Книга Англичанка - Дэниел Сильва

— Уверен, что хочешь участвовать? — спросил Габриель.

— Ни за что бы не пропустил такое шоу. К тому же гвоздь программы сказал, что близко к русским не подойдет, если его не буду прикрывать я.

Габриель взглянул на высокого мужчину, что стоял за приземистым Лавоном. Его звали Михаил Абрамов. Долговязый, с утонченным нежным лицом и глазами цвета чисто-синего льда, он еще подростком эмигрировал из России в Израиль и вступил в ряды «Сайерет Маткаль», спецподразделения Армии обороны Израиля. Охарактеризованный Шамроном как «Габриель без капли совести», Михаил лично ликвидировал нескольких главарей «Хамаса» и «Палестинского исламского джихада». Теперь он выполнял ту же работу для Конторы, хотя среди его потрясающих талантов значилось не только умение стрелять. Именно Михаил в тандеме с агентом ЦРУ Сарой Бэнкрофт проник в ближайшее окружение Ивана Харкова, спровоцировав затяжную и кровавую вражду между Конторой и личной армией Ивана. Если бы Виктор Орлов не пожертвовал «Русойлом», Михаил — вместе с Габриелем и Кьярой — сгинул бы в России. На память ему остался глубокий шрам на бледной скуле — там, куда, будто кувалдой, врезал ему кулаком Иван.

— Ты не обязан, — сказал Габриель, касаясь шрама. — Найдем кого-нибудь другого.

— Это кого же? — спросил Михаил, оглядывая комнату.

— Йосси подойдет.

— Йосси знает четыре языка, — ответил Михаил, — и ни слова по-русски. При нем будут обсуждать, как лучше перерезать ему глотку, а он решит, что народ заказал котлету по-киевски.

Члены прославленной команды Габриеля и прежде останавливались в грейсвудском доме, так что они быстро, почти не споря, разошлись по комнатам. Кьяра отправилась на кухню готовить изысканный ужин в честь сбора. Главным блюдом стал огромный окунь, зажаренный в белом вине и с травами. За столом Габриель намеренно посадил Келлера справа от себя — чтобы все, по крайней мере на время операции, относились к Англичанину как к члену семьи. Поначалу израильтяне восприняли его настороженно, однако чуть позже оттаяли. Большую часть времени разговаривали по-английски, зато, обсуждая последнее дело, перешли на иврит.

— О чем они? — шепотом спросил Келлер у Габриеля.

— О новом израильском телешоу.

— Серьезно?

— Нет.

* * *

Настроение царило подавленное, ибо над ними нависла тень Ивана. Имя его за ужином не произносили, пользуясь нейтральным словом «матсав», «дело». Йосси, как самый начитанный, знаток классической литературы и истории, выступал этаким лектором, говорил: мир вышел из-под контроля; Великое арабское восстание представили как ложь, так что скоро полумесяц радикального ислама серпом пройдется по земле от Северной Африки до Центральной Азии; Америка — банкрот, истощила себя и больше не способна вести за собой народы. Вполне возможно, в новом неспокойном мире в лидеры выбьются Китай, Иран и, разумеется, Россия. И в этом бушующем море врагов гордо будут возвышаться одиноким островом Израиль и Контора.

Наконец, убрав со стола, они переместились в гостиную, где Габриель сообщил о цели сбора. Фрагментарно о предстоящем деле команда уже знала, и вот, стоя на фоне газового камина, Габриель сложил кусочки мозаики в единое панно. Рассказал все: начиная с отчаянных поисков Мадлен Хэрт во Франции и заканчивая сделкой, которую он заключил с Грэмом Сеймуром. Правда, умолчал об одном аспекте — о краткой встрече с Мадлен Хэрт, за несколько часов до ее гибели. Он обещал спасти ее и, не сдержав обещания, решил компенсировать неудачу за счет русских — сорвав их операцию. Собирался внедрить Михаила в «КГБ-Нефтегаз» и найти доказательства того, что гибель Мадлен Хэрт — часть российского заговора по краже британской нефти.

