Книга Под знаменем Воробья - Виктор Ночкин

— О, его императорское величество не изменяет своим прежним привычкам. Он опять носится с Когером, этим бестолковым горе-пророком. Тот, говорят, разразился новой проповедью… Там, у себя, на севере… Он призывает к священному походу против нелюдей, требует, чтобы Церковь финансировала создание неких воинских формирований из монахов-солдат. Орден Светлого Круга, кажется, так…

— Позвольте, но это же никак не связано с его прежними…

— Совершенно верно. По всей видимости, он напророчил конец Мира — и теперь всеми силами приближает эту катастрофу… Всеобщий поход людей против нелюдей может и впрямь стать неплохой прелюдией к концу Мира… Ну ладно, дружок, ты же устал с дороги. Ступай, отдохни… А я пока поразмыслю… Этот новый король, Метриен Первый… Он очень подозрителен… Жаль, что ты ничего о нем не разузнал…

— Но дядюшка, я же глядел на турнир… И потом нелепый недуг Джебля, придворного мага…

— Да, странно. Говорят, его хватил удар прямо на трибуне?

— Можно сказать, у меня на глазах! Должно быть переволновался… Они там в Энгре все перепуганы — гадают, кого новый король оставит на посту, а кого прогонит… Так я пойду?

— Да-да, ступай, Велиуин.

Молодой чародей с достоинством поклонился и двинулся к выходу. Уже взявшись за дверную ручку, он обернулся и сказал:

— Ах да, дядюшка, я же не доложил об исполнении своей официальной миссии! Так вот — никаких следов. Какие-то местные крестьяне видели подозрительных вооруженных чужеземцев — но это же Сантлак. Там постоянно взад-вперед разъезжают какие-то подозрительные вооруженные чужеземцы.

— А сам ты этих мужичков не расспрашивал?

— А расспрашивать было некого. Не по уму ретивые дворянчики из свиты Игрина ничего у этих бедолаг не добившись — не придумали ничего лучшего, как повесить их, единственных свидетелей. Очень, кстати, подозрительно, как будто заметали следы.

— Вот уж нет, дружок. Это как раз совершенно в духе сантлакских рыцарей. Впрочем, я подумаю и над этим. Ступай.

ГЛАВА 32

Но никто не хочет и думать о том,

Пока «Титаник» плывет…

И.Кормильцев

«…О, какие то были счастливые деньки! Я с наслаждением строил свое маленькое Гилфингово Блаженство в Могнаке. И достижения наполняли мое сердце гордостью — а неудачи лишь подстегивали мой пыл и заставляли упорнее стремиться к цели. Счастье… Тихое счастье, постоянное веселье, душевный покой и довольство — вот что запомнилось мне о тех далеких невозвратных днях.

Колдуны являлись в Могнак с поздравлениями, с изъявлениями уважения, они искренне радовались тому, что смогут участвовать в исполнении мечты. Нашей общей мечты. Ибо в Могнаке никто не глядел на чародеев косо, никто не ругал их нечеловеческие способности, напротив — чем большими были дарования того или иного чародея, тем более высокую должность он занимал при могнакском дворе — и не завидовал тем, кто стоит выше, благодаря большему таланту. Тем большие обязанности на него возлагались — и с тем большим старанием он их исполнял…

И у меня в самом деле стало получаться! Это тоже было настоящее чудо — чародеи сами менялись под влиянием обстановки добра и благожелательства, что царила в Могнаке. Куда только подевалась их ревность, их недоверие и зависть друг другу. Мы все искренне сочувствовали единомышленникам и наперебой старались помочь в магических изысканиях. Я не хочу сказать, что эти люди, колдуны и чародеи, вдруг преобразились в гилфинговых ангелов, нет. Они остались людьми — со всеми присущими этому племени пороками… Им нравилось, к примеру, дразнить и высмеивать моего конюха — мальчишку, наделенного весьма посредственным талантом и притом необычайно уродливого. Я всегда старался защитить и ободрить его, но не мог отучить моих добрых чародеев от привычки третировать слабого и неприятного внешне — они все же оставались людьми… Но это все были мелкие детали — главным же для нас оставался наш совместный труд. Мы возводили нечто небывалое и прекрасное — Могнак Великолепный, Могнак Знаменитый…

