Книга Совсем того! - Жиль Легардинье

— Спасибо, месье Блейк.

— Проведите хорошо вечер. И будьте счастливы.

Молодые люди, прижавшись друг к другу, пошли к главным воротам. Манон сказала всем «до свидания». Манье помахал ей, далеко вытянув руку, как будто прощался с судном на горизонте, хотя девушка была от него всего в трех метрах.

Они удалялись. Внезапно Манон бросила руку Жюстена и бегом вернулась на крыльцо. Подбежав к Эндрю, она горячо обняла его.

— Спасибо вам, — шепнула она. — Если бы не вы, я бы точно свихнулась.

— Я, наверное, что-то упустил, потому что ты все же немного того… — пошутил Блейк, чтобы скрыть волнение.

— Странно, мне вдруг показалось, что вы с Жюстеном знакомы…

— Опять эта твоя интуиция. Помни, что она не всегда срабатывает…

Повинуясь нахлынувшим чувствам, Манон поцеловала Мадам, потом Одиль, которую она крепко обняла, и Филиппа, который обнял ее. Прежде чем убежать, она шепнула Эндрю:

— Вашей дочке крупно повезло. Иметь такого отца — это счастье. До завтра.

68

Дождь с раннего утра шел не переставая. Эндрю качался на стуле под навесом возле маленького домика и слушал, как дождевые капли ритмично стучат по металлическому столу в саду.

— Ну и погодка! — воскликнул управляющий, присоединяясь к Эндрю.

— Зима наступает. Я все время мерзну.

Филипп прежде ни разу не слышал, чтобы его приятель на что-либо жаловался.

— Ты какой-то мрачный сегодня. Что-то не так?

— Все так.

Манье уловил в его голосе нотку неуверенности.

— Мне неловко тебя просить, но мне очень нужна помощь … — сказал он.

— Говори.

— Водосточные трубы засорились. Возможно, решетки, которые сверху, завалило опавшими листьями. Такое в конце осени случается каждый год. В результате вода скапливается на крыше, а потом стекает где не нужно…

— Надо лезть наверх?

— До большинства водостоков можно добраться по тросам, через отверстия в крыше, но до трех водостоков никак не дотянешься. Надо по лестнице взбираться. Спускаться сверху по веревке, не видя земли, — это еще куда ни шло, но карабкаться по пожарной лестнице… Честно скажу, мне от одной мысли становится не по себе…

— Когда надо этим заняться?

— Чем раньше, тем лучше. Установятся холода, и трубы могут лопнуть от мороза.

— Займемся сегодня.

Манье открыл чердачное окно и огляделся. Хоть ветер и высушил черепицу, ходить по крыше все равно было опасно. Оснастившись страховочными ремнями и длинным крюком, управляющий выбрался наружу, подав Эндрю знак оставаться на чердаке возле выхода на крышу.

— Все, что тебе нужно делать, это держать веревку. Ослабляй, когда я скажу, и даже если таль работает, будь готов меня удержать. Если я сорвусь, моя жизнь будет в твоих руках…

— Положись на меня.

В подобных ситуациях Блейк обыкновенно шутил. Он мог бы, к примеру, сказать, что неосмотрительно французу доверять свою жизнь коварному англичанину. Но Эндрю ничего такого не сказал, ограничившись обещанием крепко держать веревку.

Словно заправский альпинист, Манье, держась за веревку, передвигался от одного покатого края крыши к другому и осторожно, стараясь не смотреть вниз, спускался к приближался к желобам. С помощью крюка, вытянув руку как можно дальше, он соскреб накопившиеся листья и извлек гнилой комок, засорявший фильтр водостока. Затем он проделал то же самое с другой стороны крыши.

— Ты держишь? Никакого ответа.

— Эндрю, не валяй дурака. Я рискую своей шкурой! Эй, где ты там?

— Я не валяю дурака, я просто не слышал. Не волнуйся, я здесь.

Манье волновался бы меньше, услышь он в ответ какую-нибудь идиотскую шутку — серьезность в такой ситуации была не похожа на Блейка. Он прошел всю крышу до конца, время от времени проверяя натяжение веревки. Убрав последние листья, он вздохнул с облегчением. Страшно довольный тем, что закончил работу, он, словно гусеница, пополз к чердачному окну. Блейк, думая о чем-то своем, накручивал веревку.

— Одно дело сделано, — объявил Манье.

— Осталась лестница.

— Ты не обязан.

— Нет проблем. Я же сказал, что не боюсь высоты.

Мужчины приставили большую лестницу к западному крылу.

— Тяжелая, — запыхавшись, сказал Блейк.

Манье потянул за канат, чтобы развернуть лестницу.

— Эндрю, нам не обязательно все делать сегодня. Верхним концом лестница достала до края крыши.

— Дай мне крюк.

Филипп протянул инструмент. На душе у него было неспокойно. Метеопрогноз обещал ветер и дождь. Эндрю вел себя странно: мыслями он был явно далек от того, что делал. Впрочем, это происходило с ним уже несколько дней.

Именно по этой причине Филипп даже выиграл у него партию в шахматы. Сейчас Манье хотелось отговорить его подниматься, но мажордом уже карабкался по ступенькам.

Блейк миновал уровень второго этажа и остановился передохнуть.

— Когда я был ребенком, — начал он громко, чтобы Манье слышал, — у нас в деревне была старая церковь. Втайне от викария мы развлекались тем, что влезали на колокольню. Кто быстрей залезет и разорит сорочьи гнезда.

— Будь осторожен, Эндрю.

Блейк, возобновив подъем, добрался до окон третьего этажа. Здесь он принялся насвистывать. Манье держал лест ницу, не сводя с него глаз. Ему было так страшно, как если бы наверху был он сам. Наконец Эндрю достиг крыши. Изогнувшись, он просунул руку в цинковый водосток и стал чистить внутри. Работая, он слышал только лязг крюка по металлу. Наконец объявил:

— Здесь порядок!

— Давай слезай. Не торопись.

Мажордом начал спуск. На уровне третьего этажа он отдохнул и посвистел. Манье с облегчением наблюдал, как приближается его фигура.

— Высоковато все-таки, — согласился Блейк, спустившись до середины фасада. — Отсюда ты кажешься таким маленьким, прямо как гномик.

— И знаешь, что он тебе говорит, этот гномик? — сказал Филипп, начиная понемногу успокаиваться.

Про себя управляющий решил, что сегодня больше не стоит испытывать судьбу. Все, хватит. Да и дождь вот-вот пойдет. Лестница вернется в сарай, а они с Блейком пойдут выпьют по стаканчику. А для очистки оставшихся двух водостоков он призовет на помощь Хакима. Неплохая перспектива.

Блейк был в нескольких метрах от земли, когда промахнулся, поставив ногу мимо перекладины. Манье видел, как это произошло. Мажордому почти удалось сохранить равновесие, но сила, влекущая его к земле, была слишком велика, и он не успел схватиться за лестницу. Эндрю Блейк камнем полетел вниз с пятиметровой высоты.