Книга Кочегарка - Бентли Литтл

Не менее страшной казалась черная плесень, которая росла на стене рядом с кучей пчел, прямо под карнизом крыши.

Всего час назад здесь не было ни пчел, ни плесени.

– Немедленно вернитесь в класс, – приказала учительница. – Немедленно все вернитесь внутрь!

– Но у нас перемена, – напомнил Джоэл.

– Перемена у нас будет после того, как мистер Геринг разберется с пчелами. А если вы не будете меня слушать и немедленно не зайдете в здание, то о перемене вообще можете забыть.

Это произвело на них должное впечатление. Стеная и хныкая, они послушно вернулись в классную комнату и уселись на ковре. Недалеко от школы проехал поезд, и оконные стекла, как всегда, задрожали. Большинство детей давно к этому привыкли, хотя кое-кто из мальчиков выворачивал шеи, стараясь посмотреть поверх парт. Мисс Айрис уселась на стул, взяла книгу «Чика, Чика, Бум Бум»[77]и начала читать. Дети мгновенно присоединились к ней, повторяя наизусть те места, которые помнили, и вскоре пропущенная перемена была забыта.

– Всё в порядке, – сообщил через какое-то время смотритель, засовывая голову в дверь.

– Спасибо, мистер Геринг, – сказала мисс Айрис, и класс хором повторил за ней: «Спасибо, мистер Геринг!»

– Я отгородил это место от игровой площадки лентой, так чтобы вы все держались от него подальше, понятно? Там еще может быть яд.

– Я обязательно прослежу за этим, – пообещала мисс Айрис.

Она прочитала еще одну историю, а потом усадила их всех за столы и предложила нарисовать свои семьи в качестве подготовки к празднику «Снова в школу!». После этого разрешила им выйти на улицу, на перемену.

– Не забывайте, что сказал мистер Геринг, – напомнила она детям, выводя их на игровую площадку. – На стене может все еще быть яд, и вы сильно заболеете. Так что держитесь за лентой, хорошо?

– Хорошо, – ответили дети.

Мисс Айрис распустила их, а сама подошла к тому месту, где собирались пчелы, но вместо того, чтобы бежать на качели или перекладины, дети пошли вместе с нею, осторожно стараясь не заходить за желтую ленту. Пчелы исчезли, а вот пятно черной плесени все еще оставалось на стене школы – более того, за прошедшие сорок минут оно здорово выросло. Сейчас это была уже не бесформенная клякса, а нечто, похожее на профиль Джорджа Вашингтона. Это здорово напоминало один из их уроков по искусству, когда они вырезали профили людей из черной бумаги.

Сердце мисс Айрис пропустило удар. Это было совсем не случайное сходство. Пятно на стене было слишком аккуратно оформлено и слишком специфично по своей форме. Было ясно, что такая форма принята намеренно, но логики в этом не было никакой.

И в этот момент стали возвращаться пчелы.

Они услышали их гудение еще до того, как увидели. Сначала оно было тихим и напоминало гудение будильника где-то вдалеке; потом становилось все громче, пока, наконец, они не увидели пушистое черное облако, лавирующее между деревьями и двигающееся в сторону школы. Звук стал таким громким, что мисс Айрис показалось, что ей в уши вставили по вибратору.

– Немедленно в помещение! – приказала она, но никто не услышал ее за громким жужжанием, а к тому моменту, как она догадалась повысить голос, пчелы – сотни, а может быть, тысячи – пролетели прямо к стене и, не пугаясь остатков яда, уселись на плесени, точно повторив ее контуры. Их шевелящаяся масса приняла образ трехмерного изображения Джорджа Вашингтона. Они двигались, не переставая: махали крыльями, перебирали лапками, шевелили тельцами, – и все это превращало картинку в живое лицо.

В живое и говорящее.

Дети, которые еще несколько минут назад толкались и пихались, стараясь занять место получше, теперь стояли не шевелясь, как будто сосредоточенно к чему-то прислушивались. Мисс Айрис заметила, что пчелиное жужжание ощутимо изменилось. Теперь это было не простое жужжание, а жужжание ритмическое, тональное и эмоционально окрашенное. Это жужжание пугающе походило на человеческий голос. Соединенное с движениями лица, оно производило впечатление говорящего Джорджа Вашингтона.

Сама мисс Айрис не могла понять, о чем идет речь, но дети, казалось, все понимали и внимательно слушали, даже самые шаловливые из них. Прежде чем она смогла приказать им вернуться в здание, все они как один побежали в сторону от стены на середину игровой площадки.

– Класс! – крикнула учительница, глядя им вслед. Она подумала, что они решили вернуться к своим играм, хотя синхронность их движений ее насторожила. Правда, через секунду она поняла, что они не просто бегают, а двигаются в соответствии с какими-то приказами.

Первые дети подбежали к оборудованию, установленному на площадке…

И стали биться лицами о металлические палки перекладин и столбы качелей.

– Боже мой! – закричала мисс Айрис и бросилась к детям. – Немедленно прекратите! Брайан! Джоэл!

Остальные дети тоже добежали до оборудования и принялись колотить подбородками о перекладины и грызть качели. Все было в крови. Она выливалась из восемнадцати маленьких ротиков, падала на платья и рубашки и капала на асфальт. Самым жутким было то, что все это происходило в полнейшей тишине – дети наносили себе увечья и истекали кровью, не произнося ни звука.

Лиза Джонсон выплюнула остатки зубов, а тот, который застрял с правой стороны, она вытащила пальцами, а потом схватила с земли горсть деревянных щепок и впилась в них деснами.

Джои Хиггинс взял две щепки и засунул их на то место, где только что находились два его передних верхних зуба.

Остальные стали делать то же самое: они засовывали палки и щепки в рот, а маленькие деревянные осколки с силой втыкали себе в десны, улыбаясь друг другу дурными улыбками. Поняв, наконец, что они делают, мисс Айрис чуть не потеряла сознание.

Они делали себе деревянные зубы.

Казалось, что изображение Джорджа Вашингтона на стене громко смеется – его хохот заглушал пчелиное жужжание, и, хотя мисс Айрис всегда считала себя человеком крепким, ее веки затрепетали, мир вокруг потемнел в ее глазах, и она грохнулась без сознания.

В себя она пришла через несколько секунд, когда почувствовала, что Эшли Кёртис пытается камнем выбить ей зубы.

Глава 24

Флагстафф, штат Аризона

– Мне все это кажется неправильным, – сказала Анджела, когда Дерек, найдя свободное место, припарковался на южной парковке.

– Я знаю, – ответил он. – Но жизнь на этом не заканчивается. У всех у нас есть учеба и работа, так что если мы на них не покажемся, то нас просто отчислят или уволят.

– Как раз вот этого-то в кино и не показывают, – улыбнулась Анджела. – Там герои бросают все на свете и вступают в бой с монстром или раскрывают преступления. При этом подразумевается, что после окончания этой катавасии они проживут безоблачно счастливую жизнь. А вот про ту часть, в которой их выгоняют с работы и они не могут платить за аренду квартиры, становясь нищими и бездомными, предпочитают умалчивать.