— Как? — недоверчиво спросил Эли Лавон, когда Габриель закончил. — Как, во имя всего святого, ты внедришь Михаила в нефтяную компанию, которой владеет Кремль, а управляет разведка?

— Придумаем, — ответил Габриель. — Не впервой.

* * *

Настоящая работа началась следующим утром, когда группа стала тайно копать под российскую государственную нефтедобывающую компанию «Волгатек-Нефтегаз». Львиную долю информации брали из открытых источников вроде деловых журналов, пресс-релизов и научных публикаций, написанных экспертами в кошмарной российской нефтяной промышленности. Потом Габриель запросил помощи у Подразделения 1400, израильской службы электронного шпионажа. Как и следовало ожидать, московский сервер «Волгатека» и его линии связи оказались надежно защищены высококлассными российскими файрволами, которыми, что любопытно, пользовались Кремль, российская армия и СВР. Правда, чуть позднее, тем же днем, удалось хакнуть сервер «Волгатека» в Гданьске. Там располагался один из важнейших нефтеперерабатывающих заводов компании, производящий основную часть бензина в Польше. Добытые сведения немедленно переправили на компьютер в суррейскую явку. Переводом с русского занялись Михаил и Эли Лавон — они единственные из всей группы знали язык. Михаил сразу назвал инфу пустышкой, однако Эли был настроен куда оптимистичней. Зацепившись за польский офис, сказал он, можно будет многое узнать о том, как «Волгатек» действует за пределами матушки-России.

Израильские агенты машинально стали воспринимать «Волгатек» как террористическую организацию. Дина — без особой на то надобности — напомнила, что первым делом надлежит выяснить структуру террористической группы или ячейки, и кто ее ключевые члены. Велик соблазн, призналась она, взяться за верхушку пищевой цепи, однако куда больше могут дать менеджеры среднего звена, простые бойцы, курьеры, хозяева гостиниц и водители. Их обделяют вниманием, игнорируют, забывают. Они недовольны, лелеют обиду и зачастую живут не по средствам. То есть их завербовать куда проще, чем тех, кто летает на личных самолетах, ведрами хлещет марочное шампанское и к чьим услугам — в любой момент, в любой точке мира — табун элитных русских проституток.

На самом верху цепи стоял Геннадий Лазарев, бывший физик-ядерщик и информатор КГБ, некогда правая рука Виктора Орлова в «Русойле». Его доверенным лицом был Дмитрий Бершов, а операциями в Европе заведовал Алексей Воронин. Оба — бывшие сотрудники КГБ, хотя из них двоих Воронин больше всего тянул на разведчика: бегло разговаривал на нескольких европейских языках, включая английский, который выучил, работая в лондонской резидентуре в последние дни холодной войны.

Ниже иерархия «Волгатека» скрывалась в тени, что неудивительно. Яаков уподобил эту компанию самой Конторе: имя главы известно всем, а вот имена первых замов и их задачи хранились в тайне или скрывались за занавесом лжи. К счастью, добытая на компьютере в Гданьске почта позволила раскрыть нескольких ключевых игроков внутри компании, включая шефа безопасности Павла Жирова. Его имя не упоминалось ни в одном из корпоративных документов, и все попытки найти его фото оказались бесплодны. В списке группы Габриеля он оставался человеком без лица.

Шли дни, и группа постепенно выяснила, что предприятие под охраной Жирова занимается далеко не одной нефтью. Она всего лишь часть гигантского кремлевского плана по превращению России в энергетическую сверхдержаву, Саудовскую Аравию евразийского пошиба, и возрождению Российской империи на руинах Советского Союза. Восточная и Западная Европа уже давно зависели от поставок российского природного газа. Скупая нефтеперерабатывающие заводы по всей Европе, «Волгатек» должен был расширить сферу влияния России. И вот, благодаря Джереми Фэллону, он закрепился в Северном море, обеспечив Кремлю постоянную прибыль в миллиарды долларов. Команда пришла к единодушному выводу: да, «Волгатек-Нефтегаз» воплощает алчность России, и прежде всего — ее реваншизм.