Книга На корабле утро - Александр Зорич

Минуту молчания прервал сам Пантелеев:

– Вы интересно рассуждаете… Хотелось бы знать, к чему вы ведете?

– Веду к тому, что если бы мы смогли прорвать Х-блокаду двумя-тремя Х-крейсерами, архонтессу можно было бы считать покойницей… Кстати, на Х-крейсерах стоят двигатели Д-2М? Или я ошибаюсь?

– Именно так, – кивнул Поведнов. – Но сразу предупреждаю: в этой буковке «М» отражены сотни технических отличий от базового двигателя Д-2. И я не настолько сумасшедший, чтобы просить товарища Комлева или еще кого-либо предпринимать попытку форсировать их. Тут бы «Ретивого» дождаться невредимым…

– Вас понял, – нахмурился Лопухов. – В таком случае фантазирую в прежнем направлении, но немножко о другом. А что, если при помощи «Ретивого» протащить внутрь Х-блокады три-четыре самых мощных наших эскадренных буксира? Из числа тех, которые транспортируют через Х-матрицу орбитальные крепости? Мы бы могли подыскать среди астероидов, формирующих пояс Угольный Дождь, один, подходящий по размерам. Такой, который вписался бы в лямбда-радиус буксиров. И мы бы использовали эту сцепку – буксиры с астероидом – в качестве той самой пули, которая свалит нашего зарвавшегося слона. Разумеется, при помощи Х-перехода внутрь архонтессы. Как это проделал Индрик с Дунаем.

Поведнов принялся с жаром возражать. Как видно, коньяк взбодрил его качественно:

– Да вы хоть понимаете, что рассказываете сейчас охотничьи байки, товарищ Лопухов? Вы же знаете, что Х-двигатели, установленные на наших буксирах, дают разброс по месту выхода из Х-матрицы вокруг расчетной точки свыше 30 тысяч километров! Или вы не знаете этого?! Вы просто никогда не попадете в свою архонтессу, вот и все! И это касается не только буксиров! Все наши серийные звездолеты, за исключением Х-крейсеров, обладают двигателями с аналогичными характеристиками! И даже Х-крейсера, к вашему сведению, после полугода эксплуатации имеют погрешность по выходу две-три тысячи километров!

Поведнов так напустился на Лопухова, что тот как будто даже перетрухнул.

– Ну я же фантазирую, Лука Святославович… Просто фантазирую! – Голос Лопухова дрожал.

– Да ладно, я понимаю, фантазия… фантастика… – смягчаясь, сказал Поведнов. – Но подчеркну: это именно фантастика, потому что подходящих Х-двигателей у нас нет!

– Верно. Еще два года назад, и даже полтора года назад, подходящих двигателей у нас не было, – негромко сказал Пантелеев. – А теперь, товарищи, они у нас есть. Это гостайна. И теперь вы ее знаете. Эти двигатели имеют название «Апогей».

Комлев заметил, что несколько юрких официантов с подносами, груженными стаканами и чашками, теснятся на входе в сектор. Видимо, не один и не двое из его коллег, пока велась эта дискуссия, надавили на кнопку под правым подлокотником.

Вышколенные стюарды стеснялись прерывать обсуждение, в котором участвовал сам главком, смиренно дожидаясь паузы, которая все не наступала. Комлев уж и сам решил последовать общему примеру – ну хотя бы воды выпить, а Пантелеев все не умолкал:

– Поэтому фантастика, которую нам тут сочинил товарищ Лопухов, никакая, в сущности, не фантастика. А один из рабочих вариантов. Да что там один… Единственный вариант! Остается лишь определить точные формы предстоящей бомбардировки архонтессы… Х-бомбардировки, разумеется.

Комлев был уверен, что часы и минуты, отделяющие уход «Ретивого» в зону Х-блокады от его возвращения, будут долгими и мучительными.

Но он ошибся. Пантелеев словно бы погрузил восьмой сектор в особое поле высокой напряженности. Дискуссия о двигателях сама собой преобразовалась в обсуждение подробностей предстоящей операции. Почему-то все были просто уверены, что операция именно предстоит, а не «может быть предстоит» и что «Ретивый» обязательно вернется.

Поэтому когда фрегат вышел на связь, все восприняли это… ну почти как должное!

Ни возгласов ликования, ни дружеских объятий. Так, заслуженный, но, в сущности, прогнозируемый успех!

Лишь Комлев позволил себе выпить сто граммов «Зубровки» по случаю. Чокнуться ему оказалось не с кем – коллеги галдели, сгрудившись возле центрального терминала.

Пространство экрана было разделено на шесть квадратов. В пяти из них крутились отчеты различных бортовых служб фрегата, в том числе данные радиотехнической разведки.

В шестом квадрате тараторил Часомерский, отвечая на вопрос главкома. Щекастое лицо командира «Ретивого» выглядело осунувшимся, но счастливым. Еще бы – такая честь! Он докладывал о ситуации в системе Макран.

– Судя по данным радиоперехвата, ядро эскадры Трифонову сохранить удалось. Для восполнения потерь ему с санкции Иванова пришлось расконсервировать трофейные конкордианские звездолеты и укомплектовать их местными клонскими экипажами. Вы не поверите, товарищ адмирал… В эфире, ну прямо как в войну, слышится клонская речь! Я поначалу решил, у них опять мятеж там… Но потом вслушались: все вроде в порядке.

– Рисковый мужик этот Иванов, – с одобрением сказал Пантелеев, обращаясь к Поведнову. – Сразу после эскадры «Сефид» пойти на такое… Но понять его могу. Положение аховое.

– В полном объеме данные технической разведки сейчас ретранслируются через «Славу». Аналитики смогут насладиться картиной во всей ее полноте. Но главная мысль такая, что ребята держатся. Да вот на сколько их хватит… Я так понял, бои идут серьезные. Как и было условлено, на связь мы с ними не выходили. Хотя, признаюсь, страсть как хотелось крикнуть в эфир по всем каналам: «Братцы! Мы с вами! Потерпите чуток!»

– Про главный объект ягну расскажите, – попросил Пантелеев. Без сомнения, он имел в виду архонтессу. – Хорошо ли охраняется? Удалось ли провести СР-сканирование?

– Удалось. Хотя из-за большого удаления объект просканирован лишь на четверть глубины и с малым разрешением. Что касается сил прикрытия объекта, то с ними ясности вовсе нет. Мы смогли обнаружить шесть астрофагов. С моей точки зрения, это сравнительно немного для охраны такого гигантского и важного объекта. Может быть, активность эскадры Трифонова заставила ягну бросить все силы в район Тэрты?

– А что же чоруги? Есть в системе? – вклинился Поведнов.

– В некоторых радиообменах наши их ругали крепко. Похоже, где-то есть. И без дела не сидят. Но мы с борта «Ретивого» чоругов не наблюдали.

– Так что же это выходит, наши старые добрые соседи, чоруги, объединились с беспринципными агрессорами из глубин галактики, я имею в виду ягну?

– Выходит, так, – подтвердил Часомерский.

– Хотел бы я знать, на какой почве объединились…

– На почве предчувствия общей исторической судьбы, – зловеще пошутил Крамер, тот самый дипломат, который предложил название «архонтесса».

– Вы имеете в виду, что и тем и другим вскоре каюк? – уточнил Чичин.

– Может, и не «вскоре», но в исторической перспективе – определенно, – заверил Крамер.

Сеанс связи с «Ретивым» длился целых полчаса – они пролетели для Комлева как-то подозрительно быстро. Когда экран погас, слово взял Пантелеев.