Книга И пусть вращается прекрасный мир - Колум Маккэнн

— Мне встречались пункты из вопросника SAT,[107]которые были разумнее этого идиота.

— Не дай ему бросить трубку, умник!

Склонившись над пультом, Комптон снова врубает микрофон.

— Ты можешь рассказать, что там творится, Хосе?

— Чё тебе рассказать, чувак?

— Опиши, что происходит.

— Во, блин… Ну, стоит он на верхотуре…

— И что?

— Да ничё. Просто стоит.

— И?

— А ты откуда звонишь, ваще?

— Из Калифорнии.

— Эй, я серьезно.

— Я тоже серьезно.

— Ты мозги мне пудришь, да?

— Нет.

— Это какой-то розыгрыш, чувак?

— Никаких розыгрышей, Хосе.

— Нас чё, по ящику показывают? Мы в телике, что ли?

— Нет тут у нас телика. У нас компьютер.

— Чё?

— Это сложно объяснить, Хосе.

— По-твоему, я типа с компьютером разговариваю?

— Не бери в голову, чувак.

— Чё за фигня? Это чё, «Скрытая камера»? Ты щас на меня смотришь, так? Меня показывают?

— Где показывают, Хосе?

— В телешоу. Хорош уже, я вас всех раскусил. Тут где-то камера спрятана. Давай признавайся, чувак. Взаправду. Я обожаю твое шоу, чувак! Обожаю!

— Никакое это не шоу.

— Это чё выходит, ты Аллен Фунт,[108]чувак?

— Что?

— Где твои камеры? Не вижу никаких камер… Эй, чувак, так ты засел в Вулворт-билдинге, что ли? Это ты вон там? Эге-гей!

— Говорю же тебе, Хосе, я звоню из Калифорнии.

— Выходит, я с компьютером говорю?

— Типа того.

— Ты, значит, в Калифорнии… Народ! Эй, люди!

Он орет во всю глотку, развернув трубку к толпе, и мы слышим гомон множества голосов и свист ветра, и я догадываюсь, что Хосе стоит в одной из тех уличных будок, заклеенных полуголыми девицами и всем прочим, и до нас доносится вой далеких сирен, их зычные высокие стоны, и женский смех, и какие-то глухие выкрики, и автомобильные гудки, и вопли продавца жареных орешков, и бурчание какого-то парня, дескать, у него неподходящий объектив, нужен другой угол обзора, и какой-то другой мужик кричит: «Только не упади!»

— Народ! — надрывается Хосе. — У меня в трубке этот псих, он из Калифорнии, прикиньте!.. Эй, ты еще здесь?

— Здесь, Хосе. Он все еще наверху?

— А ты чё, выходит, дружбан ему, что ли?

— Нет.

— А откуда знаешь? Это ж ты звонил.

— Сложно объяснить. Мы играем с телефонной сетью. Взломали систему… Чувак, он еще наверху? Мне от тебя больше ничего не нужно.

Хосе снова убирает трубку от лица, его голос теряется в уличном шуме.

— Откуда ты звонишь? — кричит он.

— Из Пало-Альто.

— Без шуток?

— Честное слово, Хосе.

— Он говорит, этот парень из Пало-Альто! Как его звать?

— Комптон.

— Парня зовут Комптон! Ага, Комп-тон! Да. Да. Погодь секунду. Эй, чувак, тут один парень хочет знать, Комптон — и дальше чё? Фамилию его знаешь?

— Нет-нет, это меня зовут Комптон.

— А его как зовут, чувак, как его зовут?

— Хосе, ты можешь просто сказать, что там происходит?

— Подкинь мне того дерьма, на котором вы торчите, ладно? Балдеете там, да? Ты точно его дружбан? Эй! Слышьте! У меня тут один приколист висит, из Калифорнии. Говорит, этот мужик из Пало-Альто. Канатоходец живет в Пало-Альто!

— Хосе, Хосе! Прошу тебя, хоть секунду меня послушай, о’кей?

— Плохо слышно. Как его звать, ты говоришь?

— Да не знаю я!

— Связь совсем хреновая. Тормозной какой-то, ничего не разобрать, чего он там плетет, чувак. Компьютеры и прочее дерьмо. Ух, ни фига себе! Ни фига!..

— Что там, что?

— Лопни мои глаза…

— Да что там? Алло!

— Нет!

— Хосе! Ты еще тут?

— Гос-споди…

— Алло, ты меня слышишь?

— Исус и Мария…

— Алло!

— Даже не верится.

— Хосе!

— Да тут я, никуда не делся. Он только что подпрыгнул. Чувак, ты это видел?

— Что он сделал?

— Он типа подпрыгнул. Это ж рехнуться можно!

— Он спрыгнул?

— Нет!

— Упал с каната?

— Нет, чувак.

— Он погиб?

— Да ни фига!

— А что тогда?

— Он перескочил с одной ноги на другую! Он одет в черное, чувак. Даже отсюда видно. Он все еще наверху! Этот мужик, он что-то с чем-то! Вот блин! Я уж решил, каюк ему! А он встал на ногу, скакнул, а второй ногой… Ох, чувак!

— Он подпрыгнул?

— Точняк!

— Как зайчики прыгают?

— Не, типа как «ножницы»… Он просто… Чувак! Держите меня. Ох, чувак. Держите меня, пятеро. Он такие финты выделывал… На канате, чувак!

— Балдеж.

— И не говори, чувак, самому не верится. Он чё, гимнаст какой-то? Похоже, он вроде как танцует. Может, он танцор? Слышь, чувак, твой дружбан танцор?

— Он мне вовсе не друг, Хосе.

— Богом клянусь, он точно привязан к чему-то или типа того. Привязан к канату. Спорим, привязан. Он там, наверху, и вдруг вертит «ножницы»! Охренеть можно.

— Хосе, послушай меня. Мы тут с ребятами как раз заключили пари. Как этот парень выглядит?

— Он держится, чувак, он держится.

— Тебе его хорошо видно?

— Да какое там! Точно муравей. Это ж какая высотища. Но он точно подпрыгнул. Весь в черном, уж ноги-то видно.

— А ветер дует?

— He-а. Духота как в заднице.

— Ветра точно нет?

— Там, наверху, должен быть. Господи Исусе! Он же, типа, на самой верхотуре. Уж не знаю, как они собираются снимать его оттуда. Фараонов нагнали аж тыщу. Полным-полно.

— А?