Книга Гномы к нам на помощь не придут - Сара Шило

— Потому что она была противная!

— И злая!

— Правильно. Потому что она была злая и противная. И вот она решила заколдовать мужа этой женщины, чтобы он умер. Чтобы вот так вот просто взял да и умер ни с того ни с сего.

На лестничной площадке послышались тяжелые шаги. «Наверное, бабушка Даганов пришла навестить своих внуков», — подумала я. Ошри встал на кровати и сказал:

— И тогда он упал и умер. Смотри, Эти, я покажу тебе, как он умер. — Он отошел к краю кровати и упал на нее ничком. — Он ведь так упал, да?

— Ты мне ногу отдавил, — сказал Хаим. — Так не умирают. Правда же, Эти, так не умирают? Я тебе покажу, как умирают. Когда ты умираешь, ты не прыгаешь. У тебя нету сил, чтобы прыгать, когда ты мертвый. Ты просто валяешься на полу. — Он слез с кровати, пробежал несколько шагов и упал на спину. — Видел, как моя голова шмякнулась? Вот как надо умирать. А еще изо рта вываливается язык. — Он высунул язык и стал смешно коверкать слова. — Правда же, Эти, он вываливается?

— Хватит, — сказала я. — Если не будете сидеть на кровати с руками на коленях, я больше рассказывать не буду.

Они снова уселись на кровать, обняли колени и приготовились слушать.

— Никто не видел, как умер этот человек, — сказала я, надеясь, что голос у меня не дрожит, — потому что в этот момент он был совершенно один. Только одна колдунья видела, как он умирал, и злобно смеялась. Так смеялась, что чуть не умерла со смеху. Ха-ха-ха, хи-хи-хи, хо-хо-хо, ху-ху-ху…

Как всегда в этом месте, они плотно прижались друг к другу и заткнули уши.

— Все, — объявила я. — Колдунья кончила смеяться. Больше уже затыкать уши не надо.

Они недоверчиво вынули пальцы из ушей, но опустили руки только после того, как убедились, что колдунья действительно больше не смеется.

— И вот колдунья села на свою метлу и полетела обратно в небо. Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж…

— Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж, — подхватили близнецы, — ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж…

— Когда муж женщины умер, она выбросила всю свою красивую разноцветную одежду и стала носить только черное и синее. Так делают всегда, когда кто-то умирает: перестают носить другие цвета. Но колдунья открыла крышку мусорки, засунула туда руку…

— Фу, какая гадость!

— Фу, как там воняет!

— …и вытащила оттуда всю красивую одежду женщины: и ее платья, и ее кофточки, и ее юбки… Но они ей не подошли. Они сидели на ней очень плохо.

— Потому что она была горбатая.

— Потому что у нее были кривые ноги.

— Верно. И вообще, это был не ее фасон. А у женщины было очень много работы. С раннего утра и до позднего вечера она должна была готовить, убирать, стирать — причем делала все это в одиночку. И кроме того, ей надо было ходить на работу. Но ей все равно хотелось, чтобы в доме оставалось все как раньше, когда еще был жив ее муж. В пятницу она готовила рыбу, делала восемь сортов салата, большую кастрюлю субботней схины и пекла в печке домашний хлеб. «Мои дети ни в чем нуждаться не будут! — часто повторяла она. — Я испеку им самое вкусное печенье». Но ей было очень тяжело, потому что она делала все это в одиночку.

Я сделала маленькую паузу. Близнецы сидели тихо и ждали продолжения.

— Когда дети у женщины болели, — сказала я, — она водила их в поликлинику; кроме того, она ходила в банк и в супермаркет, а каждый четверг отправлялась на рынок. И все это тоже в одиночку.

— Потому что ее муж умер.

— Да, упал и умер.

— И вот однажды, зимой, когда было холодно-прехолодно и у женщины не было денег на бензин для печки, у нее кончились силы. Она чувствовала, что устала, и все тело у нее болело. Когда все уснули, она стала плакать и проплакала почти всю ночь. Она плакала так сильно, что ее слезы намочили ей платье и потекли на пол. Они затопили весь дом и стали вытекать из-под двери наружу.

— И потекли по лестнице.

— А потом вытекли на улицу!

— Колдунья увидела, что слезы женщины вытекают на улицу, и стала смеяться…

— Только больше не показывай, как она смеется, ладно?

— Мы боимся, когда она смеется.

— …а потом она полетела на метле. Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж..

— Ж-ж-ж-ж-ж…

— Ж-ж-ж-ж-ж…

— Хватит, хватит! — попыталась я их успокоить. Но они не унимались. Жужжание явно доставляло им удовольствие.

— Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж…

— Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж…

Я смотрела на их маленькие обнажившиеся зубки и ждала, пока им надоест. Мне хотелось, чтобы сегодня они слушали меня так, как еще не слушали никогда: чтобы они слушали не сказку, а правду.

Я вспомнила, что обещала им хороший конец. Именно сегодня они потребовали от меня хорошего конца.

— Ну вот, — сказала я, когда они наконец-то замолчали и внимательно на меня посмотрели, — колдунья переоделась в старуху, надела на голову красивый платок, пришла к женщине и спросила: «Что случилось? Почему ты так горько плачешь?» — «Ничего не случилось, — ответила женщина. — Слава тебе, Господи, все в порядке. Просто мне что-то попало в глаз». И пригласила колдунью к столу. Дала ей чаю с полынью, ореховых печений, варенья, и когда колдунья выпила весь чай и съела все печенья — буквально ни одного не оставила, — она сначала женщину поблагодарила. «Большое тебе спасибо, — сказала. — Дай тебе Бог здоровья. — А потом опять ее спрашивает: — Но что же с тобой все-таки случилось? Не бойся. Мне ты можешь рассказать все. Я старая и за свою жизнь много чего наслушалась. И я умею хранить тайны». Она специально говорила очень приятным голосом, чтобы женщина подумала, будто она хорошая, и женщина ей все рассказала. И вот когда она это сделала, ей стало гораздо легче, потому что, когда с кем-нибудь что-нибудь случается, он обязательно должен это кому-нибудь рассказать. Вы же мне рассказываете, что с вами в детском саду происходит, правда?

— Правда, — ответили они одновременно.

— Ну вот. А у этой женщины не было никого, с кем бы она могла поделиться горем. С тех пор как умер ее муж, она осталась совершенно одна, с детьми, и к ним в дом никто не приходил. Колдунья выслушала ее рассказ, утерла ей слезы, успокоила ее и говорит: «Не бойся, я тебе помогу. Это моя профессия. Я — фея».

— Она соврала! Она соврала! Не надо было ее слушать.

— Да, она все наврала! Она была не фея! Она была плохая!

— Но ведь женщина не знала, что она колдунья. Откуда же ей было это знать? Когда мы встречаем плохих людей, по ним не всегда видно, что они плохие. А колдунья к тому же говорила очень сладким голосом. И не просто сладким, а прямо сахарным таким, даже медовым. И вот она говорит: «Я тебе помогу. Я дам тебе еще две руки, и ты будешь успевать делать все свои домашние дела: и готовить, и мыть посуду, и подметать, и чистить плинтусы, и вешать белье. Короче, успеешь переделать все, что нужно».