Книга Проклятие феи - Робин Маккинли

Рози вспомнила голос у себя в голове: «Нашла!» Но ей не хотелось никому об этом рассказывать, особенно Айкору, и она смутно подозревала, что, описав произошедшее вслух, сделает его более настоящим, а она не хотела, чтобы оно оказалось настоящим.

– Вы действительно не знали, где мы, – заключила Катриона.

– Нет, – подтвердил Айкор. – Так решила Сигил, и я с ней согласился. Знание оставляет следы, хоть и слабые. Мы бы предпочли вовсе не оставлять следов, но Сигил нужно было поговорить с вами, а вам – унести принцессу с того места, где… с именин. Но это были очень слабые следы, и мы предприняли все возможное, чтобы их запутать. Если бы мы знали, в какую сторону направить наши мысли или в какую сторону их не направлять… Нет. Это привело бы к катастрофе, не к безопасности. Королевские маги, конечно, не согласились, но ничего не могли с этим поделать. – Он издал еле слышное сухое фырканье, которое можно было принять за смешок, чуть помешкал и продолжил, посерьезнев: – Сигил приняла решение. Среди нас никогда не было согласия по вопросу, может ли проклятие подействовать раньше назначенного. Мы с Сигил считаем, что, даже если нет, Перниция была бы счастлива… заполучить принцессу в руки, прежде чем сожмет кулак.

– Как вы нас нашли? – спросила Тетушка.

– Я прошел по следу, оставленному моим талисманом двадцать один год назад. О да, это и впрямь был весьма бледный и выцветший след! Но я мог его различить. Наверное, никто другой не смог бы, если Перниция так вас и не нашла. Вот почему меня выбрали для этого похода, хотя… – Он снова чуть помешкал. – Я бы в любом случае боролся за это право. Но мои… обстоятельства… также на удивление убедительны: забытый крестный, который непреднамеренно подарил… кое-что.

Рози ощущала на себе его взгляд, но свой решительно не отрывала от пола. Ее по-прежнему изредка сотрясали приступы дрожи, и она предпочла сесть у очага, спиной к огню. Рубашка так нагрелась, что временами, когда Рози шевелилась, ткань, касавшаяся кожи, обжигала. Она вздрагивала, но не отодвигалась. Некоторые из младших зверей уже засыпали. Олененок на лестнице перестал повторять: «Но я не понимаю», козлята в спальне Катрионы перестали повторять: «Но зачем кому-то так поступать?» – а прочие разнообразные детеныши перестали повторять: «Но это же плохо. Почему она такая плохая?» Ральф свернулся калачиком, спрятав нос под хвостом, и уснул у нее на коленях. Пеони сидела рядом, чуть дальше от жаркого пламени, но они по-прежнему держались за руки. Лисенок, тоже уснувший, зарылся носом под локоть Пеони, а его длинный пушистый хвост свисал у нее с колен. Катриона то и дело поглядывала на них, как будто убеждаясь, что они, а главное, Рози, по-прежнему там. Рози встречалась с ней взглядом, когда чувствовала, что она смотрит, – с ней, но не с Айкором.

Ее мысли снова пришли в смятение. Ей вспомнилось заклятие для вышивания. Наверное, это был один из подарков фей-крестных. Она вспомнила о том, что у нее были феи-крестные и что у Катрионы сложилось о них невысокое мнение, хотя не смогла вспомнить, чтобы слышала когда-нибудь, какими были подарки. Если они сводились к чему-то наподобие вышивания, неудивительно, что Катриону это не впечатлило. Что еще она может делать? Штопать, как ветер? Прясть золото из соломы? Внезапно у нее перехватило дыхание: ее ужасные, отвратительные волосы! Волосы принцессы! Золотистые локоны! Интересно… Она искоса глянула на длинные золотистые локоны Пеони. Да, но ей-то они идут. Рози подняла свободную руку и подергала себя за ненавистные кудряшки. По праву или нет, но они со всей определенностью принадлежали ей.

