Книга Афинский синдром - Александр Михайловский

Уставшие, и совершенно разбитые, мы кое-как умылись, и тут же повалились на мягкие перины, оставив все дела на завтра. Недаром ведь говорят, что утро вечера мудренее…

7 июля (25 июня) 1877 года. Бухарест. Столица Великого княжества Румынского.

Тамбовцев Александр Васильевич.

«Уж послали, так послали…» Хорошо, что в Бухарест, а не в пешее эротическое путешествие. Причем, послал меня в столицу тогдашнего румынского княжества (точнее, объединенных княжеств Валахии и Молдавии) сам адмирал Ларионов. Поручение важное — встретить в Бухаресте тех, кто довольно успешно провернул спецоперацию в Эдинбурге, целью которой было освобождение дочери императора Марии Александровны и ее деток.

Не знаю, что из этих деток вырастет в этом времени, но в том одна из них, Виктория-Мелита, повзрослев, станет женой брата императрицы Александры Федоровны, герцога Эрнста-Людвига Гессенского. Все бы ничего, но в декабре 1901 года она развелась с мужем, обвинив его в гомосексуализме. И это несмотря на то, что от этого брак у Виктории и Эрнста родилось двое детей. После развода она пустилась во все тяжкие. В конце концов, Виктория сошлась со своим кузеном, Великим князем Кириллом Владимировичем. Да-да, тем самым, который за день до отречения Николая II привел к Таврическому дворцу свой Гвардейский флотский экипаж, и с красным бантом на груди заявил, что готов служить революции.

Во многом это предательство Кириллом своего царственного кузена было подготовлено его женушкой, которая, так и не научившись как следует говорить по-русски, распространяла сплетни о Николае II и Александре Федоровне, мутила, как могла, воду, рассчитывая протолкнуть своего мужа на российский трон, и самой стать императрицей. Она же уговорила Кирилла в августе 1924 года провозгласить себя «императором Всероссийским Кириллом I». Глава Дома Романовых в изгнании Великий князь Николай Николаевич с прямотой старого кавалериста, назвал Кирилла «царем Кирюхой, предводителем банды пьяниц и дураков». Будем надеяться, что в нашем времени детишки Марии Александровны и герцога Эдинбургского вырастут нормальными людьми.

Гораздо больше, чем Великая княгиня и ее потомство, меня заинтересовали ее помощники, шотландцы, которые помогли нам успешно провести эту спецоперацию. Роберт Мак-Нейл мне понравился. Хороший мужик, настоящий горец, упрямый и смелый. Как я слышал, клан Мак-Нейлов испокон веков жил на Гебридских островах, и цитаделью их был старинный замок Кисимул, которому более тысячи лет. К тому же клан сей скорее не шотландский, а ирландский. Нейлы в свое время были правителями Ольстера.

А вот это очень интересно! Если порыться в фамильных связях Роберта — а они у шотландцев и ирландцев всегда были крепкими, — можно попробовать устроить англичанам «Ольстер», как и в нашей истории. К тому же, как мне рассказал Роберт при личной беседе, его род всегда был сторонников якобитов — яростных противников протестантов и английских королей из Ганноверской династии.

Я полагаю, что королеве Виктории пора бы обзавестись своим домашним «геморроем» — вялотекущей гражданской войной в Шотландии и Ирландии. Ну, а мы, постараемся помочь «свободолюбивым народам этих стран в борьбе с британским империализмом и колониализмом». Надо как следуем поработать с этим Робертом Мак-Нейлом. Правда, сейчас он в основном озабочен излечением своей супруги, которая больная туберкулезом. Отправим его с супругой и детьми в Константинополь. Там наши медики из госпиталя МЧС помогут ей вылечиться. Тем более, что климат Принцевых островов в Мраморном море гораздо полезней для чахоточников, чем сырой воздух залива Ферт-оф-Форт.