И наш труд приносил плоды. Могнак становился все прекраснее и величественнее. Башни моего замка, увенчанные магическими огнями, казалось, светят всему Миру, мой сад с диковинными растениями и фонтанами разноцветных искр был единодушно признаваем прекраснейшим из мест… Даже из Энмара добирались к моему двору чародеи, оставив свои знаменитые самоцветные кланы… Эльфы являлись издалека, чтобы взглянуть на это диво, они плясали и водили в сумерках хороводы вокруг моих фонтанов в свете призрачных магических огней. Гномы, приходившие хмурыми и недоверчивыми в мои чертоги — удалялись, неумело улыбаясь в бороды, а потом, как я слышал — тщетно пытались воспроизвести в своих подземных обиталищах чудеса Могнака Знаменитого. Знаменитого, мой любимый, хотя и незнакомый, потомок — не Забытого… Пока не Забытого…

Теперь, обладая моим вновь приобретенным опытом, я осознаю, что столь всеобъемлющее счастье никогда не бывает долгим. Жизнь устроена таким образом, что чем более ты счастлив — тем более уязвим… Впрочем, счастливый человек не отдает себе в этом отчета. Следует испытать много бедствий и падений, чтобы научиться по-настоящему наслаждаться даже редкими минутами удовольствия. А мое счастье было слишком велико, чтобы оставить в душе место для размышлений о неприятном…

Суди сам, мой потомок, Могнак в те дни был воплощенной мечтой. Мои эмиссары колесили по всем странам и землям, выкупая из неволи рабов, обладающих колдовским даром и приглашая свободных людей ко мне в Могнак. Золото из Гор Страха и совместные усилия многих даровитых чародеев приносили богатства в мою казну — приносили быстрее, чем я мог их тратить. То, чего нам не хватало — мы покупали, не экономя. То, что мне нравилось — тут же становилось моим. И я старался удовлетворить всех — и своих подданных, и гостей моего Могнака… Но люди Мира… Чем более я был щедр — тем большую зависть вызывал в них. Чем больше я давал сам — тем сильнее их одолевало желание меня ограбить, как понял я позже. Слишком поздно понял…

Все началось в тот день, когда ко мне явился могнакский епископ… Впрочем нет, все началось, конечно, гораздо раньше. Просто я, ослепленный счастьем — принц страны счастья — не замечал до поры того, что творилось вокруг меня и вокруг Могнака Знаменитого… А над нами тем временем сгущались тучи. Я наивно гордился тем, каким великолепным и знаменитым стало мое владение, как его чудеса прославлены повсюду, какое внимание оно вызывает у правителей человеческих владений Мира… Чересчур пристальное внимание. Но терпение, терпение — все по порядку.

Итак, все началось в тот день, когда ко мне явился могнакский епископ…»

* * *

Я быстро отвел взгляд от гнома, но тут мне на глаза попался Филька. Он тоже смотрел в угол сержантов — но не так как прочие. Не косился, а прямо-таки уставился. Его внимание привлек не гном… Я снова зыркнул в угол. Ага, вот тот солдат, на которого уставился мой эльф. Он как раз привстал со стула и потянулся. Высокий, худощавый, даже грациозный — но при этом производящий впечатление невероятного атлета благодаря широким плечам и мощной груди. Наемник, привлекший внимание Фильки, был одет во все черное и наряд его, насколько я мог судить, был весьма дорогим. Вот он повернулся в нашу сторону, я рассмотрел лицо. Правильные, тонкие черты, перебитый нос, придающий лицу хищное выражение, черные волосы до плеч. Тут он в свою очередь заметил Фильку и как-то странно дернулся. На мгновение мне показалось, что он растерялся, но нет — незнакомец встал и направился прямо к нам, улыбаясь зловещей и странной улыбочкой. Когда он приблизился к нашим столам, Филька встал ему навстречу. Обычно румяный и улыбающийся, сейчас мой Филька был бледен и невероятно серьезен.