Книга Инстинкт бойца - Михаил Нестеров

* * *

– Сергей Максимович. Половина третьего.

– Уже? – Марк тряхнул головой, не в силах противостоять сну. – Еще десять минут, ребята...

И он снова провалился в сон. Но лишь на десять запланированных минут.

В 4.45 диверсионная группа лейтенанта Скумбатова, пользуясь тяжелыми для пограничников предутренними часами, вышла в рейд.

46

Московская область, 19 декабря, вторник, 9.00

Для эксгумации тела все было готово. На месте захоронения собрались следователь прокуратуры Индустриального района города Климова, понятые и оперативники РОВД. На всякий случай следователь прихватил с собой судмедэксперта, хотя вскрытие и экспертизу запланировали провести в лаборатории в Москве.

Репортер канала НТВ, на чью долю выпало заполучить сенсационный репортаж, по условиям работал только с оператором. Тот держал видеокамеру на плече, нацелясь объективом с блендой на небольшой холмик, запорошенный снегом, который шел всю ночь.

Для захоронения неопознанных тел и осужденных из местных колоний администрация подмосковного городка выделила небольшой участок земли позади городского кладбища, отгороженный от основного погоста ветхим заборчиком. Филимонова-Марковцева хоронили в морозный день, расконвоированные недобрым словом поминали покойника, когда долбили промерзший грунт. Углубившись на метр с небольшим, заключенные спустили гроб, обитый бязевой, выкрашенной местными умельцами в красный цвет материей, и завалили могилу мерзлыми комками земли.

Милицейский «УАЗ»-фургон, временно приспособленный под катафалк «обратной связи», как заметил про него недовольный водитель лет сорока пяти, стоял поту сторону забора, часть которого разобрали, чтобы вынести покойника, а не перетаскивать его через преграду.

– Начнем. – Следователь прокуратуры Серегин, упитанный молодой человек с пунцовыми от легкого морозца щеками, вздернул рукав подбитой мехом кожаной куртки и отметил для протокола время. Он уже вписал, часто отогревая дыханием авторучку, что эксгумация тела проходит при естественном освещении в светлое время суток.

Хмурые оперативники вооружились ломами. Серегин остановил их:

– Цветы уберите.

Пара карминовых роз, положенных чьей-то заботливой рукой на могилу, полетела к забору.

Работа шла споро, не прошло и пятнадцати минут как все мерзлые комья, которые вытаскивались легко и без подручных средств, коричневатой грудой высились у могилы.

– Целиком гроб доставать, – спросил опер, – или?..

– Целиком, – всполошился стоявший у забора водитель. – Я его потом разберу, мне досок на террасу не хватает.

Понятые, пожилая пара, которым было обещано небольшое вознаграждение, переглянулись и богобоязненно покачали головами. Милиционер достроит свою террасу и будет пить чай, отдыхая и щурясь на солнце, тогда как это – гробовые доски... Просто дикость какая-то!

Понятые были заняты своими думами и не увидели первой реакции могильщиков, которые, казалось, обладали невероятной силой, легко вытаскивая гроб. Но вот оперативники поглядели друг на друга и бросили его.

– Что? – предчувствуя большие неприятности, следователь подался вперед. Один из милиционеров уже открыл крышку пустого гроба. Кроме древесной стружки, в гробу виднелся листок бумаги и бутылка водки, перекатившаяся в угол. Серегин принял бумагу и прочел текст, написанный крупными печатными буквами: «Я СКОРО ВЕРНУСЬ».

– Что это значит? – заглянул через плечо следователя прокуратуры репортер.

– Это значит, – раздельно и зло произнес Серегин, скомкав бумажку, а потом с остервенением разгладив ее, – что двадцать два мудака приперлись на кладбище, чтобы откопать бутылку водки.

Кто-то что-то говорил, а Серегин ничего не слышал и не видел, перед его глазами стояла иная картина: по залитой лунным светом дорожке идет человек, неся на плече, как бревно, замерзшее тело покойника. А сверху сыплет снег, скрывая все следы его дьявольской деятельности.

Так оно и было. Марк в те минуты походил на вампира. Он словно исправил допущенную несправедливость, вытащив из могилы того, кто не вправе был покоиться под номером 386, в регистрационном журнале кладбищенской конторы проходивший как Сергей Максимович Марковцев. И что-то жуткое было в этом: гроб пуст, и он ждет своего законного хозяина.

В себя следователя привел голос оперативника, который предлагал искать какие-то фрагменты.

Фрагменты...

Какие фрагменты?

Наконец Серегин понял: даже по отдельному фрагменту тела можно с точностью до...

– Ты только представь себе, – сорвался он на сыщика, – вот он вытащил труп и тут же, на кладбище, стал рубить его топором в капусту! Какие там фрагменты?!

– Я так понял, что экспертиза отменяется, – попытался угадать судебный медик и кивнул на бутылку водки. – Может, есть смысл снять пробу?

– Еще вопросы есть? – Серегин обвел злыми глазами каждого, остановившись на водителе. – Спроси про доски.

Он подошел к понятым и вручил супругам обещанные деньги.

– Не обращайте внимания, кто-то из коллег пошутил.

Вот в это пожилая пара, поддерживая друг друга за локоть и удаляясь с проклятого места, поверила охотно.

– Доставай кассету, – потребовал Серегин у репортера. – Ничего не было, понял? Я не хочу прослыть дураком на всю страну. Мы на труп без головы дела закрываем, а тут вообще нет трупа. Тебе тут нечего освещать. Равно как и экспертиза, сенсационный репортаж отменяется.

– Я мог бы отослать этот материал в «Сегоднячко»... – заикнулся было репортер.

– Кассету! – следователь требовательно протянул руку. У него теперь было что сказать и прокурору, который дал команду на эксгумацию тела, да и кому угодно. Серегина не волновало, кто и под каким предлогом подсунул прокуратуре это мертвое дело. Даже репортера дали из самого скандального телеканала.

Последнее, что сделал следователь, – отдал дань Сергею Марковцеву, подняв с земли цветы и положив их на вновь насыпанный холмик над пустым гробом.

47

Москва. 19 декабря, 10.30

Внешне Постнов выглядел спокойным, но внутри него боролись страх перед шефом и гнев на Марковцева, который разрушил столь стройные планы и вообще мог поставить крест на его карьере. Если раньше посредник ни за что не отвечал, то, взяв инициативу в свои руки, принял на себя и ответственность за операцию.

Два известия пришли одновременно: обнаружили майора Петрова – мертвого и не обнаружили другого мертвеца. Последний исчез бесследно, словно провалился в преисподнюю, оставив записку с емким и зловещим содержанием: «Я скоро вернусь». Первый, кроме обгоревшего листка, оставил и другие доказательства, указывающие на его сговор с Марковцевым.