Книга Горячие точки на сердце - Владимир Михановский

Увы, ничего хорошего из просьбы полпреда не вышло. Заметно погрустневший друг сообщил ему через два дня, что на его трофей положила глаз какая-то важная шишка из министерства.

— Ладно, пусть государство пользуется, — вздохнул полномочный представитель. — Что делать?

— Боюсь, что и государству не достанется.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что сказал… — И, понизив голос и оглянувшись — они разговаривали в коридоре Минобороны — штабист пояснил: — Есть тут вельможа один, все под себя гребет. И добро бы только под себя, это еще вытерпеть можно, а не то, глядишь, и за границу сбагрит… Так и живем.

— Что ж вы его за жабры не возьмете?

— Не получается, дружище. Рука у него волосатая наверху. Она его, понимаешь, и держит.

— Наверху?

Приятель нагнулся к его уху и прошептал:

— На самом-самом…

* * *

Кавказской осенью зачастили дожди, похожие на московские, такие же долгие и нудные.

— Где же ваша золотая осень? — спросил как-то Матейченков.

— Год на год не приходится, — ответил Завитушный. — А вообще у нас погодой командует старик Эльбрус.

— Это как?

— Старики говорят, что гора все время работает с облаками. Сначала притягивает их к себе, словно магнит, насыщает влагой, а потом отправляет обратно: кропите, мол, землицу, помогайте крестьянам-хлебопашцам…

— Мудрая гора.

— Потому что старая.

Дороги развезло, проехать по ним, особенно за городом, можно было с большим трудом.

Генерал Матейченков спал с лица, похудел. Надо было всюду поспеть. Завитушный едва поспевал за ним, иногда и отставал.

Черкесы во главе со Станиславом Деревым, осознав, что выборы ими окончательно проиграны, и плетью обуха не перешибешь, сменили тактику: они теперь требовали своего выделения из КЧР в особую автономную область.

* * *

Магомету-Расулу показалось, что допрос длится не час, а целую вечность. Головной шейх кружил вокруг главного, сыпал вопросами, и каждый из них, казалось, все туже затягивает удавку на его шее.

Чудилось, что даже потолок стал ниже, и на голову его давит вся многотысячетонная глыба горных пород, лежащих над потолком подземного дворца.

— Можно… воды? — взмолился наконец допрашиваемый, надеясь хоть на минутку перерыва.

— Воды? Ишь ты, какой ты нежный. Бери с меня пример: я же не прошу пить… Так что терпи, коза, а то мамой будешь, — продемонстрировал Верховный тонкое знание русского языка.

* * *

Матейченков и Завитушный ехали в дальний лагерь, где дислоцировался отряд ОМОНА, который совсем недавно в качестве подкрепления прибыл из Ленинградской области.

Газик осторожно побирался между луж, разбросанных на дороге, из-под колес его взлетали тучи брызг, неутомимо работали иногда застопоривающиеся дворники, очищая от осенней воды лобовое стекло машины.

— Рассыпается моя республика на части, — вздохнул Сергей Сергеевич, глядя на унылый пейзаж за окошком.

— А что поделаешь? Черкесы с карачаевцами развестись хотят, как поссорившиеся супруги.

Шофер неожиданно добавил:

— А столько лет вместе жили.

— Значит, развод, — заключил помощник.

— Дело совсем не простое, — покачал головой Матейченков. — Как ты, к примеру, границу новую проведешь? У меня голова опухла, когда слушал их споры. Вот и еще одно яблоко раздора. А сколько их, этих яблок!..

— Ничто не ново под луной, — сказал Завитушный. — Знаешь, Иваныч, похожая ситуация была у нас в 1926 году. Тогда у нас тоже была единая республика, причем совсем молодая — ее создали четыре года назад, в 1922 году. И вдруг — межнациональный взрыв. Раздоры, свары — не приведи господь!

— И результат?

— Разделились на три части — Карачай, Черкесию и Баталпашинский район.

— Легко разделились?

— В два счета.

— И границы быстро определили?

— Запросто. Даже конфликтов серьезных не было, все решили полюбовно.

— Про эти дела я читал у одного серьезного историка, — сказал Матейченков. — И должен сказать тебе, что твоя аналогия, Сергеич, несколько наивная.

— Почему?

— Слишком много воды утекло с тех пор. Суть дела в том, что и до 1926 года внутри республики проходили многочисленные разделы и переделы — о многих ты просто не знаешь, в открытую печать попадало мало информации.

— Не пойму, кому нужны эти разделы и переделы.

— Слишком много у вас этнических групп, и каждая хочет удовлетворить свои требования, а это в принципе невозможно. И еще одно: внутри республики все время шли миграционные процессы, ни одной группе не сиделось на месте.

— Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше, я полагаю, — снова подал голос водитель.

— В точку, — подтвердил Матейченков. — А в результате — размытие границ, которые прежде были более или менее четкими.

— Да-а, — почесал в затылке Завитушный. — Теперь простого развода уже не получится.

По обе стороны дороги тянулись бескрайние альпийские луга, заштрихованные косой сеткой дождя.

— Но установить новые границы при разделении республики — это еще не все, — нарушил молчание генерал. — ежели продолжить аналогию с разводом, то супругам необходимо делить квартиру и все имущество, нажитое при совместном проживании. А тут сам черт ногу сломит.

— Да что здесь сложного? — возразил Завитушный. — Кур, баранов, всякую живность поделить пропорционально количеству людей, и будь здоров.

— Живность поделить — еще так-сяк. А вот как быть с недвижимым имуществом? Начал я с этим разбираться, затребовал справки и в ужас пришел, — вздохнул тяжело генерал.

— Разделить все можно, была бы охота.

— Это не так, Сергеич. Вот тебе только один пример, на сообразительность. Мне его наши юристы привели. Жил-был человек, русский, ему принадлежал дом. Человек умер. Дом унаследовала жена…

— Тоже русская?

— Абазинка. У них был сын, он женился на черкеске, а та привела в дом любовника — опять же черкеса, и живет с ним.

— А мужа куда дела?

— Выгнала. Внимание, вопрос: кому принадлежит дом?

— Ничего себе вопросик.

— Примерно так обстоит дело с дележом имущества в КЧР, если народы захотят разделяться.

— Юристы сами этот пример выдумали.

— Ничего подобного. Взяли из практики, они показывали мне подлинное судебное дело. Да это дело еще так себе, бытовой казус. Вот еще тебе задачка. Жил да был почтенный карачаевец, и задумал он открыть маленький такой заводишко по производству колбасы, благо сырья в республике хватает. Сказано — сделано. Выправил он все необходимые документы, всякие разрешения-согласования — комар носу не подточит.