Книга Соблазненный обольститель - Изобел Карр

Тейн удерживал баронета на полу, пока Ривз выносил ее из дома.

– Делать все, что нам вздумается, мы, конечно, не можем, – заметил Тейн. – Но исполнить желание мисс Бенс-Джонс, полагаю, мы вправе. Так мы и поступим. – Убрав сапог с груди сэра Кристофера, он медленно опустил пистолет, повернулся и шагнул в проем вывороченной двери.

Роуленд опустил оружие.

– Не обольщайтесь, ваша сестра все нам рассказала. – Баронет побледнел и сник. – Если хотите, чтобы ваше намерение обесчестить сестру, отдав ее приятелю, получило огласку, попытайтесь нас арестовать. Уверен, мой отец сумеет уладить скандал, отведя обвинения от сына, чье преступление состоит лишь в том, что он спас девушку от такого брата, как вы.

Глава 34

Ливи сидела рядом с графиней де Корбевиль в экипаже, мчащемся в Холиншед. Гастингс развалился напротив, занимая все сиденье. Лорд Арлингтон предпочел путешествовать верхом, держась рядом с каретой. Ливи охотно поменялась бы местами с отцом или задержалась бы в Лондоне, предоставив Девиру сопровождать ее. Присутствие камеристки позволило бы им соблюсти необходимые условности.

Ливи удивилась, когда графиня принесла извинения за брата, вынужденного отложить поездку. К ее удивлению примешивалась немалая доля досады. Конечно, ей не следовало давать волю собственническим чувствам, но Ливи ничего не могла с собой поделать.

Пес вытянулся на подушках, свесив лапы. Сестра Девира не стала возражать против общества собаки, что обрадовало Ливи, поскольку в Холиншеде их поджидали еще двадцать гончих, а лорд Арлингтон никогда не считал нужным ограничивать свободу собак пределами псарни.

Ливи захлопнула книгу, и графиня подняла глаза от письма, которое читала.

– Вам не терпится вернуться домой? – спросила она.

Ливи кивнула, вытягивая ноги, насколько позволяло тесное пространство кареты.

– Прошло немало времени с тех пор, как я была здесь в последний раз. Почти два года. Даже не знаю, почувствую ли себя вновь в Холиншеде как дома.

– Так давно? – Сестра Девира повернулась к Ливи. – Граф говорит, что почти все время проводит здесь.

– Это правда. Он приезжает в Лондон лишь на время заседаний в парламенте. Но я не была дома с тех пор, как вышла замуж.

Графиня задумчиво кивнула, будто складывая мысленно разрозненные кусочки мозаики в общую картину.

– Куда же вы поехали после… – Ее голос пресекся, словно она вдруг поняла, что невежливо задавать подобный вопрос.

– После того как узнала, что мой брак – всего лишь фикция? Я уехала к бабушке по материнской линии, к леди Хеддингтон. Там я и оставалась, пока бабушка с отцом не решили, что настало время заставить меня вернуться в свет.

– Уверена, они заботились о вашем благе, – мягко проговорила графиня.

Ливи с трудом удержалась, чтобы не огрызнуться.

– Не сомневаюсь, но я бы предпочла, чтобы меня оставили в покое.

– И надолго? Еще на год? На пять лет? Какого срока достаточно? – Сложив письмо, графиня спрятала его в складках юбки. – Когда бы вы ни вернулись в Лондон, скандал неминуемо разразился бы. И лучше пережить его и оставить позади, прежде чем злосчастная история вашего замужества станет единственным, что помнят о вас в свете. – Ливи неохотно кивнула. Следовало признать: графиня рассуждала разумно. – Взгляните на это с иной точки зрения, – добавила сестра Девира, чувствуя, что Ливи не вполне с ней согласна. – Только представьте, что вам до конца своих дней пришлось бы вести ту же жизнь, что и в минувшем году. Украшать цветами церковь, прогуливать мопса вашей бабушки, выслушивать покровительственные, самоуверенно-снисходительные речи жены священника. Добавьте к этому бесконечные занятия рукоделием: расшитые туфли для вашего отца, одежда для бедных и тому подобная утомительная тягомотина. А может, у вас талант к рисованию акварелью или вы увлекаетесь ботаникой? Вам не кажется, что это звучит довольно уныло?

– Ужасно, – согласилась Ливи, смущенная тем, как точно обрисовала графиня ее жизнь в доме бабушки.

– Но вам удалось избежать этой незавидной участи, и во многом благодаря вашему отцу, настоявшему, чтобы вы вернулись в Лондон.

Ливи почувствовала, что ее снова сковывает ледяной страх, который она гнала от себя все последние месяцы. Волнение связало узлом желудок. Признание готово было сорваться у нее с языка, ей стоило усилия сдержаться и промолчать. Она сделала все, чтобы обречь себя на ту тоскливую, серую жизнь, которую только что описала графиня. Но потом появился Девир, и теперь Ливи была почти уверена: стоит ей пожелать, и все изменится.

Глава 35

– Боже праведный, сэр, неужто это и есть Холиншед? Не может быть.

Роуленд выглянул из окна экипажа. Сквозь легкую пелену дождя он различил в отдалении развалины замка. В одной из стен зияла огромная брешь, а из четырех угловых башен сохранилось лишь три.

Роуленд зевнул. Дорога из Лондона заняла большую часть дня, а предыдущую ночь ему пришлось провести в пути, чтобы доставить мисс Бенс-Джонс к вдовствующей графине Моубрей. Выслушав рассказ внука, бабушка сделала вид, будто пришла в ужас, но в темных глазах ее поблескивали озорные искры. Роуленд не сомневался, что в ожидании ответа Блейкли на письмо, отосланное накануне, графиня окружит леди нежнейшей заботой и вниманием.

– А вы, Мартин, ожидали увидеть Виндзор?

Камердинер снова выглянул из окна, словно надеялся, что вторая попытка будет удачнее и развалины вдруг исчезнут, как по волшебству.

– Да, сэр. Нечто похожее.

– Леди Оливия упоминала, что в усадьбе сохранились руины старого замка.

Мартин, содрогнувшись, плотнее запахнул полы плаща. Губы его брезгливо скривились, а глаза округлились от ужаса. Роуленд едва удержался от смеха при виде этой гримасы. Развалины приближались, нависая над путешественниками мрачной громадой. Роуленд задумчиво оглядел зловещего вида фасад. Его отец наверняка снес бы руины и отстроил замок заново. Миновав высохший крепостной ров и грозно ощеренную темную пасть ворот с поднятой решеткой, карета выехала на широкий внутренний двор, по другую сторону которого высился великолепный кирпичный особняк.

Как только экипаж остановился перед домом, Роуленд спрыгнул с подножки и огляделся, не обращая внимания на моросящий дождь. От древнего замка сохранились лишь стены да часть башен. Особняк окружал торжественно-строгий парк, за которым до самой крепостной стены простирался широкий газон с двумя огромными ветвистыми дубами посередине.

Где-то за домом послышался громкий заливистый лай, затем парадная дверь отворилась, и показалась Оливия, а в следующий миг из-за угла выскочила стая косматых гончих.

– Нет! – взвизгнула Оливия, когда псы бросились к ней, играя и резвясь. – Вы мокрые и грязные. – Улыбнувшись Роуленду, она тряхнула юбками, отгоняя собак. – Ну вас! Бегите отсюда. – Вместо того чтобы скрыться в глубине парка, псы мгновенно метнулись к двери и прошмыгнули в дом. – Добро пожаловать в Холиншед, – проговорила Оливия, повернувшись к Роуленду. – Идемте в дом, пока не подоспела остальная свора.