Книга Записки на краях шарфа - Александр Дым
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Курская»… бвэээээээээ. Радиальная ещё туда-сюда… А вот мерзейшая «Курская»-кольцевая меня всегда расстраивала. Меня там уже пытались обувать прямо на платформе. Последний раз бык попросил телефон, типа он со своей симки позвонит. Угу, ща прям, сладкого нашёл. Время идёт — прихваты у них всё такие же тупые по сути. Ответить можно, как и лет 8 назад, всё равно по-своему в кассу будет: «Слышь, Вась, вот тебе десять рублей бумажкой и два монеткой — иди купи жетоны для таксофона в ближайшем киоске «Союзпечать».
А менты в переходе с «Курской» на «Чкаловскую»… Еду вверх и уже знаю, что стоят они там наверняка у металлического турникета, и меня ждут, чую прям — сразу встрепенутся и цепко схватят за рукав. Они ведь давно уже не видели мой паспорт и содержимое карманов… Целый день ведь уже прошёл, мало ли… Тьфу. Сколько крови моей выпили, сколько раз останавливали, обезьянник я их как родной знал вообще… И почему-то всегда только с ними нервы, не было больше второй такой недружелюбной ко мне ментовской точки в метро.
«Курская» позади. Скоро и мне на выход. Не самый скучный маршрут в метро, хоть и не самый-самый интересный. По пути к работе только осталось оттоптать хорошенько ноги кому-нить в давке на платформе, и всё. Когда толпа чуть двигается вперёд, переваливаясь как стадо пингвинов, обязательно найдутся олени, которым не идётся со всеми нормальной скоростью и черепашьим шагом. Раз на ноги наступит, два, три. Ну почему я уважаю заочно человека передо мной и прилагаю максимум стараний, чтобы не навалиться на него своим телом; даже если меня толкают сзади, я стараюсь не наступать на ноги. С теми, кто пытается давить в спину всем телом плотно сзади в еле бредущей толпе или воткнуть в спину острую часть рюкзака или сумки, всё просто — мах с локтя назад, не глядя, но не в полную силу, просто дать понять, что стоит изменить своё поведение. Народ-то тоже такой. Парни рассказывали, как один пихнул так с локтя — получил в ответ сразу куском водопроводной трубы по затылку: хозяйственный мужик видно, по делам торопился…
Самые мерзкие всё равно те, кто начинают топтаться на ногах. И вот когда мне в тыл попадает такой копытоногий, я быстро начинаю звереть. У меня своя метода. Больше двух раз подряд мне ещё никто не наступал, и никто из них не был рад, что встал за мной. Я в такой толпе и ситуации всегда начинаю идти на цыпочках. Переднюю ногу вперёд и еле-еле шажки, а заднюю на мысочек, и всё!!! Дальше ждём ощущения в подошве, говорящего нам о том, что наш ластоногий друг (подруга) сзади в очередной раз смело выкидывает свои щупальца далеко вперёд, очевидно решив, что мои ноги идут далеко впереди моей спины… И в этот момент я плавно и быстро всем весом опускаю стопу на пятку, а заодно и типа залетевшую под ход моей ноги чужую ногу. Гриндерсы давно не в моде, но я и сейчас отдавлю клешню человеку качественно — надо работать, как агрегат на заводе: резко опустился всей массой, проштамповал болванку, хлопнул прессом жёстко, и тут же соскочил — это случайность, пардон. И ногу тут же опять в исходное положение. Я всегда разочек давлю от души, особенно кайфово это по лакированным штиблетам делать и по ослепительно белым кедам, приложить серьёзно — но на секунду-три, и тут же как ни в чем не бывало идти нормально дальше, на тех же медленных полуцыпочках. Дальше мудила (есть ли женский род у этого слова? Завис я на этом нюансе…) сзади будет внимательно смотреть под ноги — проверено. Пока поперестраиваешься в этом движении колеблющихся частиц, можно пар пять разных нетерпеливых ног отдавить легко и с удовольствием, после пары удачных прихлопов азарт просыпается.