«Интересно, что Айкор подарил бы прин… мне?»

– …Когда пропал Роуленд – вот когда мы по-настоящему начали тревожиться, – продолжал говорить Айкор.

Рози ощутила дрожь, охватившую ее подругу при этом имени, увидела, как слово «Роуленд» складывается и замирает на ее губах. Вслух Пеони его не произнесла. Какое отношение может иметь к чему бы то ни было подмастерье кузнеца, пусть даже хороший подмастерье? Это не может быть тот же самый Роуленд. Даже хороший подмастерье кузнеца со странным семейным обетом, не позволяющим ему жениться на любимой девушке…

– Холодное железо, – задумчиво произнесла Тетушка. – Мне мерещилось нечто странное в этом мальчике, но я была совершенно уверена, что с ним все в порядке, и не стала вмешиваться. Столько всего произошло в этом году…

– Да, – подтвердил Айкор. – Холодное железо. Когда он исчез, мы поняли, что он наверняка скрывается под видом кузнеца. Забавно, но это я предложил ему заняться кузнечным ремеслом из-за обета. Он годился по возрасту в подмастерья, и его отец обратился к нам за советом. Вы знаете, что каждый наследный принц Эрлиона приносит обет в свой десятый день рождения? Конечно, он знал историю нашей принцессы, но кто мог предугадать… Обычно клятвы приблизительно одинаковы: касаются преданности Эрлиону и всему королевству и всего такого. На протяжении поколений это было скорее формальностью, чем обетом, но обычай по-прежнему в силе, и в том числе поэтому принцы Эрлиона остаются столь надежными друзьями наших правителей. Юный Роуленд решил, что сделает что-то значительное. Впрочем, мое впечатление от мальчика подсказывает, что думал он не столько о значительности собственных поступков, сколько о несчастной, одинокой, лишенной друзей принцессе, на которой никто, вероятно, не захочет жениться, что крайне прискорбно для будущей королевы.

Роуленд выкрикнул это прямо на церемонии. Никому даже в голову не пришло спросить его, что он собирается сказать, поскольку все ждали от него повторения клятв его отца, деда и прадеда. Его несчастный отец, придя к нам, признался, что не забыл спросить Роуленда, выучил ли тот слова своего обета наизусть. Тот ответил, что выучил. Но отец не поинтересовался, какие это слова, ибо хотел показать Роуленду, что доверяет ему и не сомневается в его способности все сделать как надо. И вот итог.

Эрлионы всегда отдают своих детей в учение. Они считают, что это укрепляет характер. Я предложил, чтобы он обучился работе с железом. К тому времени, как старший Эрлион вернулся к себе во дворец, там видели гиппогрифа, а он отправился к нам на следующий же день после церемонии. Проходила она, к счастью, без зрителей, и нам удалось пресечь бóльшую часть сплетен. Он сразу же нашел кузнеца, который согласился принять мальчика. Ремесло пришлось Роуленду по душе. Все это железо послужило лучшими защитными чарами, какие мы могли придумать, и не оставляло ни малейшего следа. В том числе, разумеется, и для нас, когда он исчез почти год назад. Ну и шум поднялся! Пожалуй, даже хуже, чем после клятвы наследника. Потому что мы все знали, что, вероятнее всего, сила обета приведет его к принцессе, куда бы и зачем он ни направился.

Теперь Пеони безудержно дрожала. Рози, отчасти оглушенная собственными бедами, отчасти благодарная за повод отвлечься на человека, которого постигли, возможно, еще более тягостные несчастья, приобняла ее за плечи. Ральф заворчал и потянулся во сне, переложив голову на спину лисенку, как будто между ними не было ни малейших разногласий. Лисенок приоткрыл один глаз и снова его закрыл. Пеони уткнулась лицом в плечо Рози, и несколько слезинок, промочив ткань рубашки, коснулись ее кожи.