Понравилась мне и сестра Роберта, Энн Дуглас. Симпатичная девица, умная, находчивая. Достаточно развитая, умеет читать и писать. Да и характер у нее покладистый. До меня дошли слухи, что на нее положил глаз Николай Арсеньевич Бесоев. А что, пара будет хоть куда! Осетин и шотландка. Два горца, характеры — уйди вон. Но именно такие люди, бывает, и создают самые счастливые пары. Ну, даст Бог, все будет хорошо, и наш Николай пригласит меня в самое ближайшее время на свою свадьбу.

С Энн я решил переговорить чуть попозже. Чету герцогов Эдинбургских с детишками, всех Мак-Нейлов с Энн Дуглас, Цесаревича с супругой и детьми (среди них и будущий император Николай II, которому сейчас всего девять лет), и герцог Лейхтенбергский, вместе с царем выехали в Ставку, а там погрузились в вертолет, и улетели в Константинополь. А я остался в Бухаресте, чтобы утрясти кое-какие свои делишки.

И тут я познакомился с одним интересным человеком, о котором я много читал еще в нашем времени, но вот здесь, в этой румынской дыре, сподобился увидеть своими глазами.

Проходя мимо железнодорожного вокзала, я обратил внимание на санитарный поезд, стоявший у перрона. На него с подвод, прибывших с фронта, грузили лежачих раненых на носилках. Ничего особенного, обычные военные будни. Необычным мне показалось другое.

Из паровоза, прицепленного к санитарному поезду, вылез импозантный мужчина в щегольском костюме в полоску, в цилиндре, который… вытирал паклей замасленные пальцы.

— Ваше сиятельство, — крикнул из паровозной будки машинист, — теперь все в порядке! Благодарствую, золотые руки у вас, не каждый бы паровозный механик нашел бы неисправность.

Я присмотрелся к странному человеку, которого машинист назвал «Вашим сиятельством». Лицо очень запоминающееся. Породистое, с внимательными умными глазами, с клочком волос на подбородке, делающим его похожим на карикатурного «Дядю Сэма». Я узнал его. Действительно, человек, который мог, что называется, с завязанными глазами мог найти неисправность в паровозе любой системы, имел право на титул «Сиятельство», так как по происхождению был настоящим Рюриковичем — он вел свой род от князей Стародубских.

— Хэлло, мистер Джон Мэджилл, — поздоровался я с князем Хилковым. — Похоже, что вы не забыли навыки, полученные вами во время работы в Англо-американской Трансатлантической компании. Для несведущих поясню, что под именем Джона Мэджилла человек, окончивший Пажеский корпус, в САСШ кидал лопатой уголек в топку паровоза.

— Хэлло, мистер… — князь Хилков посмотрел пристально на меня, — мы разве с вами встречались во время моей работы за океаном?

— Михаил Иванович, — сказал я, — мы с вами не знакомы. Хотя я слышал о вас столько хорошего, что для меня возможность лично познакомиться с вами — большая часть. Позвольте представиться — Тамбовцев Александр Васильевич, в настоящее время я являюсь канцлером Югоросии. Во всяком случае, мое руководство считает меня таковым.

— О, так вы из Югороссии, — воскликнул изумленный князь Хилков. — я столько слышал о вас былей и небылиц, что просто счастлив, встретив человека ОТТУДА… Причем, государственного деятеля такого ранга.

— Я знаю, что вы, Михаил Иванович, в настоящее время являетесь уполномоченный Российского общества Красного Креста при санитарном поезде, — сказал я, — причем, этот поезд находится под патронажем цесаревны Марии Федоровны.

— Именно так, — ответил мне князь Хилков. — Правда, в медицине я разбираюсь весьма посредственно. Но, благодаря моему опыту в эксплуатации паровозов и вагонов, наш поезд добирается до самых забытых богом полустанков, где раненые уже отчаялись получить надлежащую медицинскую помощь.