Лента несёт меня вверх. Я почти доехал, улица, Москва, особняки старинные. Воздух.
Хорошо после подземки даже в этом загазованном воздухе.
И скоро опять в метро — ловить новые угары и свежие волны метропаранойи.
В моих воспоминаниях одним из самых классных стал выезд в Голландию, на кубковый матч с «Херенвееном».
После матча кони шли по городу, здорово растянулись, мы отбились немного в сторону тусовкой в 6 человек. На одной из улиц на нас попытались прыгнуть голландцы, около сотни человек, все модные, в «стоун айлендах», крепкие парни лет 25–30. Всё закончилось очень быстро — появились двое полицейских и не дали им на нас напасть, разогнали сотню человек без особых проблем! Я потом узнавал, почему так вышло при таких-то численных раскладах: оказалось, нападение на полицию чревато огромными штрафами и серьёзными последствиями, самые скромные из которых — увольнение с работы или лишение некоторых социальных благ, чего никому не захочется испытать в жизни.
После этого мы пришли на железнодорожную платформу — там уже стояли наши, человек 20. Народ ещё потихоньку подтягивался. Кроме нас на противоположной платформе были голландцы, которые вели себя вызывающе, что послужило поводом для начала массовой драки. С их стороны платформы по пассажирскому туннелю на наш перрон пришла группа голландских хулиганов. Началась потасовка. Короткая стычка развивалась в неблагоприятном для европейцев ключе: в скоротечном кулачном бою они начали огребать и активно отчисляться с платформы назад в пассажирский туннель.
И снова ACAB поставил жирную точку в околофутбольной баталии.
Никогда до этого не видел такой картины — к нам прямо на платформу заезжает белый спортивный мотоцикл BMW, навороченный такой, весь в обвесе, с мигалкой. И на нём сидит реально робокоп! Очень крутого вида: весь в защите, за спиной торчат два пистолета-пулемета, эффектным штрихом из-за спины выглядывают их дула.
Он встал метрах в семи от нас, молча посмотрел на происходящее.
Голландцы переглянулись и сразу кинулись бежать назад к своим, мимо него! Мы стоим на платформе перед этим робокопом, видим всю эту картину и понимаем, что на этом моменте лучше всего заткнуться и сворачивать все движения. Развернулись, уехали.
Такие дела, в Европе всё иначе…
После еврокубкового матча на Черкизоне состав коней поехал в «Сокольники». Были Югенды, Gallant Steeds, RBW, несколько K.I.D.S. Не было Ярославки. Из нашей тусовки поехали только я и В. На матче я узнал, что готовится сеча с Union. Я прекрасно себе представлял, кто это и что будет. Многие в ехавшем на драку составе утратили на тот момент чувство реальности; они имели смутное представление, с чем встретятся. Детская болезнь части конского хардкора тех лет, которую впоследствии движению удалось вылечить, — это то, что многие начали считать себя богами околофутбола, не имея при этом большого опыта высококлассных драк! Столкновение с новой реальностью для них оказалось очень болезненным.
Драка развивалась стремительно. «Юнион» красиво вышли из метро, ровно, как по линеечке. Последовал заряд:
— Ю-ни-он! Ю-ни-он!
Мы ждали их рядом с выходом из метро — махач начался через считанные секунды. Я стоял в первом ряду, когда сошлись. Первая сходка оказалась очень плотной: мы так сцепились, что почти невозможно было что-то делать руками. Когда в ход не могли идти руки, все били, чем могли и как могли — коленями, локтями, головой. Не помню, сколько продолжался первый стык, не дольше минуты. Затем плотняк начинает рассыпаться, меня сносят с ног, я понимаю, что кони получили люлей. Кто-то убегает; часть, в том числе и я, остаётся лежать на земле. Встаю, оглядываюсь вокруг. Что происходит? Мимо проходит знакомый из Ю. — я предложил ему продолжить танцы. Он вежливо отказался.
