Книга Не мешайте палачу - Александра Маринина

– Раньше. Ты представляешь? Проснулся как-то утром,посмотрел на меня и говорит: «Даня, кажется, у нас будет маленькая Настенька».Я ему сначала не поверила, думала – шутит. А через несколько дней поняла, чтоон не ошибся. Правда, здорово?

– Здорово, – согласилась Настя. – Ты молодец,Дашуня. Я тебя поздравляю и Саню тоже.

Они тихонько продолжали говорить о своем, пользуясь тем, чтомужья громко и увлеченно обсуждали шансы различных кандидатов на победу впрезидентских выборах. В присутствии Даши на Настю обычно находилоумиротворение, состояние тихого светлого покоя. Но сегодня этого не произошло. Тревога,зародившаяся во время поездки с Павлом Сауляком, продолжала точить ее, и Настяничего не могла с этим поделать.

* * *

Всю жизнь ее преследовали три сна. Первый – когда ейснилось, что она умирает – приходил, если во сне что-то не ладилось с сердцем илисосудами. Второй сон был о том, что она оказывается на узкой и скользкойвершине утеса и понимает, что сейчас разобьется, потому что спуститься с негоневозможно. Потом приходит спасительная мысль о том, что каким-то образом онаведь сюда забралась, значит, этим же путем можно и спуститься. Вариантом этогонеприятного сна было обнаружение себя на улице совершенно голой. И сноваспасала мысль о том, что раз она сумела дойти сюда без одежды и ничего неслучилось, то, может быть, удастся и вернуться без приключений. Но ужас,охватывавший ее во сне, был при обоих вариантах одинаково сильным, и таким жесильным было облегчение, когда приходило понимание того, что выход из ситуациивсе-таки есть.

Третий сон был не страшным, но тягостным. Ей снилось, чтоона заканчивает школу и ей предстоят выпускные экзамены, часть которых она низа что не сдаст, потому что не учила предмет. Самое смешное, что ей,закончившей вместе с Алексеем физико-математическую школу, снилось, что она несможет сдать именно физику и математику. Почему-то получалось, что начиная сшестого (в каждом сне – обязательно с шестого) класса она вообще не занималась,даже учебник не открывала, и не знает по этим предметам абсолютно ничего. Ниединого слова. Ни буквы. И как сдать эти экзамены – она просто не представляет.Во сне ее начинали грызть идеи самообвинения: вот, допрыгалась, доленилась,надо было с самого начала учить, а ты дурака валяла столько лет, теперьпридется за это расплачиваться. Она мучительно ищет выход (то ли начатьзаниматься с репетитором, то ли попробовать получить освобождение от экзаменовпо состоянию здоровья, то ли еще что), не находит его и горько сожалеет о том,что вела себя неправильно. Горечь эта бывала такой острой и непереносимой, чтоНастя делала над собой усилие и просыпалась.

Этот третий сон опять приснился сегодня. Она проснулась,тихонько вылезла из-под одеяла и на цыпочках прокралась на кухню, стараясь неразбудить Алексея. Было начало пятого, суббота. Ей бы спать и спать! Но сна небыло.

На кухне было холодно, пришлось зажечь газ на плите, чтобыне замерзнуть. Настя сделала себе кофе, понимая, что возвращаться в постельбессмысленно: все равно она не сможет уснуть, только Лешку разбудит, еслиначнет ворочаться с боку на бок. Отчего-то вдруг захотелось есть. Она полезла вхолодильник, вытащила тарелку с холодными телячьими отбивными – фирменнымблюдом мужа, отрезала толстый ломоть хлеба и принялась задумчиво жевать,запивая бутерброд горячим кофе. И почему Сауляк из головы у нее не идет? Что внем такого? А если точнее спросить: что с ним не так?

Обладает способностями к гипнозу? Таких тысячи. Любойприличный психиатр владеет методикой гипноза в лечебных целях. Скрытный? Можноподумать, она сама – душа нараспашку. Непонятный? А кто сказал, что она,Анастасия Каменская, самая умная и проницательная и обязательно должна все ивсех понимать? Мало ли на свете явлений и людей, которых она не понимает. Иникогда ее это так остро не тревожило. Так что же не так? Что?

– Попалась, обжора, – послышался у нее за спиной голосАлексея. – Ночной голод – плохой признак, подруга. Ты не заболела ли уменя?

– Сон тяжелый приснился, – виновато улыбнуласьона. – Я тебя разбудила? Прости, солнышко.

– Ничего, впереди выходные, высплюсь. А что же тебеприснилось такое страшное?

– Леш, ты только не смейся, мне приснилось, что я в десятомклассе и мне нужно сдавать физику и математику, а я ничего не знаю.

– Чего?! – Он расхохотался так оглушительно, что Настяневольно втянула голову в плечи и съежилась. – Ты – физику не знаешь? Даты в школе ее лучше меня знала, а я, слава Богу, до профессора дослужился.Откуда у тебя в голове такой бред появляется?

– Ну вот, пожалуйста, не прошло и года, – философскизаметила она. – Два дня назад меня Гордеев точно такими же словамиобзывал. Вы что, сговорились? Или у меня действительно крыша поехала?

– Асенька, тебе просто изменяет выдержка, – сказал он,отсмеявшись. – Я же тебя знаю, спишь ты плохо, тревожно, чутко. И еслитебя какой-то сон не устраивает, ты делаешь гигантское усилие, чтобыпроснуться. Верно? А ты, вместо того, чтобы просыпаться, должна начатьсоображать. Если бы ты не запаниковала от ужаса, ты бы подумала о простой вещи.Не может быть, чтобы в течение нескольких лет тебя ни разу не спросили, невызвали к доске. И потом, мы же регулярно писали контрольные. И письменныеработы все время на проверку сдавали. Поэтому если бы ты совсем-совсем ничегоне знала, ну ничегошеньки, тебя бы давно уже выгнали из школы. А ты вон додесятого класса доучилась. Какой из этого вывод? Ты должна заставить себя восне до этого вывода додуматься, и все будет в порядке. А ты убегаешь, какпоследний глупенький трусишка.

– Да ладно, Лешик, черт с ним, со сном этим. Не этоважно, – вздохнула Настя.

– А что важно, по-твоему?

– Важно, почему он приснился.

– Так, очень интересно.

Алексей подвинул себе стул и уселся напротив нее за столом.Протянул руку, взял Настину чашку с кофе, отпил глоток и поставил на место.

– И почему он тебе приснился, этот физико-математическийбред?

– Это означает, что где-то в подсознании засела мысль о том,что я совершила ошибку. Я сделала что-то неправильно. И сейчас начинаю за эторасплачиваться. А я никак не пойму, где я ошиблась, в чем!

От досады она стукнула кулаком по столу и сморщилась от болив руке.

– А в чем смысл расплаты, ты хотя бы понимаешь?

– Тоже нет.

– Так, может, тебе мерещится, Асенька? Ошибку ты не видишь,последствий тоже не видишь.

– Может, и мерещится, – согласилась она. – Но оноже не может мерещиться на пустом месте, Леша! Что-то все-таки было. И есть. А яникак не уловлю, что именно. И от этого бешусь, как климактерическая истеричка.

– Хорошо, хорошо, истеричка, я все понял. Мы спать ещебудем, или объявляется подъем?

– А который час?