Книга Рука, кормящая тебя - Эй. Джи. Рич

– Мне трудно представить тебя в роли жертвы.

– А Беннетт вполне представлял в этой роли тебя?

Могла ли я честно ответить на этот вопрос? Наверное, да. Если бы сама знала ответ. Я размышляла об этом со дня смерти Беннетта.

– Мне сложно судить.

Билли свернула с шоссе на съезде к Кросс-Риверу и Катоне.

– Куда мы едем?

– Время у нас есть. Я знаю неподалеку хорошее место, в пяти километрах отсюда. Можно там погулять с Тучкой. Без поводка.

Заповедник «Уорд Паунд Ридж». На стоянке у озера, сразу на въезде на территорию заповедника, не было ни единой машины. От запахов дикой природы Тучка впала в экстаз; мы разрешили ей попить из ручья. Я поблагодарила Билли за то, что она устроила Тучке такой праздник между двумя приютами.

– Мне хочется схватить Тучку, сесть в машину и уехать куда-нибудь далеко, – призналась я. – Сбежать в другой штат, начать жизнь сначала и забыть все, что случилось в Нью-Йорке, как дурной сон.

Вот до какой степени я расслабилась.

– Но ты никогда так не сделаешь.

– Откуда ты знаешь?

– А я бы сделала.

Я отвернулась от Билли и стала смотреть, как моя собака вовсю наслаждается свободой.

Чуть впереди на тропинке стоял олень. Просто стоял, даже не думал убегать. Тучка застыла на месте, не стала на него бросаться.

– Хорошая девочка, – сказала я.

Так мы и стояли, разглядывая друг друга, пока на тропинке у нас за спиной не раздались человеческие голоса, всех напугавшие. Олень сорвался с места и скрылся среди деревьев.

– Надо ехать, – сказала Билли. – Чтобы добраться засветло.

Весь остаток пути до Нью-Милфорда мы молчали. Билли даже не стала включать музыку. Лед на грунтовой дороге, ведущей к приюту, немного подтаял, и грунтовка превратилась в сплошные кочки среди мокрой грязи. Билли припарковалась рядом с другими машинами у гаража. Альфредо услышал, как мы подъехали, и вышел встретить нас на крыльце. Он угостил Тучку печеньем. И как только она съела первое, сразу дал второе.

Альфредо спросил, есть ли у нас время и можем ли мы подождать, пока он не вымоет Тучку. Он объяснил, что он сможет быстрее высушить собаку феном: я буду прикрывать ее уши полотенцем, чтобы ее не раздражало гудение. Я сказала, что мы, конечно, останемся и поможем ему.

Он проводил нас в ванную комнату на первом этаже, превращенную в салон красоты для собак. Я уговорила Тучку забраться в ванну и, пока Альфредо намыливал ее шампунем, отошла в сторонку. Теперь, когда мокрая шерсть облепила все тело, стало заметно, как сильно она похудела. Я чесала ей уши через полотенце и размышляла над словами Билли, что я никогда не смогу убежать и начать все сначала вместе с моей собакой. Что она бы смогла, а я – нет. Но я уже разуверилась в том, что человек может начать все сначала. Любой человек, независимо ни от чего. Можно расти, развиваться, меняться, но начать все по новой нельзя. Люди, которые верят, что можно, просто не понимают, что такое континуум жизни.

Мне не хотелось смотреть, как мою девочку посадят в клетку, пусть даже это была чистая и просторная клетка, и мы ушли, когда Альфредо расчесывал Тучку. Я была рада, что Тучка попала в хорошее место, где о ней будут заботиться люди, которым не все равно. Мы с Билли вышли во двор в лужах размокшей грязи. С одного края участок, входящий в собственность приюта, граничил с заболоченными лугами, поэтому землю и дом удалось выкупить по такой божеской цене. Так нам сказал Альфредо. Собакам совсем не мешали болота, примыкавшие к участку площадью в семь акров. Я подумала: как хорошо, что мы уезжаем еще засветло. Окна теплого гаража, нового дома Тучки, выходили как раз на болота, а она очень любила воду.

– Маккензи прислал эсэмэску, – сказала Билли, когда мы сели в машину.

– Сейчас?

– Когда получил фотки Тучки.

– Что пишет?

– Что твое дело наконец можно закрыть.

Наконец? Я полезла в сумку за бумажными салфетками. Не то чтобы у меня вдруг возникла острая необходимость в салфетках, просто мне надо было сделать хоть что-то, чтобы перебить неприятные мысли.

– Надо ему написать, что сегодня я не успеваю. Не достанешь мой телефон у меня из сумки?

Я машинально достала телефон, и Билли попросила меня набрать за нее сообщение Маккензи, поскольку она была за рулем. Теперь я еще и посредник у этой парочки.

Билли продиктовала: В другой раз, ага? Или ты поздно не спишь?

– Есть не хочешь? – спросила она.

– Есть не хочу. Но чего-нибудь бы выпила.

– В Данбери есть неплохой бар, мы скоро будем его проезжать. Можно сыграть партию в пул, пока пьем.

Билли привезла меня в ирландский паб «Молли Дарси». На сцене стояла ударная установка и два усилителя размером с гроб, но семи еще не было – слишком рано для живой музыки. Имелся там и танцпол, пока пустовавший, однако потертости на полу явно указывали на то, что пустовать он будет недолго. Около десятка посетителей сидели на гранатово-красных табуретах, лицом к плоскому телеэкрану, висевшему на стене. Они смотрели футбол, но без звука. Бильярдный стол был свободен. Я заказала два пива, а Билли занялась приготовлениями к партии. Она натерла мелом кончик кия, достала шары из лотка под столом и установила их с помощью треугольника. Потом отошла к дальнему концу стола.

Я не совсем понимала, почему Билли решила играть со мной в пул, вместо того чтобы не тратя времени даром ехать на свидание с Маккензи. Я бы на ее месте поступила с точностью до наоборот.

Пока я размышляла, Билли забила еще два – шара.

– Надо было предупредить, что ты мастер.

Это была не столько игра, сколько показательное выступление. Когда она наклонялась, чтобы ударить по шару, в низком вырезе ее черной майки откровенно проглядывал черный кружевной бюстгальтер.

На следующем ударе Билли промазала и отдала кий мне.

– Я раньше играла только в полосатые и сплошные, – сказала я, превентивно оправдывая свои более чем посредственные умения.

Сверкать нижним бельем у меня не получилось бы при всем желании; я была в обычной скромной футболке и джинсах. Я убрала волосы в «хвост», чтобы они не мешали, но челка, которую я недавно подстригла по мимолетной прихоти, все равно падала на глаза.

– Оправдания не принимаются.

Я забила два шара в боковые лузы, а на третьем ударе царапнула кием по столу.

Билли забила четыре шара подряд, а потом ей пришлось взять машинку – опору для кия, – чтобы выполнить по-настоящему сложный удар от трех бортов. Все было проделано четко и аккуратно, без единого лишнего движения.

Я допила пиво, а Билли тем временем закончила партию.

– С меня – еще пиво, – сказала я, признавая поражение. – Или нам пора ехать?