Книга Охота на Роммеля - Стивен Прессфилд

Если бы мы завязли в грязи, то стали бы неподвижными мишенями. Поле не предполагало никакого укрытия. Наши грузовики свернули под прямым углом и отъехали на достаточное расстояние, чтобы не попасть в конус света приближавшихся фар. Тем не менее мы не стали сильно удаляться, намереваясь вернуться на дорогу, как только вражеские машины проедут мимо… Если только они проедут мимо.

Мы остановились бок о бок кормой к дороге. Каждый свободный человек спрыгнул за борт и начал рвать кусты для прикрытия. Огни приближались. Я услышал звук моторов. Колли баюкал в руках спаренный «Виккерс». Дженкинс помогал ему с барабанными магазинами. Панч стоял за первым «Браунингом» на моем грузовике. Олифант — за вторым на грузовике Колли. Маркс передернул затвор на своем «Томпсоне».

— Стрелять только по моему приказу, — сказал я.

Теперь мы ясно видели машины. Это были грузовики — трехтонки фирмы «Фиат», обычно используемые для перевозки пехоты. Скорее всего, они выжимали не больше двадцати миль в час, но нам казалось, что их скорость доходила до шестидесяти. Машины сохраняли интервал в сотню футов. Я разглядел водителя и офицера в ведущем грузовике. Стеклоочиститель метался по ветровому стеклу. Офицер пока не замечал нас. Он держался рукой за стойку зеркала заднего вида и смотрел на бегущую ленту дороги. Его взгляд был нацелен вперед.

Внезапно первый грузовик замедлился. Второй последовал его примеру. Офицер увидел нас. Он махнул рукой, приказывая машинам остановиться. Они так и сделали. Офицер в шляпе берсальери[41]был слишком молодым. Он указывал на нас и кричал что-то по-итальянски.

Дальнейшие события не заняли и двадцати секунд.

Кузова итальянских грузовиков были закрыты брезентом, защищавшим солдат от дождя. Люди сидели плечом к плечу на деревянных лавках, установленных вдоль бортов. Чтобы выбраться из грузовика, солдатам требовалось опустить задний борт и по очереди спрыгнуть на дорогу. Когда они приступили к этой процедуре, я велел открыть огонь. Колли начал стрелять из «Виккерса». Панч составил ему компанию на первом «Браунинге», Олифант — на втором. Маркс палил из «Томми». В самый последний момент я вспомнил о своем «Томпсоне» и тоже присоединился к остальным.

Итальянцы спрыгивали из грузовиков по одному, по двое, словно дети из школьного автобуса. Офицер, вооруженный только пистолетом, стоял на дороге. Он стрелял в нас, пока пулеметная очередь Колли не вспорола ему грудь. «Виккерс» имеет два ствола. Каждый из них выпускает 950 пуль в минуту. Оружие предназначено для установки на истребителях. Его обычными целями являются другие самолеты, а не беззащитная человеческая плоть. Я не хочу говорить о том, что «Виккерс» сделал с юным офицером. Скажу лишь, что за краткий миг его твердое тело стало жидким месивом.

Панч и Олифант, стоявшие в кузове моего грузовика, стреляли из пулеметов «Браунинг» калибра.303. «Браунинг» — это противопехотное оружие. Скорость стрельбы равняется 800 пулям в минуту. В Первую мировую войну «Браунинги» устанавливались на треножные штативы. Они выкашивали отряды атаковавших пехотинцев на дальности в тысячу ярдов. Мы же этой ночью вели огонь с расстояния в семьдесят пять шагов. Тут можно было стрелять вслепую.

