Книга Москва на линии фронта - Александр Бондаренко

Вольно или невольно приходит также мысль о том, что общество наше должно быть единым. У нас сейчас очень много лозунгов. Много дней, именуемых днями «мира», «согласия», «примирения» и прочее. Вроде бы все правильно декларируется, но намного меньше практических шагов, направленных на восстановление такого единства.

В этом смысле уроки войны и Сталинградской битвы, в частности, исключительно важны. Они — в необходимости восстановления одного, самого важного, на мой взгляд, показателя, который выражается чрезвычайно простой формулой: чувство семьи единой. В войну в Сталинграде это чувство было. Ему тогда как бы не придавали значения: оно было в душе человека, в его сознании, генах — о чем тогда мог быть разговор? Чувство семьи единой — это было чувство единства народа и власти, чувство единства людей разных национальностей, единства поколений… В общем, много составных, совершенно необходимых для государства понятий и принципов, вне которых, как мы сегодня видим, ему очень трудно двигаться вперед.

И какую бы, кстати, прекрасную концепцию патриотического воспитания мы сегодня ни разрабатывали, если у нее не будет исторического фундамента, основанного на всем лучшем, что имели наше государство и его Вооруженные Силы при княжеской Руси, при царской, императорской, советской и постсоветской России, — то даже самые мощные средства, направленные на создание патриотической основы, соответствующее воспитание молодежи, не приведут к значительным, заметным сдвигам. Пусть это покажется кому-то странным, но именно такие мысли рождает у меня сегодня обращение к этим событиям.

В КАЧЕСТВЕ ПОСЛЕСЛОВИЯ

Я умру, я это чувствую…

Михаил Мягков

Известно, что морально-психологическое состояние войск занимает среди слагаемых победы особое место. И возникает вопрос: в чем же советские воины сумели нравственно превзойти гитлеровцев под Москвой? Почему ранее непобедимые солдаты германской армии не выдержали и отступили?

Что представлял собой немецкий солдат к началу войны против Советского Союза? В массе своей это был волевой, грамотный в военном отношении, хорошо вооруженный боец, имеющий опыт боевых действий и убежденный в превосходстве над противником. Воспитание солдат перед отправкой на фронт осуществлялось в строго национал-социалистическом духе.

Из доклада обер-квартирмейстсра генштаба сухопутных войск от 7 октября 1940 года, содержащего указания «по воспитанию политического мировоззрения», следует, что офицер был обязан проводить с солдатами занятия по следующим темам:

«Немецкий народ»: Упор делался на сохранении чистоты арийской расы, создании многодетной семьи. Указывалось, что воспитание в семье должно было исключать появление в немецкой армии дезертиров.

«Немецкое государство»: Подчеркивалось, что опорой государства служат нацистская партия и вооруженные силы. Обороноспособность здорового народа является главным условием военной мощи страны.

«Жизненное пространство»: Солдаты должны были осознать необходимость приобретения новых территорий как основу укрепления государства и его независимости от импорта товаров.

«Фронтовое товарищество»: Офицеру нужно было разъяснить своим подчиненным, из каких критериев состоит это понятие. Фундаментом взаимоотношений военнослужащих объявлялся национал-социализм, идеи вождей партии. Военная служба была почетной во всех отношениях.

В целом немецкий солдат получал вполне определенный багаж знаний, который должен был стимулировать его действия как в тылу, так и на фронте.

Сразу после нападения Германии на СССР встал вопрос о более целенаправленном воздействии на морально-психологическое состояние германских войск. Пропаганда заработала в полную силу. Среди личного состава немецких ударных частей широко распространялось большое количество листовок, брошюр, другой печатной продукции. В войсках появилась брошюра под названием «Почему мы начали войну со Сталиным». Она объясняла нападение на Советский Союз как превентивную меру, сорвавшую планы Красной армии по уничтожению Германии. Советская Россия обвинялась в сговоре с плутократами в Англии, в намерении захватить Балканы и т.п. Страницы брошюры пестрели антисемитскими лозунгами и призывами к германским солдатам бороться со «злыми происками проеврейского сталинского правительства».

Спустя три месяца после начала войны германское командование попыталось объяснить факт непрекращающегося советского сопротивления и возрастающего количества локальных неудач немецких войск. 22 сентября 1941 года отдел боевой подготовки генштаба сухопутных войск представил командованию документ, озаглавленный как «Опыт похода на Восток». В нем, в частности, содержался анализ участия подразделений вермахта в ночных боях, которые в большинстве случаев оканчивались для них неудачно. Отмечалось, что «в это время суток боевые действия распадаются… на отдельные схватки, в которых русские солдаты (примитивный продукт природы) превосходят немецких солдат. Немецкие солдаты лишь в незначительной мере могут в этих схватках использовать свое превосходство в численности и автоматическом оружии…»

В Отчете о боевых действиях 3-й танковой группы с 12 июля по 10 августа 1941 года в районе Смоленска говорилось: «Большие потери, которые, однако, не превышали потерь на Западе, большая физическая нагрузка на войска из-за жары и пыли, душевное напряжение из-за пустынности и обширности страны, ожесточенное сопротивление противника, сознание того, что танковые войска должны вести бой почти одни, без поддержки остальных сухопутных сил, способствовали появлению у войск желания пополниться и получить отдых на несколько дней…» Но сомнений в том, что война будет завершена еще в 1941 году, у них пока еще не возникало.

Начиная с конца августа, судя по письмам с фронта, настроение стало меняться. Свое разочарование реальным положением дел на московском направлении высказал в письме на родину ефрейтор Макс X. из 268-й пехотной дивизии 4-й армии. 2 сентября он сообщил: «У нас наступили скверные времена и большие потери. Уже в течение пяти недель мы лежим на одном и том же месте и по нам все интенсивнее стреляет русская артиллерия. До Москвы еще 150 км… Полагаю, что мы уже понесли достаточно потерь. Нам также постоянно обещают, что возвратят домой, но все время впустую…»

К началу октября командование «Центра» сумело дать отдых некоторым своим частям. Личному составу группы фон Бока перед операцией «Тайфун» внушали уверенность в том, что предстоит последний штурм советской столицы, завершающий войну. Пополнение поредевших подразделений, передача войскам фон Бока дополнительных танковых и пехотных дивизий возвращали германским военнослужащим чувство безоговорочного превосходства над противником. У многих солдат и офицеров поднималось настроение при одном известии, что скоро возобновится стремительное наступление. Является фактом: 2 октября германские военнослужащие пошли в бой с большим воодушевлением. В отчете о боевых действиях 8-го армейского корпуса в сражении под Вязьмой отмечалось: «2 октября в 6 час 00 мин 8-й корпус приступил к атаке. После длительного периода оборонительных боев войска испытывали несравненный подъем. После недолговременной артиллерийской подготовки дивизии прорвали вражеские позиции в результате короткого ожесточенного боя…»