Книга Между нами горы - Нора Робертс

Разве недостаточно того, что она трудится, не жалея сил, сидит за компьютером до головной боли, делает заметки, вычисляет, строит догадки?..

«Мне не все равно, черт возьми! — думала Дана, отпирая дверь в квартиру. — Мне не безразличны эти три молодые женщины, наполовину смертные, наполовину богини, навеки запертые в хрустальной тюрьме».

Она проливала по ним слезы и, если потребуется, прольет за них кровь.

Почему наряду с этим от нее хотят еще какой-то открытости?

Усталая, измученная и раздраженная, Дана прошла на кухню, достала бутылку пива, открыла ее и разорвала пакет соленых крендельков. Потом она села в кресло в гостиной и погрузилась в размышления, потягивая пиво и бросая в рот крендельки.

Сделать последний шаг?

Она собирается бросить вызов древнему могущественному волшебнику. Рискует всем, что у нее есть, открывая собственное дело. Уже заказала стеллажи, столы, стулья и книги.

Еще нужны кофемашина, чайник, чашки и другая посуда… Сопутствующие товары… Все это очень быстро опустошит ее кредитную карту.

И она не рассчитывает на какую-либо прибыль в ближайшее время. Если это не последний шаг, черт возьми, то что?

Мэлори легко говорить об открытом сердце… Она уже сделала свою часть работы и наслаждается счастливой жизнью с Флинном.

«Вот ваш дом, мужчина и собака, мэм! — усмехнулась Дана. — Наши поздравления!»

О боже милостивый! Так она превратится в настоящую стерву.

Дана откинула голову на спинку кресла, уставилась в потолок и обратилась сама к себе:

«Признайся, что ревнуешь. Мэлори не только отлично выполнила задание, но еще и заработала приз. А ты сама тратишь время впустую, спишь с мужчиной, который однажды уже разбил тебе сердце, и трясешься от страха, что все испортишь».

Услышав стук в дверь, Дана прекратила обличать себя, встала и, не выпуская из рук бутылку пива, пошла открывать.

Мо в качестве приветствия ткнулся ей носом в живот и бросился к изжеванной веревке, которую оставил на коврике во время предыдущего визита. Потом пес протрусил обратно и с надеждой во взоре положил это сокровище к ногам Даны.

— Почему ты не заехала, чтобы взять Мо? — спросил Джордан и погладил не дождавшегося угощения пса.

— Забыла. — Она пожала плечами, вернулась в гостиную и снова опустилась в кресло.

Хоук запер за собой дверь, прошел следом и положил на стол коричневый конверт, который принес с собой.

Все ясно, подумал он, вглядываясь в лицо Даны. У нее дурное настроение, и совсем скоро она слетит с катушек.

— Что случилось?

— Ничего особенного.

Мо снова принес веревку и сейчас пытался взобраться к ней на колени. Дана выдернула сие подношение из пасти пса и бросила Джордану.

Эффект был ожидаемым — к удовольствию Даны, Мо ринулся на него, как бык на матадора. Джордан использовал веревку так же, как матадор плащ, резко дернув рукой в сторону и вниз. Пес вцепился в нее зубами. Мужчина и собака словно перетягивали канат: собака игриво рычала, а мужчина не отрывал взгляд от женщины.

— У меня был плодотворный день. Я собирался вам помочь, но увлекся работой.

— Мы сами справляемся.

— Лишняя пара рук никогда не повредит.

— Хочешь найти достойное применение своим рукам?

— Не откажусь.

— Отлично! — Дана встала с кресла и направилась в спальню. — Захвати их с собой.

Вскинув бровь, Джордан посмотрел на Мо.

— Прости, малыш, придется тебе самому себя развлекать. Похоже, мне предлагают поиграть в другую игру.

Он вошел за Даной в спальню и захлопнул за собой дверь. Мо шлепнулся на пол у порога с той стороны и тяжело вздохнул.

Дана уже сбросила туфли, сняла фуфайку и расстегивала джинсы.

— Раздевайся.

— Не терпится, Дылда?

— Не терпится. — Она стянула джинсы и откинула волосы с лица. — А что, у тебя проблемы?

— Да вроде нет. — Джордан сдернул через голову рубашку и отбросил в сторону.

Пока Дана расстилала постель, он пытался проанализировать ситуацию. Хотя что тут, собственно, было анализировать? Дана уже взвинтила себя и теперь ищет, куда бы направить свою ярость.

Когда Дана потянулась, чтобы расстегнуть бюстгальтер, Джордан шагнул к ней, схватил за руки и задержал — на одно мгновение — у нее за спиной. Потом отпустил и провел пальцем вдоль позвоночника.

— Может быть, оставишь что-нибудь для меня?

Дана пожала плечами и тут же схватила его за волосы, рывком притянула в себе и прильнула губами к его губам.

Она впилась в него зубами и ногтями, настроенная на быстрый, страстный, даже немного жесткий секс. Ей не нужны восхищенные взгляды и нежные прикосновения — только сила.

Опрокинув Джордана на кровать, Дана была готова сразу принять его.

Она намеревалась быстро закончить дело, но Джордан перевернул ее и прижал к кровати своим телом, а затем прикусил грудь. Бедра Даны дернулись, пальцы стиснули его руки, и она крепко прижалась к нему в отчаянном, яростном желании.

Жажда немедленно овладеть ею молнией пронзила тело Джордана, перед глазами поплыл красный туман. И Дана словно обезумела… Ее губы были требовательными и безжалостными, руки нетерпеливыми и стремительными. Ногти впились в плечи Джордана, бедра двигались, доводя его до такого же безумия.

Они катались по кровати в этой неистовой схватке, не уступая друг другу в силе страсти.

Джордан знал, что скорее умрет, сражаясь с этой женщиной, чем будет жить в мире с какой-то другой.

Судорожно вздохнув, Дана приподнялась и одним стремительным движением приняла его.

Мрачное торжество пронзило ее, затопило, отметая все сомнения.

«Вот оно, настоящее!» — готова была закричать Дана. Этого достаточно.

Она не отрывала взгляда от Джордана, который тоже смотрел на нее широко открытыми глазами.

Быстро и страстно, преследуя две цели — наслаждение и освобождение. С яростной, безжалостной энергией, превращавшей ее собственное тело в пучину желания. Неистовства, страсти. Чего-то большего .

Почувствовав, что пальцы Джордана сжали ею бедра, и увидев, что синие глаза затуманились, она откинула голову назад и вместе с ним рухнула в бездонную пропасть наслаждения.

Дрожа всем телом и задыхаясь, Дана уткнулась головой ему в плечо. Джоржан обнял любимую, и на это ушли последние силы. Оставалось надеяться, что способность владеть руками и ногами когда-нибудь вернется к нему.

Сейчас он просто лежал — истерзанный, обессиленный и счастливый.

— Что скажешь? Полегчало?