За десять секунд первая трехтонка рассыпалась на части. «Виккерс» разнес кабину на куски. Колеса грузовика выпустили воздух и лопнули. Остов упал мертвым грузом на обода. Горючее, пролившееся из продырявленных баков, воспламенилось от трассирующих пуль, и первый грузовик превратился в столб оранжевого пламени. Второй попытался развернуться и умчаться назад по дороге. Я стрелял по нему из «Томпсона». Ветровое стекло разбилось. Машина потеряла контроль, перевернулась на бок и остановилась. Из нее вываливались люди. Половина солдат из первого грузовика и какая-то часть из второго выпрыгнули на дорогу. Наши пулеметные очереди настигали их, валили на землю и даже подбрасывали в воздух, постепенно переходя на тех людей, которые оставались в кузовах. Я и глазом не успел моргнуть, как опустошил магазин на 50 патронов. Пулеметы Панча и Олифанта продолжали стрелять. Мы находились так близко от итальянцев, что я видел их усы и обручальные кольца.

Интенсивность стрельбы из «Виккерса» и «Браунингов» была такой яростной, что создавала ветер. Брезент на втором вражеском грузовике раздувался и хлопал. Подхватив искру, он загорелся. Итальянцы выпрыгивали из машин, как обезумевшие от ужаса животные. У некоторых в руках имелось оружие, но никто из них не пытался повернуться и открыть огонь. Вместо этого солдаты бросались на землю, искали защиту под грузовиками, за колесами и за пылавшими машинами. Наши трассеры и пули изливались на них смертельным потоком. Я слышал, как «Браунинг» Панча гремел в нескольких дюймах от моего уха. От ствола шел дым. Наше оружие не лишало врагов жизни хирургически точными ударами. Оно забирало их в кровавом месиве. Пулеметные очереди измельчали кости до порошка. Пули превращали тела в желе. Сцена не походила на стрельбу в художественных фильмах, где чуть позже на земле лежали трупы людей, с головами, руками и ногами. Когда мы закончили обстрел, на дороге остался только красный студень. Валялись ноги, оторванные от тел, и ботинки, слетевшие с ног. Наш огонь превратил живых солдат в жидкую кашу. Я благодарю небеса, что видел этот ужас только в отсвете горевших грузовиков и при вспышках трассеров — да и то лишь на одно-два мгновения, которые смог выдержать, пока не отвел взгляд в сторону.

Впрочем, в то время меня тревожили другие мысли. Мне хотелось уничтожить или сделать недееспособными каждого противника. Я не желал даже думать о том, что один из выживших итальянцев мог выстрелить из укрытия или выпустить пулеметную очередь в моих людей. Эти вооруженные солдаты спешили сюда с единственной целью: они намеревались убить меня и отнять жизни у моих товарищей. Я должен был опередить их любой ценой. Никакая другая истина не могла быть более значимой. Но и ничто не могло изменить того факта, что, несмотря на стремление итальянцев ликвидировать нас, под фашистскими эмблемами на их форме бились простые человеческие сердца. Эти люди были отцами своих детей, мужьями жен, сыновьями матерей и отцов. Сейчас меня уже не волнует, под каким флагом они сражались или что они сделали бы с нами, если бы мы оказались слабее. Все равно расправа над ними была и остается жестоким убийством.

Я позволил стрельбе продолжаться до тех пор, пока не убедился в полном истреблении противника.

— Прекратить огонь!

Когда мы с Колли направились пешком к дороге, на севере снова засияли огни фар. К нам приближалось несколько машин. Я крикнул парням, чтобы они приготовились уезжать. Мы решили бросить мой грузовик и перебраться всей группой в машину Колли. Внезапно огни фар на севере остановились. В небо взмыла желтая сигнальная ракета. За ней последовала красная.

— Это Ник!

Через тридцать секунд патруль Уайлдера добрался до нас. Кроме двух своих грузовиков, они пригнали с собой итальянскую «Лянчу». Без приказа Панч и Олифант начали перегружать в нее наше имущество. Они передавали друг другу через борт «Браунинги», ящики с патронами, канистры с водой и горючим. Грейнджер полил наш кузов бензином и бросил спичку. Колли выпустил две длинные очереди из «Виккерса», обстреляв канавы по сторонам дороги.