и горько зарыдала. Две женщины водрузили на стол блюдо с зажаренным поросенком, вокруг румяных боков плескался жир, в котором плавали мелко порубленные кусочки душистой травы… Ильмин отец и Мартос дружно потянулись к блюду, спеша выбрать куски получше, участники застолья зашевелились…

Ленлин не слушал, он запрокинул голову и шевелил губами. Сейчас не было ни пива, ни шумной толпы, ни свинины, ни жаркого бока Ильмы — поэт был один под небом…

Есть Красный Замок средь лесов,

Там правит Лорд Алхой.

Наполнен злобой до краев

Он, как никто иной!

Ленлин снова ощутил, что говорит не своими словами, до встречи с Корди ему бы в голову не пришла строчка: «Наполнен злобой до краев».

Не верь, красавица, ему,

Не льстись его красой.

Вглядись — в душе увидишь Тьму…

Будь проклят Лорд Алхой…

Поэт сам не заметил, что декламирует вслух — и с каждым словом все громче и громче. И разговоры стихали, участники застолья замирали, обернувшись к Ленлину — не донеся куска до рта, не наполнив опустевшей кружки. Ильма отстранилась, отодвинулась от блондина, потом, широко разводя рукавами, вытерла мокрые щеки и выбралась из-за стола. Ее отец, отвернувшись, высморкался на пол — и, похоже, сам смутился, что вышло громко. Вернулась девушка, протянула Ленлину лютню в чехле и всхлипнула.

Поэт оглядел притихших селян и взялся за бечевки, стягивающие на грифе плотную ткань…

* * *

Когда ночь окутала округу темно-синим пологом и на западе угасло багровое зарево, Корди крадучись вышел из-под прикрытия деревьев. Он знал, что со стены не могут заметить, его фигура в темных доспехах сливается с тенью у подножия высоченных деревьев. Юноша следил, как бредут по гребню стены огоньки факелов. Периметр часто обходят, если сбить стражника стрелой, поднимется крик — караульные ходят по двое. Нет, на стену нужно подняться быстро и незаметно.

Дождавшись, чтобы солдаты миновали обращенный в его сторону участок стены, Корди побежал. Остановился у подножия, прижался к разогретому за день кирпичу, замер. Над головой прошелестели шаги — еще пара караульных. Юноша поглядел вверх, выбрал зубец и вскинул лук. Стрела с тихим шипением взмыла к темно-синему небу, Корди ждал. Самодельная веревка в руках дернулась, ослабла. Удачно — стрела, утяжеленная подобранным в ручье круглым камешком, свалилась по другую сторону каменного прямоугольника. Корди забросил лук за спину, в приготовленную петлю, схватил концы веревки, стянул, сплел узлом, потом для верности — еще раз. Поставил ногу на вертикальную поверхность, перехватил рукой жесткий трос, свитый из гибких веток. Другую ногу — другую руку — вот он уже висит, упираясь сапогами в теплые кирпичи. Корди, перебирая руками и переставляя ноги, двинулся вверх — к обвитому веревкой зубцу. Тонкие побеги в руках трещали, но держались. Оказавшись наверху, юноша забросил ногу между зубцов, зацепился, перенес вес тела и перемахнул бруствер. Рядом никого не было, но скоро должны были появиться стражники. Корди подцепил веревку, перебросил через зубец, прислушался, как она падает с тихим шуршанием, и побежал по стене вслед ушедшему караулу. Он искал место, где можно спуститься во двор, — там, в тени под стеной, его не увидят. А на стене, на узкой дощатой дорожке за бруствером и укрыться негде.

Вскоре встретилась лестница, Корди спустился уровнем ниже. Оказывается, вдоль стены изнутри тянулись крытые пристройки. Юноша прилег на крышу, прижался к грязным некрашеным доскам и замер. Здесь он был в относительной безопасности — с бруствера его не увидят, потому что он у караульных под ногами, а тому, кто глядит снизу, — стена представляется сплошной темной полосой.

Вокруг было тихо. С наступлением ночи двор опустел, не было слышно ни шагов, ни разговоров. Корди ждал. Вот над головой протопали шаги, проплыло облачко рассеянного света от фонаря в руке солдата. Стража удалилась. Юноша подобрался к краю крыши, сел, свесил ноги… оценил расстояние до земли, осторожно спрыгнул… и крадучись направился к высокому дому, где, как он полагал, живет Лорд Алхой Прекрасный Принц. Справа показались приземистые сараи, к ним Корди не хотел приближаться. Днем от сараев валил густой дым, там наверняка трудится немало работников. Вдруг кто-то остался на ночь? Юноша совершено не представлял, как устроена жизнь в Красном Замке, сколько здесь людей и чем они заняты по ночам. Алхой — единственный, о чьих ночных делах Корди знал доподлинно.

Прежде чем попасть к увенчанному башней дому, пришлось обойти несколько построек поменьше. В одной светились окна. Изредка доносился негромкий говор. Корди осторожно обогнул дом и замер под распахнутым окном, с противоположной стороны от входа. Донеслись шаги, бряцанье металла. Похоже, он прячется рядом с кордегардией — здесь стражники отдыхают между караулами. Вот двое возвратились после обхода — солдаты поднялись по ступеням, скрипнула дверь.

Тут же в окне, под которым сидел Корди, раздались голоса — вновь прибывшие обменялись вялыми приветствиями с теми, что были внутри. Корди ждал — не удастся ли подслушать что-то важное. Но солдаты помалкивали. Потом снова стук двери, шаги на крыльце, очередная пара ушла в обход. Корди дождался, пока солдаты удалились, и привстал, чтобы продолжить путь к высокому дому… но снова услышал шаги. Еще один человек взошел на крыльцо, ступеньки застонали под массивным телом.

— Эй! — Голос был низкий, густой, но, несомненно, женский. Корди удивился и решил задержаться. — Кто со мной нынче? Пойдем! Пора его милости совершить вечерний туалет.