Книга Благостный четверг - Джон Эрнст Стейнбек

– Что же ты теперь будешь делать? – спросил Мак.

– Не знаю. Но мне нужно работать в Ла-Джолле, понимаешь, нужно!

Мак собрался было предложить свою с ребятами помощь, но тут какая-то смутная мысль шевельнулась у него в голове.

– Не горюй, может, еще как-нибудь уладится… – пробормотал Мак и пулей полетел в Ночлежку.

Там он первым делом осмотрел постель Элена: не тронута.

– Да, Элен сегодня дома не спал, – подтвердил Уайти I.

– Ну надо же, – проговорил Мак восхищенно. – А мы и не ведали, кто наш светлый гений!..

Мак вышел к кипарису, подлез под вислые нижние сучья и выволок Элена наружу, словно провинившегося щенка из-под кровати, и чуть ли не на себе доставил в Королевскую ночлежку.

Элен находился в состоянии полного душевного изнеможения.

– Я не мог по-другому, – бессильно проговорил он.

– Сюзи кто-нибудь видел? – спросил Мак.

– Я видел, как она утром шла на работу, – сказал Эдди.

– Так ступай сообщи ей новость. Только как будто невзначай, – приказал Мак. – Как же ты до этого допер, Элен?

– Ты на меня сердишься?

– Нет, боже упаси. Конечно, мы не знаем, как себя Сюзи поведет, но по крайней мере это шаг в верном направлении. – Мак повернулся к двум Уайти. – Обратите внимание, Элен ему не ногу сломал, а руку. Правильно рассудил: ходить Док сможет, а работать – нет. Ты вот что, – обратился Мак к Уайти II, – ступай под окошко к Доку и стереги. Ежели кто захочет подвезти его в Ла-Джоллу, поговори с этим человеком ласково – биту свою бейсбольную захвати. Кстати, где она?

– Я ее в море бросил, – сказал Элен.

– А, вот, значит, чем ты его! – воскликнул Мак. – Ладно, Уайти, возьми какой-нибудь кусок трубы…

Потом Элен рухнул на постель и долго лежал недвижно, а Мак сидел подле, то и дело мочил в воде тряпицу и прикладывал к его пылающему челу.

Вдруг Элен заговорил с мучительным усилием:

– Мак, я не могу! Не справлюсь я с этим делом. Пусть хоть звезды мне приказывают, хоть полиция – не могу! Неученый я!

– Постой, ты о чем? Ты уж и так сделал все, что мог!

– Да я не об этом, – простонал Элен. – Скажи Фауне, пусть подыщет другого президента.

– Ба! – Мак уставился на него в изумлении. – Я-то думал, ты давно забыл.

– Разве такое забудешь, – сдавленно сказал Элен. Я никого не хочу подводить, но, правда, я не гожусь. Ради бога, пособи, чтоб меня отчисляли из президентов! Ну очень прошу, ну пожалуйста!

Глаза Мака зажглись состраданием:

– Дурья ты наша, золотая ты наша головушка… Не беспокойся, никто тебя силком не заставит… А дело ты сделал благородное! Все мы сопляки против тебя.

– Ты не думай, я не устриц испугался! Если надо. я навозных жуков могу есть… Но как я – со всей страной? Я все испорчу. Не гожусь я для этой службы!

– Хорошо, не волнуйся, радость ты наша. Храбрец ты наш. Освобожу я тебя от этой службы. Это я тебе обещаю, я, Мак! – Мак поманил к себе Уайти I:– Ну-ка, садись сюда и приголубливай его. И не давай вставать, покуда я не вернусь! – сказал и умчался.

– Слушай, надо срочно что-то делать, – сказал Мак Фауне. – Мало ли что еще взбредет в голову нашему герою – возьмет и кого-нибудь пристукнет!

– Да-да, – сказала Фауна, – понимаю. Бегу. Вот только соображу, что с собой взять… Как ты думаешь, если я ему подарю обезьянью голову, он обрадуется?

– Конечно! – сказал Мак. – Он только о ней и мечтает.

Фауна развернула перед Эленом свою звездную карту и сказала:

– Ты знаешь, я тогда ошиблась, я думала, Сатурн на ущербе, а он в полной фазе. Я думала, у меня на карте точка, а это мушиное пятнышко.

– А может, ты врешь, утешить меня хочешь? – подозрительно спросил Элен. – Как я узнаю, что это правда?

– Сколько у тебя пальцев на ногах?

– Считал уже – девять.

– Посчитай-ка еще раз.

Элен скинул ботинки:

– Да как будто все по-старому…

– А что это вон там за пальчик подогнулся? Да, Элен, оба мы с тобой хороши! Я со звездами обсчиталась, а ты с пальцами. У тебя же их десять, как у всех людей! Просто мизинец подогнулся.

По лицу Элена медленно поползла улыбка – блаженная, неудержимая. Вдруг тень беспокойства снова омрачила чело:

– А кого вместо меня назначат?

– Вот уж не знаю.

– Ну, пусть только не справится! – угрожающе проговорил Элен. И лишь потом отдался чистосердечному ликованию: свободен, свободен! Громко запел: «Моя подружка, моя тень, за мною ходит целый день…»

Фауна свернула звездную карту и отправилась домой.

Уже почти в полдень на холм, к Королевской ночлежке взошел посыльный; где-где, а тут ему прежде бывать не доводилось.

– Ребята, у меня там для вас здоровенный ящик. Я не нанимался тягать его в гору. Идите, забирайте свое добро.

– Ура! – вскричал Мак. – Привезли!

Спустя минуту они всей троицей – Элен, Уайти II и Мак – пыхтя тащили большой деревянный ящик к Ночлежке. На полдороге к ним подскочил Эдди:

– Сюзи пришла! Я за ней бежал. Насилу угнался! Она уже у Дока…

– Пособи-ка нам, – сказал Мак. – Ну, и какой же у нее вид?

– Не женщина, а шаровая молния!

Они внесли ящик в Ночлежку; Мак взял маленький топорик, сбил крышку.

– Вот она, родимая!

– Где? Она же с Доком!

– Да я не про Сюзи. Смотрите сюда. – Все уставились на длинную черную трубу с восьмидюймовым зеркалом, на лежащие в соседнем отделении окуляры, на сложенную треногу.

– Видали? – гордо сказал Мак. – Самая здоровая штука во всем каталоге. Ух Док и обрадуется! А теперь, Эдди, рассказывай все снова по порядку, ничего не пропускай…

Какой же это был день – торжественный, нарядный, словно салинасская средняя школа прошла маршем по улицам со своими пурпурно-золотыми стягами. В небе, на высоте четырехсот метров, парила эскадрилья веселых херувимов, держа как полотнище розовое облако, на котором то и дело вспыхивало и гасло слово БЛАГО. И чайка с перебитым крылом вдруг воспрянула, взлетела высоко в воздух, крича: «Благо! Благо!»

Сюзи мчалась так, что ноги за головой не поспевали. Тут ее перехватил Эдди, принялся болтать обычную ерунду о погоде. Сюзи буркнула что-то в ответ, хоть и не поняла, что ее спросили и вообще кто это семенит рядом…

Она подбежала к крыльцу Западной биологической, не заметив Уайти II, стоявшего на часах с железным прутом. Появление Сюзи освобождало его от обязанностей, но он не ушел – остался подслушивать.